Первое пришествие

Юллана долго читала, слеповато щурясь, пытаясь разглядеть буквы в тусклом свете лун. Потом перечитала ещё несколько раз, не веря написанному. Наконец, выронив бумагу из рук, подошла к воде и несколько раз опустила голову в пруд, явно пытаясь прийти в себя от таких известий. А ничего! Сильная девка! Ни истерик ни воплей: «Всё пропало, шеф!». Сама расстроилась — сама себя в порядок и привела.

— Это точно? — присев рядом на бревно, спросила она.

— Точно. И меч я не просил — справился бы и другим оружием.

— Тогда всё понятно.

— Ага… Только до конца недели всё, сказанное и написанное, тайна для других.

— Значит идёшь Пепельные Камни добывать?

— Значит. Возьму с собой Огсу, если ты не против.

— Хоть всех бери! — от былой неприязни в голосе Юлланы не осталось и следа. — Из оружия надо чего?

— Пару арбалетов. Прочее оружие у меня с прошлого раза осталось.

— Хорошо. Я, на всякий случай, у Кромки Защитниц оставлю. Если будет плохо, то сразу к ним выдвигайся.

— Не против. Тогда, давай, раз уж во всём разобрались, возвращаться обратно. Утром я с Огсой ухожу на охоту — стоит выспаться.

— Последний вопрос, Его-Орр… Зачем тебе всё это надо? Мог бы спокойно пережить беду в убежище — никто бы и слова не сказал.

— Долго объяснять. Я был воином — воином и умру. Не могу, как крыса, в норе сидеть.

— Понимаю. И… Добро пожаловать!

Юллана встала и протянула ладонь, приняв меня своим крепким рукопожатием в свои ряды.

С утра, загрузив повозку с припасами и инвентарём, мы с Огсой двинулись в окружении Защитниц в сторону Столбов Ту. У самой границы Кромки, оставив нашу охрану, уже вдвоём пошли дальше, пока не нашли место нашей первой стоянки, где и расположились, потратив первый день на обустройство хозяйства.

Ничем примечательным больше эти сутки не запомнились, кроме странной просьбы Огсы, давшей мне информацию к размышлению.

— Господин… — робко сказал мой напарник, помешивая кипящую в котле похлёбку.

— Слушай, Огса! Давай уже по простому! Имя моё ты знаешь!

— Хорошо, Его-Орр… У меня просьба к тебе… Только не бей, пожалуйста! А можно… ПОДЕРЖАТЬ?!

— Ты чего?! — я аж вскочил от такого, мысленно записав Огсу в содомиты. — ЧЕГО тебе подержать?!

Мужичок отпрыгнул от костра и прикрыв голову руками, затараторил:

— Прости! Знаю, что нельзя, но так надеялся хоть раз меч в руки взять! С детства мечтал!

Уф… Прямо отлегло от сердца! Не хватало ещё с «озабоченным» ночи коротать!

— А! Ты про это! Ладно! Подержи!

— Правда можно? — Огса явно не ожидал согласия.

— Можно! Только не поранься и не болтай всем подряд!

Медленно подойдя к моему поясу с оружием, он достал меч из ножен и к моему великому удивлению, сделал им несколько довольно таки профессиональных взмахов. Глаза Огсы горели, отражая свет костра, угодливая и покорная поза резко исчезла, плечи распрямились и передо мной стоял уже не робкий слуга, а человек готовый к битве насмерть.

— Ээээ… Да ты, братец, не прост! Где так научился? — с одобрение в голосе произнёс я.

Огса посмотрел на меня и вдруг, положив меч, снова стал тем, кем был.

— Смотрел на тренировки наших воительниц… Потом за ними тайком с палкой повторял… Какая же в нём всё-таки сила! — показал он на меч. — Я сейчас себя другим человеком почувствовал… Зря ты разрешил — мне теперь это никогда не забыть.

— Дурень ты, Огса! Оружие ничего не значит! Главное — вот тут! — я хлопнул себя по груди. — Если в сердце есть смелость и желание идти до конца, то меч всего лишь инструмент! Как лопата или ведро!

— Не скажи! Я сейчас с ним непобедимым и могучим был, а с лопатой ни разу!

— Хорошо… Ты помнишь мой первый бой с рыхами? Был ли у меня меч? Нет! Только палка! Напомнить, что я с этими Тварями сделал? А будь со мною лопата — ещё быстрее бы справился! Пойми! Переборешь собственный страх и тогда будешь с соплёй в руке сильнее вооружённых трусов!

— Тебе легко говорить…

— Конечно легко! Думаешь, я не боялся? Да много раз! И рыхов, когда впервые увидел тоже испугался. Только ты, струсив, под этот камень спрятался, а я готов был уничтожить причину своего страха! Вот и вся разница!

— Да… Спрятался… И до сих пор стыжусь, хотя нас всегда учили — наше дело бояться, повиноваться и слушаться.

— Слышал я уже эту дурость!

— Это не дурость — это уклад жизни, завещанный Сёстрами! — возмутился Огса.

— Ага! Прям так и Сёстрами? Тогда скажи мне, почему Тарун с одной тросточкой на Серые Ладони попёр? По-твоему получается, что он должен был испугаться и бросив детей, шкуру свою спасать?! И почему его сама Владетельная лично в Последний Поход отправила, признавая мужество и ставя в один ряд в воительницами?! Заметь! Меча у него тоже не было!