Первое поражение Сталина

Пятое… Мы стоим перед новой большой войною на юге Кавказа, организуемой Антантой при посредстве Грузии и, может быть, при нейтрализации Турции в лучшем случае, а в худшем – при союзе с Турцией против нас и прежде всего против большевистского Азербайджана.

Шестое. Как практический шаг, Орджоникидзе предлагает теперь же вклиниться между Турцией и Азербайджаном. Я считаю этот шаг в данную минуту рискованным ввиду отсутствия у нас железнодорожного сообщения с Эриванью, без чего мы не сумеем доставить продовольствие в Эривань как для населения, так и для армии. Соображения, что для такой цели может быть использовано шоссе Акохоба – Дилижан недостаточно, потому что двести тысяч пудов хлеба мы не сумеем гужем доставить в месяц, а Грузия едва ли пропустит наши транспорты в Армению. К тому же, я боюсь, что наше продвижение в сторону Эривани Грузия может объявить Казус Белли /поводом для войны – Ю.Ж./, и так как у нас в данную минуту не имеется на границе с Грузией достаточно сил, можем нарваться на скандал.

Отсюда моё предложение: отложить операцию с Арменией до подхода новых подкреплений, и потом, имея последние на границах с Грузией, начать операцию на Эривань… Во всяком случае, у нас нет другого выхода, по-моему, как на короткий срок отложить намеченную… операцию… Впрочем, я должен сказать, что немедленная операция при всём её рискованном характере всё же имеет одну очень ценную положительную черту: она сразу же создаёт ясность. Может быть, ради этого одного стоило бы рискнуть».¹

1. Закавказский узел

Кемалистская Турция, которой не доверял, столь опасался Сталин, только что появилась. Возникла на руинах Оттоманской Империи как неожиданный результат Мудросского перемирия, подписанного султанским правительством 30 октября 1918 года с представителями Антанты на борту британского крейсера «Агамемнон» у берега острова Лемнос.

Некогда огромная и сильная, державшая когда-то в страхе Европу страна потеряла большую часть своей территории. В соответствии с соглашением 1916 года Сайкса-Пико, Великобритания после победы должна была установить контроль над Аравийским полуостровом, Палестиной, Месопотамией и Курдистаном. Франция – над Ливаном, Сирией и Киликией. Италия также пожелала расширить собственную зону присутствия в регионе и вознамерилась занять прилегавшие к захваченным в 1912 году Додеканезским островам юго-западное побережье Анатолии. К трём державам после победы присоединилась и Греция. Захватила крупный порт Смирну (Измир) с прилегающим значительным районом. Кроме того, в соответствии с условиями перемирия, турецкая армия должна была покинуть пределы Закавказья и согласиться на оккупацию союзниками шести вилайетов, населённых армянами – в случае возникновения каких-либо беспорядков хотя бы в одном из них.

Униженное, раздавленное невиданными в своей истории территориальными уступками, вернее – разделом, султанское правительство, да и то лишь благодаря присутствию в Мраморном море британско-французско-итальянской эскадры, сумело продержаться у власти менее двух лет.

Собравшийся в Стамбуле 12 января 1920 года парламент принял декларацию («национальный обет»), потребовавшую возвращения утраченных территорий и полного невмешательства во внутренние дела страны. В ответ 16 марта войска Антанты вошли в столицу доживавшей последние месяцы империи и разогнали парламент. Тогда новый уже по составу парламент назвавший себя Великим Национальным Собранием, перебрался в Ангору (Анкару), избрал своим председателем руководителя начавшегося освободительного движения генерала Мустафу Кемаль-пашу и передал под его верховное командование все войска в Анатолии. Кемаль, принуждённый искать помощь, 26 апреля обратился к Москве с предложением установить дипломатические отношения и с просьбой оказать посильную военную помощь.

Рекомендуя Совнаркому удовлетворить просьбу Ангоры, Чичерин в письме Ленину 16 мая так объяснил позицию, которую следует занять Москве. «Мы не должны, – писал он, – увлечься слишком широкими перспективами и начать авантюры, превышая свои силы, но с этой оговоркой я всё же должен сказать, что сближение о Турецким Национальным Центром может привести к громадному усилению нашей политики на Востоке…

Они вполне признают самоопределение всех национальностей и готовы на отделения и автономии. Программа Халила /посланец Национального Собрания, прибывший в Москву для переговоров – Ю.Ж./ – доктрина Монро для Азии, борьба всех азиатских народов против европейского империализма. Он признаёт Советскую Россию единственным другом азиатских народов и понимает, что без нас они погибнут… Его агенты будут поддерживать нашу политику и в Афганистане, и в Индии. Таким образом, центр нашей ближневосточной политики перенесётся в Турцию».²