Первое правило королевы

– Инна Васильевна, давайте лучше я вам помогу.

– Ты мне очень поможешь, если сядешь и не будешь мешать.

Он тут же сел, задвинулся спиной в самый угол. Угол был тесный, а Глеб очень большой.

Катя открыла брошенный на столе журнал «Деньги» и стала рассматривать фотографию главного редактора.

Она рассматривала редактора, а Инна – ее.

– Очень симпатичный, – оценила Катя. – И вообще хороший журнал. Знаете, это всегда заметно, когда работают профессионалы. В «Коммерсанте» работают профессионалы.

Инна Селиверстова не ожидала ничего подобного от Кати Мухиной.

Выходит, ошиблась?

Выходит, неправильно оценила губернаторскую дочь?!

Осторожней, пропищал инстинкт самосохранения. Не горячись и перестань убиваться над ней, ты же ничего толком не знаешь!..

Инна шлепнула на раскалившееся сковородочное дно толстый кусок розового мяса – сразу вкусно и остро запахло едой. Катя потянула носом и улыбнулась. Нагнулась и стала гладить Джину, тершуюся о ее ноги. Инна посмотрела на Джину с изумлением – кошка никогда не позволяла себе тереться ни о чьи ноги. Она была слишком независима для этого.

– Катя, когда вы ушли из дому?

Та разогнулась и посмотрела на Инну – почти безмятежно.

Играет? Притворяется? Или в самом деле не в себе?

Инна была уверена, что в отличие от Глеба с его мужскими глазами, которые видят только то, что им показывают, она-то наверняка сумеет распознать игру.

– Я точно не знаю. Давно, наверное.

– Было светло?

Она подумала секунду:

– Д-да.

Джина подумала-подумала, поставила лапы на черную юбку и мягкой неслышной молнией вознеслась к Кате на колени. Катя рассеянно погладила ее по голове.

– Вы… расскажите, что ваша мама хотела увидеться с Инной Васильевной, – подал голос Глеб. – Помните, вы мне говорили?

– Мама зачем-то хотела вас видеть, – послушно повторила Катя, поглаживая Джину. – И вчера тоже. Она меня попросила, чтобы я вам сказала…

– Катя, – перебила ее Инна. Глеб не должен знать о том, что вчера она встречалась с вдовой. – Вы не знаете, зачем я была ей нужна?

– Не знаю, – задумчиво протянула губернаторская дочь. – Кажется, из-за папы. Она все говорила про преступление и наказание. Это роман. Вы читали?

Инна опять посмотрела на Глеба. Преступление и наказание?! Какое еще преступление?..

– Я читала, – продолжала Катя. – Мне не очень понравилось, я вообще не люблю Достоевского. Не понимаю. Он слишком великий.

– Катя, подождите. Что за преступление? Что за наказание?

– Так вкусно пахнет. Я, оказывается, очень хочу есть.

Нет, Инна не могла определить, играет она или нет. Пока не могла.

Глеб все жался в своем углу.

Инна давно его знала – с тех пор как он однажды помог ей проверить искренность и честность намерений одного «большого бизнесмена», пожелавшего профинансировать крупный телевизионный проект. Инна тогда наотрез отказалась подписывать какие бы то ни было соглашения без надлежащей проверки.

«Да пойми ты, – кричал тогдашний телевизионный председатель. – Он ведь не у нас просит. Он нам сам дает! Это такие деньжищи, а мы их упустим! Что ты из мухи делаешь слона?! Это ведь не политика, это примитивная экономика!»

«Милый мой, – нежно и неоскорбительно отвечала Инна председателю. – Экономика – это все, что до миллиона рублей. Все, что после миллиона, – политика. Так что, пока не проверим, денег я у него не возьму».

Проверял благонадежность Глеб Звоницкий, бывший мухинский охранник, и проверил до самого дна. После чего телевизионный председатель на полдня закрылся в кабинете с Инной и результатами проверки и, когда вышел в приемную, был бледен. Приказал секретарше с «большим бизнесменом» не соединять его больше никогда, отправил помощника в МТС за новым мобильным телефоном и домой поехал не на своем «Мерседесе», а на дребезжащей служебной «Волге» – из соображений конспирации. Глеб тогда рекомендовал Инне проверенных ребят «на случай чего» и сам несколько раз сопровождал ее на сложные переговоры с другими «большими бизнесменами».

Он был чуточку в нее влюблен – все окружающие мужчины, независимо от ранга, возраста, семейного и служебного положения, были чуточку в нее влюблены, ровно настолько, насколько требуется, чтобы не потерять интерес к совместной работе.

Джина на коленях у губернаторской дочери щурила глаза, привалившись пушистой щечкой к черному свитеру. Инна посмотрела на нее сердито – ревновала.

– Вы очень вкусна готовите, – сообщила Катя и благонравно пристроила вилку на пустую тарелку, и нож пристроила – он не удержался, поехал и громыхнулся на пол. Глеб рванулся и поднял.

– Сейчас кто-то придет, – сказала Катя. – Мужчина, наверное, раз нож упал.

Один мужчина только что ушел. Вряд ли он вернется, по крайней мере, сегодня.

– Катя, о каком преступлении шла речь?

– Преступлении?

– Вы только что сказали, что ваша мама говорила о преступлении и наказании.

– Это роман Достоевского.

– Я знаю, – мягко объяснила Инна, – ваша мама говорила о романе?

– Нет. – Катя как будто удивилась. – Когда я прилетела на папины похороны, она мне сказала, что не бывает преступлений без наказаний. Она думала, что они уже расплатились, а оказалось, что нет.