Первое поражение Сталина

6. Арьергардные бои

Казалось, сделано всё возможное, несмотря на весьма непростые обстоятельства, и цель, наконец, достигнута. Пусть независимые республики и не вошли в состав РСФСР, а образовали вместе с ним Союз (практически, конфедерацию, что подчёркивало их право свободного выхода из этого Союза), но, тем не менее, страна вновь становилась единой. Правда, по-настоящему скрепляла её лишь РКП. Ведь какие бы атрибуты суверенности не сохраняли отныне союзные республики, их ЦК для Москвы оставались всего-навсего областными комитетами, обязанными бесприкословно подчиняться постановлениям вышестоящих органов – не только пленумов, но и Политбюро, Оргбюро, секретариата.

И всё же, сопротивление принятому 6 октября решению, сопротивление Тифлиса, ещё не было сломлено. ЦК Компартии Грузии категорически не желало признавать вхождение своей республики в Союз через Закавказскую Федерацию, что, по их представлению, унижало Грузию. Ставило её ниже Украины и даже Белоруссии, низводило до административного уровня российских автономий. И тут не могли помочь никакие увещевания Сталина в телеграмме, направленной 17 октября, растолковывающие более чем очевидное:

«Пленумом принято без всяких изменений предложение членов комиссии – Сталина, Орджоникидзе, Мясникова и Молотова – о сохранении Закавказской Федерации и объединении последней с РСФСР, Украиной и Белоруссией в Союз Социалистических Советских Республик».⁸⁸

Пришлось и Каменеву с Бухариным (тем, на поддержку которых так уповали в Тифлисе) разъяснить свою позицию. «Из нашего выступления, – объясняли они телеграммой, направленной 23 октября на имя Цинцадзе и Махарадзе, – против великорусского национализма отнюдь не следовала защита грузинского национализма. Вы должны знать, что постановление пленума о вхождении в Союз Закавказской Федерации должно быть точно выполнено, и может быть вновь рассмотрено лишь новым пленумом, если он того захочет. Тон вашей записки – грубое нарушение партийных нравов. Советуем прекращение склоки и работу на базисе цекистских решений».⁸⁹

Но уже ничто не могло унять людей, теряющих власть. Они вновь обратились к Ленину, полагая его последней инстанцией, которая только и может спасти их. Начали своё послание Владимиру Ильичу от 25 октября с извинений за тон прежней телеграммы и уверений в своей готовности подчиниться постановлению пленума. Но тут же с маниакальным упорстовом вернулись к тому, что назвали «незначительной поправкой» – к просьбе «о пересмотре вопроса о вхождении в Союз республик не через Закфедерацию, которая ещё не имеет своего ЦИКа и Совнаркома, а в отдельности». Объяснили необходимость подобного изменения решения пленума «как внутренним, так и международным положением Грузии», не пояснив, в чём же они заключаются. А затем, не сдержавшись, снова обрушились на Заккрайком и Орджоникидзе, которые, якобы, и заставили их сложить с себя полномочия членов ЦК.⁹⁰

Не довольствуясь посланием на имя Ленина, те же Ф. Махарадзе, С. Кавтарадзе, К. Цицнадзе, Л. Думбадзе. П. Сабашвили, М. Окуджава, М. Торошелидзе, Е. Эшбаи С. Тодрия (уже бывшие члены ЦК Компартии Грузии) снова попытались склонить ЦК РКП на свою сторону. Направили 9 ноября в Москву свой «доклад», пытаясь в нём доказать свою правоту и переложить всю ответственность за происшедшее исключительно на Орджоникидзе.

«С самого начала советизации Грузии здесь столкнулись две тактические линии: одна линия – это тактика военного коммунизма. Вдохновителем этой тактики явился у нас тов. С. Орджоникидзе… и Кавбюро ЦК РКП… Эти товарищи почему-то не считались с тем обстоятельством, что Советская Грузия была объявлена отдельной самостоятельной республикой, а отрицание этого факта наделе поставило бы Советскую власть здесь в весьма и весьма невыгодное положение». А вслед затем поспешили использовать старый, проверенный прием подмены понятий. Изобразили дело так, будто защищать независимость Грузии им «рекомендовалось ЦК РКП и, в частности, лично тов. Лениным в специальных обращениях к грузинским коммунистам». Ну, а противниками того выступили Орджоникидзе и послушный ему Заккрайком.

«Можно спросить, – продолжал «доклад», – нельзя ли было найти общую примирительную линию между этими двумя сторонами», под которыми подразумевали не Тифлис и Москву, а Ленина и Орджоникидзе. И сами же отвечали: «не только можно было, но это нужно было во что бы то ни стало, ибо это требовали интересы Советской власти». Да, именно так – не интересы грузинского народа, страдавшего от жесточайшего экономического кризиса, не интересы всех народов края, ради которых и создавалась Закавказская Федерация, а Советской власти в целом.