Первое правило диверсанта

Монах сменил на крыше Андрея часа полтора назад. Я слышал протяжный богатырский храп этого жизнерадостного лысого бугая из соседней комнатки. Самому спать не хотелось, хотя Монах настоятельно советовал — на завтра назначили выход. Он даже не определил меня на пост, разделив ночь на двоих с Андреем. Да я и не смог бы, если честно.

На данный момент вообще ничего не мог!

Это не передать словами!

Я чувствовал себя будто выпотрошенная рыба, если она способна что-то чувствовать. Во всяком случае, просто тупо сидел и пытался, не то чтобы осмыслить свалившуюся на меня информацию, а хотя бы не сорваться в штопор и не снести себе из пистолета полчерепа.

После того как опознал на фотографии себя и ту девушку из моих снов, мысли уже представляли спутанный клубок истлевших шерстяных ниток, за какой бы кончик ни потянул — либо затягивался узел, либо нитка обрывалась.

Я честно пытался понять, как такое возможно. И не найдя ответа в области логики и не желая впадать в истерию мистицизма, отложил до времени фотокарточку и занялся изучением листов из папки, два из которых представляли собой невнятный отчет о проделанной работе некой поисковой группы и обрывок чьего-то допроса, испещренный пропусками в тексте. А третий не нес в себе никакой четкой информации, на нем был изображен уже знакомый мне по злополучной карте сделанный от руки чертеж.

Оба документа и график были копиями с оригиналов, это означало, что информацией владели и другие люди. Но этот вывод и без того напрашивался сам собою. Я отбросил незрелые рассуждения и увлеченно углубился в чтение.

«СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО»

«Руководству ГГО»

«Отчет по факту проверки полученных сведений»

«…числа …месяца …года. Была предпринята вылазка для подтверждения или признания ничтожными данных, попавших через анонимный источник в сферу ведения егерской службы.

Могу сообщить следующее:

В составе полузвена (12 человек) под моей командой (далее был приведен полный список участников вылазки и командира, но это не имело никакого смысла, поскольку и фамилии и звания были вымараны широкими черными линиями), в… часов… минут вышли из точки отправления к указанному объекту.

Переход занял двадцать часов, с учетом двухчасового полуденного перерыва.

Потерь не имели.

Все указанные точки (метки) совпадали с точностью до десятых долей.

Следуя служебным инструкциям и уставу егерской службы, была проведена рекогносцировка и после выявления и устранения видимых и скрытых угроз лично мною было принято решение проникнуть внутрь объекта.

Далее, следуя обусловленным маршрутом, был найден проход на цокольный этаж.

Обнаружены обширные подземные помещения.

Оружия нет.

Только склады и запитанные от независимых источников морозильные установки. Запасы продовольствия не столь велики, как сообщал источник (нужна более плотная работа с информатором).

Более внушительны объемы медикаментов и сопутствующих материалов, обнаруженные в медицинских отсеках. Не имея достаточных навыков, рекомендую снаряжение отдельной команды со специалистом в указанной области.

В целом даю оценку работы группы: хорошо.

Старший группы …………».

На этом докладная записка закончилась и первый лист вместе с нею. Второй был отпечатан более мелким шрифтом и целиком состоял из вопросов и ответов с редкими пометками стенографистки и большим количеством пропусков, было видно, что он вырван откуда-то из середины разговора.

«Пресвитер: Итак, вы настаиваете на своем отчете?

Задержанный: Я рассказал, что знаю.

Пресвитер: Мне кажется, вы недоговариваете.

Задержанный заводит глаза и всем своим видом показывает, что не понимает, о чем идет речь.

Задержанный: Послушайте! Вы раз за разом задаете одни и те же вопросы, а я раз за разом даю одни и те же ответы. Вам не надоело?

Пресвитер: И все-таки давайте сначала. Что вы увидели, когда проникли в медицинский бокс?

Задержанный: Мы ничего не увидели. Потому что, когда мы проникли в помещение, там было темно, как в жопе, и только наладив освещение, мы увидели то, что увидели.

Пресвитер: Подбирайте слова! Вы находитесь на заседании…

Лакуна.

Задержанный: Можно воды?

Пресвитер: Конечно.

Пристав принес стакан воды задержанному, тот долго пьет.

Пресвитер: Перестаньте тянуть время!

Задержанный: Спасибо.

Отдает стакан.

Задержанный: Я не знаю, как это описать. Он лежал в нише с иглами в руках. По всему телу присоски. Окружен различной аппаратурой. Горели световые индикаторы. Я ничего не понимаю в этом, было похоже, что он после операции или что-то вроде этого. Повторяю, я не знаю. Мы думали, он труп, пока один из наших…

Лакуна.

Пресвитер: Он открыл глаза?

Задержанный: Да.

Пресвитер: Дальше.

Задержанный: Я же уже говорил…

Лакуна.

Пресвитер: Что было после?

Задержанный промолчал.

Пресвитер: Что было после?

Задержанный: Мы помогли ему подняться. Одели. Взяли с собой. Он вел себя как ребенок.

Пресвитер: То есть вы отдаете отчет в том, что нарушили инструкции?

Задержанный: Я не смог убить…

Лакуна.

Пресвитер: Этот рассказ, вы в него верите? И что означают каракули, которые вы все время суете нам в нос. Карта спасения? Смешно!

Задержанный: Вам тоже…»