Первое путешествие россиян вокруг света

KyhoepJ!/j/

*

V.

Остров Св.Пасхи,

Карта о. Пасхи, составленная Ю. Ф. Лисянским.

Плодородные вулканические почвы и мягкий субтропический климат, схожий с климатом острова Мадейры, должны были бы создать на острове Пасхи роскошную растительность. Однако уже первые европейские мореплаватели, посетившие остров, отмечают, что он до самых вершин покрыт грубыми злаками. «Из деревьев,—пишет Лисянский,—кроме небольших, да и то изредка растущих, нигде и ни каких не примечено, изключая бананы, коими так, как и другими питательными растениями, кажется мне, двадцатая часть острова усажена; остальныя же места даже и самые вершины гор поросли низкорастущею травою¹».

Даже на крутых склонах гор располагались поля, разделенные на правильные четырехугольники. Обработка земли сводилась к тому, что палками делались ямки в почве и сажались в них семена. Для удобрения жители вырывали траву и сжигали ее на полях. В дневные часы для защиты от солнца растения прикрывали слоем травы.

Три дня работы обеспечивали местным жителям существование на целый год.

О жителях острова Пасхи мореплаватели XVIII в. писали много баснословного. Так, например, голландский мореплаватель Роггевейн, вернувшись в Европу из кругосветного плавания, писал, что люди на острове Пасхи достигают двенадцати футов роста и в два раза толще обыкновенных людей.

По описанию Лисянского, «островитяне лицем и цветом тела походят на темнооранжевой, или па южных европейцев загорелых от солнечного зноя. По« лицу, носу, шее и рукам проведены были у них узенькия синия черты; уши имели они обыкновенный, сложение тела здоровое, а ростом иные были до шести футов»².

Число жителей острова Пасхи разными авторами оценивалось различно. Кук предполагал, что местное население острова достигает 6 000—7 000 человек. Лаперуз, посетивший остров двенадцать лет спустя, насчитывал не более двух тысяч жителей. Эта цифра вполне соответствует данным Лисянского, который писал: «И так, по мнению моему, на острове Св. Пасхи должно быть всех ^{200 199}

жителей, по крайней мере, полторы тысячи»¹⁹⁹. В последующие годы европейцы почти полностью истребили население острова Пасхи.

До конца XVIII в. островитяне гостеприимно встречали европейских мореплавателей. В XIX столетии насилия над местным населением принимают чудовищный характер. Особенной жестокостью и бесчеловечностью отличались промышленники Соединенных Штатов Америки. В 1805 г. американские китоловы подошли к острову Пасхи на шхуне «Нанси» и в бухте Кука, после кровопролитного сражения, похитили двенадцать мужчин и десять женщин. После трехдневного плавания их освободили от цепей и, к удивлению американцев, все мужчины тотчас бросились в море и поплыли по направлению к острову. С корабля выслали шлюпки и безуспешно старались их выловить. Расстояние до острова Пасхи было настолько велико, что нет сомнения в их неизбежной гибели².

Такие же методы применяли и другие американские китоловы. Но настоящая катастрофа постигла жителей острова во второй половине XIX столетия. В 1862 г. перуанские работорговцы, прибегнув ко всяким жестокостям, коварно похитили около 1 000 человек и увезли их в рабство на острова Чинча, на разработку залежей гуано. Большинство их умерло в неволе. Небольшая часть, вернувшаяся на родину, привезла с собою оспу, сифилис, туберкулез и другие болезни, которые сильно сократили численность населения и привели его к почти полному вымиранию.

В 1872 г., во время пребывания на острове Пасхи Миклухо-Маклая, оставалось не более 230 человек жителей. Он писал в своем дневнике, что вероятно к концу этого года на острове не останется ни одного местного жи- ' теля. К счастью, это предположение не оправдалось и народонаселение острова Пасхи даже несколько увеличилось. В 1945 г. на острове было 500 жителей³.

Лисянский описывает гигантские каменные статуи,

стоящие группами или поодиночке на берегах острова

Пасхи. «Оне изсечены из камня с весьма грубым изображением человеческой головы с покрышкою цилиндрического вида. Кроме сего примечены нами многия кучи камней с небольшими черноватыми и белыми грудками на верху. Кажется и оне служат вместо каких либо памятников»¹.

Еще первые европейские мореплаватели, причалившие к острову, были поражены обилием высоких каменных статуй. Первое подробное описание их сделал Шамиссо, посетивший остров в 1815 г. на русском бриге «Рюрик».

Размеры статуй варьируют от шести до двадцати трех метров высоты. У некоторых статуй только нос имеет длину семь метров. Их высекали местные жители из цельного камня, взятого на склоне вулкана Рано-Рараку, а затем на каменных катках доставляли к берегу острова, где устанавливали на циклопических каменных платформах («аху»), достигающих трех метров высоты и ста семидесяти , пяти метров длины.

Эти монументы представляют грубое изображение человеческого бюста. С особенной тщательностью высечены лица, тогда как все остальное едва имеет человеческую форму. Головы их обычно увенчаны высокими цилиндрическими камнями из красного вулканического туфа. Уши у статуй огромные, повидимому статуи представляли собой могильные памятники, так как внутри каменных платформ, на которых стояли статуи, имелись склепы с человеческими костями. Современное население острова не имеет никакого представления о значении этих памятников.

В наши дни академик Л. С. Берг, пользуясь материалами новейших исследований, писал: «В настоящее время доказано, что монументальные статуи были сооружены полинезийцами, заселившими острова в XI—XII вв. и по ныне живущими там»^{203 204}.

В более поздние времена вместо статуй здесь стали ¹ сооружать небольшие каменные пирамиды с верхушками, выкрашенными известью, которые и видел Лисянский.

Лисянский за три дня, проведенных у острова Пасхи, даже не высаживаясь на берег, сделал чрезвычайно ценные наблюдения над природой острова Пасхи и культурой его жителей. Он также составил карту этого острова, ²⁰⁵ которая была точнее всех карт, составленных предшествующими мореплавателями.

Маркизские острова,, расположенные между 9°27'— 10°25' ю. ш. и 138°2Г—139°8' з. д., состоят из пяти гористых островов: Фатугива, Монтана, Гиваоа, Тауата

и Фетуга. Самый крупный из них—-остров Гиваоа занимает площадь в 400 кв. км.

К северо-западу от Маркизских островов лежит другая группа островов, простирающихся от 7°37' до 9°29' ю. ш. и от 139°9' до 140°20' з. д. Она состоит из восьми островов, наибольший из которых, остров Нукагива, имеет в окружности более 110 км, а площадь, равную 482 кв. км. (Эту группу островов Крузенштерн называет Вашингтоновыми).

На современных картах Маркизские и Вашингтоновы острова, площадь которых исчисляется в 1 269 кв. км¹, объединяются под одним названием Маркизских островов (lies Marquesas)².

7 мая 1804 г. к гавани Анны-Марии (местное название ее Тайегоа), расположенной на южном берегу острова Нукагива, подошел русский корабль «Надежда». Едва «Надежда» встала на якорь, как с высоких береговых утесов бросились в море мужчины, женщины, дети и с невероятным шумом и смехом поплыли к кораблю. Это были местные жители.

Почти без приметного движения рук и ног, подобно рыбам, с невероятной скоростью плавали они вокруг корабля. Некоторые женщины плавали с детьми на плечах, другие с большой палкой, к которой были привязаны вещи. Многие из них могли находиться в воде с утра до вечера. Даже шестилетние дети плавали вокруг корабля без отдыха по шести-восьми часов. Проголодавшись, они здесь же, в воде, ели кокосовые орехи.

Заботясь о предупреждении цынготных заболеваний среди команды, Крузенштерн распорядился сделать здесь большой запас кокосовых орехов, которые можно долгое время сохранять.

«Главное наше упражнение во весь сей день,— пишет Шемелин,—было в обдирании с кокосов коры, ^{206 205}

в разламывании ореховой скорлупы я в доставании сладкого и прохладительного сока. С каким удовольствием утоляли мы жажду свою сим здоровым и наивкусиейшим напитком. В вечеру на ужин были поданы нам вареные хлебные плоды или яблоки, коих белое, вкусное и питательное тело весьма подходит вкусом к европейскому печеному пшеничному хлебу»²⁰⁷.

В свою очередь, моряки одарили островитян различными семенами европейских растений, живыми курами и утками. По приглашению моряков многие из них входили на корабль.

К удивлению моряков, среди коренных жителей оказались два европейца: англичанин Робертс и француз Ле-Кабри из города Бордо.

Робертс прожил здесь семь лет. Судя по его словам, он был высажен на остров с английского купеческого корабля взбунтовавшимися матросами, к которым он не пожелал присоединиться.

Француз Ле-Кабри, по его уверению, десять лет назад добровольно покинул свой корабль. Он так сжился с местным населением, что с трудом мог говорить иа родном языке, тогда как англичанин хорошо помнил свой язык и служил русским морякам переводчиком во время их пребывания на Нукагиве.

По внешнему виду они почти ничем не отличались от островитян.

Одежда их состояла только из одного узкого пояса, а тела и лица были сплошь татуированы. Между собою они находились в постоянной вражде, доходившей до вооруженных схваток. Оба были женаты на местных женщинах (француз имел даже двух жен).

Через несколько часов после прибытия «Надежды» к острову Нукагива, в небольшой пироге, выдолбленной из ствола дерева, прибыл король (верховный вождь) прилегающей к заливу местности Тапега Каттанова.

Это был стройный и сильный мужчина лет сорока пяти. Все его тело, лицо и даже выбритые части головы были сплошь покрыты татуировкой. Крузенштерн подарил ему бразильского попугая, нож и четырнадцать метров красной материи, которой он тотчас же опоясался. Родственники короля также получили подарки.

Карта Маркизских островов, виденных с корабля «Надежда» 6 и 7 мая 1804 г.

(Атлас к путешествию вокруг света капитана Крузенштерна)

Король встретил путешественников за несколько сот шагов от своего дома и проводил их внутрь помещения, где было в сборе все его семейство. Моряки роздали им подарки. Оказалось, что виновником недоразумения был француз. Он заявил, что русские намерены арестовать короля и заковать его в цепи, так как островитяне отказались доставить на корабли свиней. Островитяне приняли его слова за правду, так как незадолго до этого одни американский капитан, прибывший на остров, арестовал брата короля, чтобы обезопасить себя заложником.

Дружеские отношения были вновь восстановлены.

Селение, в котором жил король, содержалось в большой чистоте и порядке. Вблизи каждого домика находился небольшой огород, обнесенный красивым забором. Насаждения корня таро и кусты бумажной шелковицы (Morus papirifera) заботливо культивировались местными жителями.

Обратный путь от дома короля до баркаса моряки совершили другой дорогой. Они посетили местное кладбище. Толпа мужчин, женщин и детей сопровождала путешественников Во время привалов островитяне взбирались на деревья и сбрасывали на землю кокосовые орехи. Другие ловко раскалывали их камнями, очищали от скорлупы и угощали усталых путешественников.

Свои впечатления об экскурсии по острову Нукагива красочно описывает Шемелин: «Во время, пока упражнялись спутники мои, один в рисовании картин с предметов, взор его обвораживающих, а другой в собирании растении, достойных внимания ботаников, я, сидя под тенью густолиственного дерева, с восхищением рассматривал окружающую меня красоту природы. С какою сладостию чувствовал я, что нахожусь не на корабле в Конста-пельской, где гнилый и задушающие воздух привел в крайнее изнурение мое здоровье, но дышу чистейшим врачующим и ободряющим ослабевший мои силы воздухом. Здесь недалече от меня находятся кустарники, усыпанные гарнатными цветами, при корнях которых журчат источники чистейшей воды. Множество новых пород прекрасных птичек, кои, порхая по кустарникам или скрываясь в густоте ветвей древесных, сладким пением своим, раздающимся по всей долине, приводили в приятное изступление и придавали еще более красоты природе.—Там вижу я, как одаренный живостию и проворством островитянин, с легкостью подобно мартышкиной, взбегает к кудрявой вершине гордого кокоса, обрывает его орехи и повергает на землю; другой ломает сучья хлебного дерева с созревшими плодами; третий в своем огороде обрезывает тяжелые кисти, обремененные бананами; четвертый вырывает из земли иньямы и пататы. И все спешат к кораблям, дабы за оныя получить от иностранцев малый кусок низкого металла, необходимо для них нужнаго.

Несколько молодых прекрасных женщин, влекомых любопытством, пришед.сели подле меня в кружок. Я ласкал маленьких их ребятишек, и они скоро, привыкнув ко мне, смело и безбоязненно играли со мной. Некоторый из сих приятных женщин потчивали меня бананами, другия подносили кокосоваго соку, раствореннаго водою, которым я с приятностию утолял свою жажду. Две из тех, кои меня угощали, старались дать мне приметить, что они за то ожидали нечто в воздаяние себе, и я охотно подарил им по небольшому медному гребешку, а прочим дал по три светлых металлических пуговицы»¹.

Русские моряки относились к местным жителям дружелюбно и гуманно. Они были удивлены их честностью и вежливостью. «Сии островитяне,—писал Лисянский,—обходились с нами, как бы со старинными своими знакомыми или друзьями. Они весьма честно меняли свои плоды и другие редкости, даже так были вежливы, что каждый из них, желая возвратиться на берег, просил у меня на то позволения»².

Совершенно иначе относились к жителям Полинезии иностранные мореплаватели.

Так, М. И. Ратманов, характеризуя английского мореплавателя Джемса Кука, писал: «Ежели рассматривать все то, что он сделал для рода человеческого—ужаснуться должно. Он при открытии разных народов Южного океана стрелял, резал уши тем, которые его почти богом почитали и ни в чем ему не сопротивлялись. Конец жизни сего мореплавателя доказывает возмутительный его характер и грубое воспитание»³.

Лейтенант Левешитерн, посланный для осмотра южного берега Иукагивы, донес начальнику экспедиции, что он открыл прекрасную бухту.

Два дня спустя Крузенштерн и Лисянский с несколькими офицерами и натуралистами на шлюпке отправились осматривать новую гавань. Крузенштерн назвал ее портом Чичагова. Местность, прилегающая к заливу, была прекрасна. Широкая населенная долина, окруженная высокими лесистыми горами, орошалась стремительными горными источниками. Одни из них, представляющий небольшую горную речку, Лисянский назвал Невкою¹. Обратно на корабль моряки вернулись к вечеру, а ученые экспедиции Тилезиус и Лангсдорф, сопровождаемые Робертсом, шли берегом острова и возвратились только следующим утром.

18 мая «Надежда» и «Нева» покинули остров Нукагива и взяли курс к Сандвичевым островам.

После ухода «Надежды» и «Невы» Маркизские острова вскоре лишились своей независимости. В октябре 1813 г. американский капитан Керр-Портер подошел к острову Нукагива и бросил якорь в гавани Тайегоа. После ряда кровавых сражений с местным населением он построил укрепленный лагерь, над которым поднял американский флаг, и объявил остров Нукагива владением Соединенных Штатов Америки. Пробыв на острове шесть недель, Портер покинул его, оставив в крепости лейтенанта Гамбл я с отрядом в двадцать человек. Ожесточенное сопротивление жителей заставило Гамбля покинуть этот остров^{208 209}.

В последующие годы торговля сандалом²¹⁰ и китовые промыслы нередко приводили островитян к сношениям с европейцами*

В 1840 Г- к острову Тауата подошел французский военный бриг «Le Pylade» под командой капитана Бернара* С этого времени Маркизские острова попали под французский протекторат. Вскоре остров Нукагива стал центром французских владений на Маркизских островах

В 1804 г. на одном только острове Нукагива Крузен-Штерн насчитывал около 12 тысяч жителей. «Судя по острову,—читаем мы у Крузенштерна,—имеющему в окружности более 60 миль, по особенно здоровому кли~ мату, по умеренному употреблению кавы¹ и по неизвестности здесь любострастного яда, сие население очень малолюдно»-.

Частое общение с европейцами привело к быстрому вымиранию коренного населения вследствие жестокой эксплоатации и завезенных болезней, главным образом сифилиса и проказы.

В настоящее время па всех Маркизских островах сохранилось всего лишь 2 500 местных жителей^{211 212 213}.

Наряду с уничтожением и порабощением коренного населения, колонизаторы вели ожесточенную борьбу с местной культурой* Уже к началу XX в* была разрушена общинная земельная собственность, составлявшая основу социального устройства жителей острова Нукагива.

Крузенштерн и Лисянский сделали первый научный вклад в изучение Маркизских островов. Крузенштерн впервые установил местные названия отдельных островов, которые удержались на картах до настоящего времени. В результате проведенных здесь многочисленных астрономических наблюдений было уточнено положение всей островной группы и создана специальная новая карта, вошедшая в «Атлас к путешествию вокруг света капитана Крузенштерна» под названием: «Карта островов Вашингтоновых и Мендозы»²¹⁴.

Кроме того, были сняты планы заливов Анны-Марии (Тайегоа) и Чичагова, также вошедшие в атласы к путешествию Крузенштерна и Лг£янского. Крузенштерн, Лисянский и ученые экспедиции, как можно видеть из их дневников, подробно исследовали остров Нукагива в географическом и этнографическом отношениях.

За время пребывания среди «нукагивцев», как назвал их Крузенштерн, был собран богатейший научный материал, который не утратил своей ценности и до наших дней, так как по времени это было первое этнографическое описание жителей острова Нукагива, Предшествующие мореплаватели производили лишь общие описания по наблюдениям с кораблей. Из них только Гергест в 1792 г, на несколько часов высаживался на берег в бухте Анны-Марии, Кроме того, ценность этнографических исследований Крузенштерн на и Лисянского состоит еще в том, что они описали многие обычаи пукагивцев, которые после них никем уже не наблюдались .

Русские моряки собрали обширную коллекцию оружия, орудий и предметов домашнего обихода местного населения,

Тилезиус записал ^лова и сочинил музыку народной песни жителей острова Нукагива.

По материалам, собранным участниками первой русской кругосветной экспедиции, можно дать следующее описание острова Нукагива,

Остров Нукагива имеет более ста десяти километров в окружности. Южный берег его состоит из высоких, обрывистых диких скал, с которых низвергаются в море кра-, сивевшие водопады. Черные базальтовые скалы стеною выступают из моря²¹⁵. Берег образует три значительных залива. На юго-восточной стороне—залив Гоме (Controllers bay). На середине южного берега расположен прекрасный залив Тайегоа (названный Гергестом заливом Анны-Марии)*

У входа в залив по обеим сторонам стоят маленькие скалистые голые островки, отделенные от берега узкими каналами. Восточный островок местные жители называют Маттоу (что значит «удочка»), а западный носит шуточное название Мутанос (что значит «великий остров»). Бухта расширяется круглым амфитеатром, окруженным

?

>

t

г

Украшения, оружие и предметы быта жителей Вашингтоновых островов:

1—Серьги из раковин. 2—Парадный веер. 3—Каменный топор. 4—Посуда из калабаша (тыкни). 5—Раковина—музыкальный инструмент. 6—Шар, украшенный красным горохом, применяется дти игры. 7—Уда с леской

высокими горами. В трех Милях к западу от порта Анны-Марии расположен наиболее удобный залив Чичагова, открытый Крузенштерном.

Западные и восточные берега Нукагивы каменисты и не имеют хороших гаваней, лишь на северо-западной стороне имеются удобные населенные бухты. Северо-восточная оконечность острова также имеет хорошую гавань, которую открыл капитан Лисянский.

Вся внутренняя часть острова состоит из высоких, большей частью голых базальтовых гор, на вершинах которых имеются озера. Горы прорезаны узкими ущельями. С шумом несутся по ним горные потоки, образуя красивые водопады. На склонах встречаются минеральные источники. Долины отделены друг от друга зубчатыми каменными гребнями гор и доступны только с моря. Лишь узкие и опасные тропинки ведут в глубину острова. Наивысшие точки острова достигают 1 200 м над уровнем моря.

Там, где долина выходит к морю, обычно образуется участок плоского аллювиального побережья, на котором образуются поселения.

Климат острова—самый здоровый в Полинезии. Жители почти fie знали болезней и многие доживали до ста лет. Летом и зимой на Нукагиве термометр редко опускается ниже 22^ГС. В бытность здесь «Надежды» в мае температура поднималась выше 31 °С. «Не взирая на толь высокие жары, климат самый здоровый. Лучшего климата представить не можно. На островах сих, как вообще между тропиками, в зимние месяцы^{216 217} идут обыкновенно дожди, но здесь против других мест они реже и не столь продолжительны. Не редко случается, что в десять месяцев и более не упадет ни капли. Есть ли сие к несчастью случится,то всеобщий голод неизбежен»². Неудивительно, что нукагивцы были людоедами.

Юго-восточный пассат, который туземцы называют «тиутин», приносит обильные осадки, освежающие зелень, соответствующей части острова. Осадки выпадают главным-"'' образом в летние месяцы (с ноября до апреля). Особенно сильные дожди идут осенью. Годовая сумма осадков превышает 3 000 мм.

В летние месяцы часто дует также юго-западный ветер, называемый островитянами «туватан», которым они пользуются при переправах с острова на остров. Веспбга и зимою дуют очень сильные северные и северо-восточные ветры, называемые у местных жителей «тукуагу». Здесь эти бури не вырывают хлебные деревья, как на других островах Полинезии, потому что деревья произрастают в глубоких, защищенных ущельях. Грозы чрезвычайно редки. У берегов обычно дуют слабые бризы.

Остров Нукагива покрыт богатой тропической растительностью. Плоские участки морского побережья поросли рощами кокосовых пальм, которые высоко поднимают свои опахала над темной зеленью бамбука. Из бамбука жители строят свои хижины. Узкие тропинки вьются по болотистым берегам ручьев, поросших непроходимой чащей кустарников гуава (Arbus precatorius) и низкорослыми пальмами, перевитыми крепкими лианами. Исполинские вечнозеленые листья бананов переплетаются с золотыми плодами померанцев. Здесь и там поднимаются густолиственные хлебные деревья (Arto-carpus incisa), приносящие плоды три раза в год. Самый обильный урожай бывает в январе, меньший—в сентябре, наименьший—в половине июня. Хлебные деревья, бананы и кокосовые пальмы покрывают здесь такие большие пространства, что их можно назвать лесами.

Влажные склоны гор поросли панданусами, бананами, олевритами, шишковатыми стволами кава (Piper me-thisticum) и гигантскими бананианами, раскидывающими свою крону на девяносто метров в диаметре. По измерению Дюмои-Дюрвиля, вблизи бухты Тайегоа один из них имел 23,5 метра в обхвате на высоте двух метров от земли. Такую же толщину он имел и на высоте двенадцати метров. Рубить бананиаиы было запрещено, так как местные жители считали их священными деревьями и разводили на своих кладбищах. Рядом с гигантскими бананианами росли такие же огромные деревья южноокеанического каштана (Inocarpus edulis), окруженные многочисленными отростками, служащими подпорками. Островитяне пекли и ели плоды каштана, которые созревают два раза в год (в мае и ноябре). Здесь же росли высокие и самые живописные из всех полинезийских деревьев—Spondias dulcis (таит-ские яблони). Их белый ствол с развесистой вершиной, густыми ярко зелеными перистыми листьями и золотыми

приятно-кислыми Плодами издали привлекает внимание путешественников. Форстер считал, что это дерево отсутствует на Маркизских островах, однако Лангсдорф обнаружил его на острове Нукагива. Здесь же, на увлажненных склонах гор, в изобилии произрастали сандаловые, дынные и свечные деревья. Почва под деревьями была покрыта тучной травой, затруднявшей ходьбу.

Сухие, выжженные солнцем возвышенности, не подвергающиеся воздействию юго-восточного пассата, были покрыты травянистой саванной или кустарниковой чащей дикого сахарного тростника, над которой здесь и там возвышались уныло шумящие казуарины. Из их крепкой древесины местные жители приготовляли оружие и утварь (обычная в саваннах Полинезии веерная пальма на Маркизских островах не растет). Из питательных растений культивировали бататы, ямс, хлебное дерево, кокосовую пальму и бананы. Горное и болотное таро здесь произрастало в диком виде.

Животный мир острова Нукагива значительно беднее других островов Океании. Из млекопитающих здесь водилась только черная или пепельная полинезийская свинья с длинной мордой, остроконечными ушами, выгнутой спиной и короткими ногами. Некоторые свиньи были приручены человеком, а многие оставались дикими и целыми стадами бродили по горам. Они питались большей частью растительной пищей (старые кабаны легко разгрызали кокосовые орехи). Иногда у морского берега они лакомились моллюсками. На острове во множестве водились крысы, которыми островитяне кормили домашних свиней.

Из пресмыкающихся встречались маленькие неядовитые боа (60 см длиной), ящерицы гекко и сцинки с блестящим на солнце ультрамариновым хвостом.

В реках и ручьях острова водились угри и крабы, а в море во множестве—ярко окрашенные тропические рыбы.

Особенным богатством отличался мир птиц. Беспрестанно порхали мухоловки и маленькие голубые попугаи с белой грудью, коралловыми лапками и клювом. Голуби, называемые здесь курукуру; ворковали в темной листве бананианов. На морском побережье белый глупыш²¹⁸преследовал рыбу, и маленькие черные стрижи (саланраны) вили свои гнезда из затвердевающей на воздухе слюны.

На скалистых необитаемых островах гнездились фаэтоны¹ (Phaeton acthereus) с белыми перьями и другой вид (Phaeton foenicurus) с красивыми черными хвостовыми перьями, из-за которых на него охотились островитяне. День и ночь слышен был его свистящий крик, за который моряки называли его боцманом.

Несмотря на огромные расстояния между островами Тихого океана, полинезийские народы имеют тождественные физические признаки.

Лангсдорф, характеризуя физический облик жителей Нукагивы, говорит, что они ростом, красотой и правильностью черт лица превосходят жителей других островов Тихого океана. Они сложены исключительно пропорционально.

Мужчины имели высокий рост и атлетическое сложение. Среди них совершенно отсутствовали уроды.

Женщины были невысокого роста, но отличались стройностью, пропорциональным сложением и правильными чертами лица.

Цвет кожи у островитян обычно оливково-желтый или буроватый. Женщины, предохранявшие себя от загара при помощи зонтиков или растительных масел, имели более светлую кожу.

Судя по рисункам и описаниям путешественников, местным жителям свойственны несколько выдающиеся скулы, толстые губы, небольшой прямой или несколько вогнутый нос. Глаза большие, черные, немного навыкате. Прямые или волнистые волосы, обычно черные, но встречались и светлые.

«Цвет волос на их головах,—пишет Шемелин,— столь же различен, сколь и лица, у мужчин несколько курчавые и темнорусые с рыжью, а у женщин прямые и по большей части темно-русые»^{219 220}. Женщины носили длинные волосы, которые зачесывали со лба на затылок. Мужчины обычно на середине головы выбривали широкую полосу от лба до затылка, а оставшиеся волосы закручивали и завязывали в узлы, так что издали казались рогатыми. Другие же брили всю голову или только половину. Чтобы тело было блестящее и гладкое, натирали его соком Hibiscus populneus L. или кокосовым маслом.

О языке жителей острова Нукагива Крузенштерн пишет следующее: «Помещенное в путешествии Кука некоторое количество слов показывает величайшее сходство языков, коими говорят жители островов Сандвичевых и Мендозовых [Маркизских.—В. Я.]. Судя по оному, надобно бы думать, что они могут разуметь друг друга совершенно. Но дикой наш француз не понимал их вовсе»¹.

Действительно, все полинезийские народы, разделенные огромными пространствами океана, стояли почти на одинаковой ступени развития и говорили на одном языке, наречия которого были обусловлены только местным выговором, так что путешественники, узнав на одном острове несколько слов, могли объясняться на другом, далеко лежащем острове.

Самой характерной чертой океанической этнографии является тот факт, что полинезийские языки родственны с меланезийскими и малайскими.

Язык полинезийцев довольно сложный и принадлежит к числу агглютинативных (связывающих). Слова составляются из различных элементов. Корень слова остается неизменным, а меняются только придаточные частицы (аффиксы), которые ставятся или перед корнем или в конце слова. Каждое слово и каждый слог оканчиваются гласной буквой. Русские моряки собрали небольшой словарь местных слов и наиболее употребительных выражений на острове Нукагива^{221 222}.

Нукагивцы занимались земледелием. Культивировали преимущественно таро (Colocasia antiquorum Schott)²²³и ямс (Dioscorea alata). Таро родится лучше всего в дождливый сезон, и для него жители выбирают низкие, сырые участки. Так как в тропическом климате плоды скоро портятся, то, чтобы не испытывать недостатка в пище, в

Сухое время года на возвышенных участках они сажали ямс, любящий большую сухость. На острове культивировали также сахарный тростник (Saccharum edule), бананы, кокосовую пальму (она приносит плоды круглый год) и хлебное дерево. Хлебные, кокосовые и банановые деревья почти не требуют ухода. У каждого дома росли насаждения кустарников бумажной шелковицы и других.

Земледелие находилось на низкой ступени развития Его можно охарактеризовать как мотыжное земледелие (огородничество). Когда землю доводили до полного истощения, тогда в лесах расчищали новые участки путем выжигания. У нукагивцев имелись также зачатки животноводства. Из домашних животных здесь разводили в небольшом количестве свиней и кур. Островитяне занимались и рыболовством. Рыбу ловили большей частью сетями и удочками, причем крючки изготовляли из створок жемчужной раковины. Применялся также следующий Способ: собирали корни растущего на камнях ядовитого растения и растирали их между камнями, затем ныряли и разбрасывали их по дну. От этого растения рыба одурманивалась и полумертвая всплывала на поверхность¹. Этот способ чрезвычайно опасен для жизни рыболовов.

«Всякой имеющий у себя несколько земли,—пишет Крузенштерн,—почитает рыбную ловлю презрительным упражнением, почему и занимаются оною одни бедные, лишенные других к пропитанию способов»².

Уровень материальной культуры жителей острова Нукагива соответствовал той стадии развития каменной техники, которая носит название неолита. Характерны шлифованные каменные орудия, сравнительно высокий уровень техники обработки дерева, древесной коры, растительных волокон.

Способ добывания огня самый первобытный—путем трения двух кусков дерева друг о друга.

До знакомства с железом, материалом для изготовления орудий служили камень, кость, раковины и дерево. Полированные каменные орудия изготовлялись путем продолжительного трения одного камня о другой при помощи ^{224 225}

воды и песка. Тонко заостренные камни употреблялись для пробуравливания дыр в деревянных предметах. Каменный топор изготовлялся из плоского черного камня, который прикреплялся к рукоятке веревками, сплетенными из волокон кокосовой пальмы. Топор являлся главным орудием производства. Он применялся для рубки деревьев, постройки жилищ, пирог, изготовления различной домашней утвари и оружия. Для изготовления более топких деревянных изделий употреблялись каменные ножи с деревянными рукоятками.

Гончарное искусство жителям острова Нукагива было неизвестно. Домашнюю посуду они изготовляли из скорлупы кокосовых орехов, которую украшали перламутром и костями человеческих пальцев. В употреблении были также деревянные чашки, имеющие форму раковин.

Лисянский пишет, что деревянные чашки так чисто выделаны, как будто выточены на токарном станке. Сосудами для хранения жидкости служили плоды тыквенного дерева. Для удобства ношения их вставляли в футляры с ушками, сплетенные из крепких и гладких веревок, которые делались из волокон кокосовой пальмы. Из подобных же веревок делались рыболовные сети.

Оружие, состоящее из дубины и копья, островитяне делали из крепкой древесины казуарины. Дубина обычно имела 1,5 м в длину и весила около четырех килограммов²²⁵ Она украшалась самой разнообразной резьбой; на толстом конце ее обычно вырезалась человеческая голова.

Копье, заостренное с обеих сторон, имело 2—2,5 м в длину. В качестве оружия нукагивцы употребляли также пращу, которую сплетали из тонких и крепких шнуров. Из пращи они метко бросали камни до двух килограммов весом и на такое большое расстояние, что они скрывались из виду. Употребление лука, стрел и щита нукагивцам было неизвестно.

Из различных пород деревьев нукагивцы делали длинные узкие лодки-однодеревки. Дно лодки они выжигали или выдалбливали каменным топором из целого ствола дерева. Отделка производилась острыми костями акул или краями ²²⁵ створок раковин. Веревками, сплетенными из волокон кокосовой пальмы, к дну лодки нашивались дощатые бока, К корме лодки прикреплялся длинный кусок дерева, в конец которого вставлялась мачта с треугольным парусом из рогожи. Самая большая лодка, виденная Крузенштерном, имела 10 м в длину и 75 см в ширину и глубину. Все виденные лодки были снабжены балансиром, состоящим из нескольких жердей, положенных поперек лодки, и шестов, прикрепленных к их концам под прямым углом. Такой балансир сохраняет устойчивость лодки и даже при сильном крене не дает ей опрокинуться. Большие двойные лодки, соединенные общей платформой и снабженные одним треугольным парусом, нукагившы делали без балансира. При безветрии лодки ходили на веслах. Во время войны длинное весло с круглой ручкой употреблялось также как сабля.

Важным производством нукагивцев являлось изготовление материи, называемой ими «тапа». Материалом для изготовления тапы служил луб молодых хлебных деревьев, из которого выделывалась толстая материя сероватого цвета; она употреблялась на пояса и одежду бедняков; иногда ее окрашивали в желтый цвет.

Другая—тонкая и белая материя шла на одежду и головные уборы более состоятельных людей. Ее изготовляли из коры бумажной шелковицы (Morus papyrifera). Собрав кору, мочили ее в пресной воде, а затем колотили деревянным вальком, отчего она расплющивалась, волокна соединялись между собою и составляли ткань. Ее расстилали на земле и высушивали. Путешественники отмечают, что она не отличается большой прочностью.

Главная работа мужчин состояла в постройке домов и изготовлении оружия. У женщин работы было гораздо больше. Они изготовляли ткани, вили веревки, вязали сети, делали веера и другие украшения для себя и для своих мужей.

Жители острова Нукагива жили оседло. Селения их большей частью были расположены вблизи моря, по берегам речек, впадающих в бухты. Хижины стояли под сенью высоких густолиственных деревьев. Около каждого дома находился обнесенный красивым деревянным забором обработанный участок земли.

Жилища нукагивцев представляли длинные узкие строения, различной величины (обычно длина их не превосходила 71/2 м, а ширина—2—2*/г м). Они стояли прямо на земле без фундамента, но внутри хижины пол обычно был приподнят для защиты от наводнений во время периодических дождей¹. Четыре столба, вкопанные в землю, с положенными на них перекладинами, составляли основу постройки. Стены возводились из бамбуковых жердей. Жерди, составлявшие заднюю и боковые стены, ставились вертикально, а в передней' стене они лежали горизонтально, и ее можно было разбирать^{226 227 228 229}. Просветы между жердями закрывались листьями кокосовых пальм и папоротников. Благодаря такому легкому способу постройки, хижины были очень прохладны и в то же время-хорошо защищали от тропических ливней. Задняя стена обычно делалась в три раза выше передней, поэтому крыша, покрытая толстым слоем листьев хлебного дерева, была наклонна и нависала в виде галереи над низкой стеной.

Хижины не имели окон, и только низкая дверь в один метр высотой вела внутрь помещения, состоящего из одной комнаты, разделенной бревном на две половины. Передняя часть комнаты была вымощена камнем, а задняя устлана травой и покрыта рогожками, на которых все семейство спало вместе без различия родства и пола. Часть комнаты, отгороженная рогожами, служила кладовой для хранения вещей и продуктов.

Стены и потолок украшались кокосовыми орехами, сосудами из тыквы, рыболовными сетями, копьями, топорами и музыкальными инструментами (барабанами). Мебели никакой не имелось. Строили здесь также большие общественные дома-столовые, стоявшие на фундаментах из обтесанных камней. Женщинам вход в эти дома-столовые был запрещен. Строить хижины обычно помогали все соседи.

Нукагивцы до совершеннолетнего возраста ходили нагими. Взрослые надевали на бедра пояс, сплетенный из травы или пальмовых волокон. В дождливое время на спине носили длинные рогожи, спускавшиеся с плеч наподобие одеял.

Женщины употребляли их также для защиты от загара. «Сие называется у них полным нарядом, а запросто ходят совсем нагие»⁸.

Украшения носили женщины и мужчины. Тилезиус пишет, что островитяне носили на шее ожерелья из свиных зубов, связанных волокнами кокосовой пальмы, или деревянный овальный ошейник, осыпанный кольцеобразными рядами красных зерен (семена Arbus precatorius), приклеенных смолой. Головной убор жителей острова Нукагива состоял из шлема, сделанного из птичьих перьев, или искусно сплетенного венка из кокосовых листьев. У мужчин в мочках ушей были сделаны большие дырки, в которые можно просунуть мизинец. В них вставляли бамбуковые палочки, цветы, свиные зубы или отшлифованные раковины, а иногда гвозди.

Главным украшением нукагивцев являлась татуировка. Это украшение нигде на земном шаре не достигало такого искусства, как на Маркизских островах. Г. X. Лангедорф²³⁰ наблюдал способ татуировки на острове Нукагива и подробно его описал. По его словам, эта операция не только мучительна, но и сопряжена с большими расходами, потому что художники, занимающиеся этого рода украшениями, получали большую плату (обычно свиньями). Татуировка производилась в юношеском возрасте и являлась крупнейшим событием в жизни нукагивцев. Ею занимались в специальных домах, объявленных табу. У некоторых мастеров было по три таких дома, и в каждом из них он татуировал одновременно 9—10 юношей.

Татуировка производилась следующим образом: сначала на теле делали рисунок палочкой, которой мешали краску. Орудия татуировки изготовляли из кости крыла фаэтона (Phaeton acthereus). Один конец кости вставляли в бамбуковую трубочку, а другому придавали форму полумесяца, на котором вырезали пять тонких гребневых зубчиков. Мастер, держа это орудие в левой руке и приставив его к телу, ударял деревяшкой по верхнему концу. Кровавые точки затирались для большей прочности рисунка сажей из сожженного масличного ореха, через час это место воспалялось и опухало. Во время татуировки юношам пить почти не давали.

Первый год накалывались главные фигуры, а затем в течение трех-шести месяцев—промежуточные украшения главных рисунков. Некоторые мужчины на острове Нукагива были так татуированы, что тело их выглядело как большие рощи хлебных деревьев, бананов и кокосовых пальм. Лисянский сообщает, что верховным вождям было дано право «в хороший урожай брать четвертую часть плодов, их подданным принадлежащих, в прочие времена смотря по обстоятельствам»¹.

«Все что с достоверностью сказать можно,—пишет Крузенштерн,—о преимуществах короля, состоит в том, что он обладает великим имением и потому бывает в состоянии прокормить многих»².

Крузенштерн пишет, что вождь, его родственники, жрецы и некоторые отличные воины имели «общественные столовые», в которых кормили преданных им приверженцев. Сочлены каждого сообщества имели особые знаки татуировки; так, например, в сообществе верховного вождя залива Тайегоа было 26 человек, и все они отличались четырехугольным знаком татуировки на груди. Вступать в подобное сообщество принуждал крайний голод. Это способ порабощения естественной свободы, так как вожди таким путем приобретали большую власть над сочленами своих сообществ.

Несмотря на наличие преданного сообщества, вожди острова Нукагива нигде не достигли деспотической власти, так как этому противились старшины больших семей, владевшие землей, которые представляли высшее сословие в стране. Так, например, без их согласия вождь не мог объявить войну.

Укреплению власти вождей способствовал также культ предков. Он давал вождям право налагать на вещи табу, т. е. посвящать их душам предков. Вожди также почитались народом священными, и до них никто не смел дотрагиваться. «Королевское табу также для них священно, и короли с помощью своих жрецов употребляют оное вместо именных своих повелений»³.

При помощи табу и через жрецов вождям удавалось достигнуть некоторой политической власти. Многое также зависело от личных качеств. Если вождь был храбр и смышлен, то пользовался большим уважением и влиянием. После смерти верховного вождя власть его ^{231 232}

переходила по наследству к его старшему сыну. Если сын был малолетний, его заменял старший брат короля.

Жители острова Нукагива вели между собою частые войны. Одним из поводов для войн был обычай принесения человеческих жертв. После смерти влиятельных жрецов приносили в жертву трех человек, трупы которых вешали на кладбище на деревья. Жертвы выбирались не из своего племени, а похищались в соседней области, что вызывало войну^{233 234}.

Войны нукагивцы вели почти беспрерывно как на суше, так и на море. Иногда война на море прекращалась и велась только на суше. Крузенштерн рассказывает следующий оригинальный случай. «Сын короля Катонова женат на дочери короля воинов Тай-Пи. Она привезена водою; а потому залив, разделяющий сии две долины есть табу: то есть место священное, возбраняющее всякое кровопролитие. Если разрушится согласие между молодым принцом и его супругою и она возвратится к своим родителям, то война, которую ведут теперь только на сухом пути, может быть и на море. Но когда умрет она в сей долине, тогда должен последовать мир вечный»²³⁵. Во время народных празднеств война прекращалась. Знаком перемирия служила кокосовая ветвь, выставляемая на вершине горы.

Постоянных армий у нукагивцев не было, поэтому войны были неособенно кровопролитны. Засады, ловушки, внезапные нападения поодиночке или небольшими группами исчерпывали все тактические приемы местных воинов.

«Хотя прежние путешественники и заключали,—пишет Лисянский,—что здешние женщины не имеют ни к кому супружеской обязанности, но живут по произволу, однако ж заключение сие несправедливо. Ибо супружество на сих островах наблюдается так же, как и в Европе; а ежели и есть какая-либо между ими разность, то разве в самых маловажных обстоятельствах²³⁶.

По описанию русских путешественников у нукагивцев обычно наблюдалась моногамия, но богатые имели

столько жен, сколько хотели или могли прокормить. Иногда число их доходило до восьми. Встречалось также многомужество (полиандрия), которое являлось, пови-♦ димому, пережитком группового брака.

Среди нукагивцев был распространен также обычай предоставлять жену в распоряжение гостя. Браки заключались с согласия родителей и по свободному выбору жениха и невесты. При этом жених делал подарок родителям жены. Если родители не давали согласия на брак, молодые убегали в лес и строили там себе хижину. Брачные союзы заключались без особенных торжеств.

Рождение детей казалось островитянам таинственным и нечистым. Беременная женщина удалялась в отдельную хижину, которая считалась табу. К ней допускались лишь немногие женщины¹. Через несколько дней после рождения ребенка устраивался пир, во время которого убивали много свиней. Детей своих нукагивки обычно не кормили грудью: «Когда родится дитя, то ближайшие родственницы стараются наперерыв заступить место няньки; берут дитя от матери в дом свой и кормят его не грудью, а плодами и сырою рыбою»^{237 238}.

Религия нукагивцев осталась недостаточно выясненной в трудах русских мореплавателей. «Судя потому,— пишет Лисянский,—что у нукагивцев есть жрецы, они должны иметь и веру, но в чем она состоит, неизвестно»²³⁹. Религия островитян состояла в почитании определенных божеств общего и местного характера.

В течение всей своей жизни нукагивец был проникнут страхом и верою в неведомых духов и привидений. «Верят существованию нечистых духов, которые будто бы иногда приходят к ним, свистят и страшным голосом просят пить кавы и есть свинины. Никто из жителей не сомневается, что ежели сии требуемые нечистым духом вещи поставятся посреди дома и чем-нибудь покроются, то, конечно, через некоторое время они совершенно исчезнут»²⁴⁰.

По описанию наших мореплавателей у нукагивцев наблюдалась вера в волшебство.

Сравнительно подробно мореплаватели описывают погребальные обряды нукагивцев. Тело умершего прежде всего обмывали, а затем клали на доску посредине комнаты. Родственники и знакомые рыдали над трупом, царапали свое тело до крови зубами животных и острыми раковинами. Здесь же можно было слышать и ужасный смех. Затем труп выносили и выставляли на деревянный помост перед домом. После этого начиналось пиршество с участием жрецов, но без женщин. Для пира убивали половину свиней умершего. Головы свиней обрезали и приносили в жертву богам (жрецы потом съедали их тайком от народа). Жрец на пир приносил четыре барабана и в такт ударам лопотал непонятные слова. Тело умершего в течение нескольких месяцев родственники натирали кокосовым маслом, отчего оно делалось крепким, как камень (превращалось в мумию). Затем покойника оборачивали кусками материи, смоченной в кокосовом масле. После этого устраивалось второе пиршество, во время которого тело разламывали на куски и клали в ящик, сделанный из хлебного дерева, который относили на кладбище. Женщинам на кладбище входить запрещалось под страхом смерти.

В военное время трупы умерших сразу зарывали в землю, чтобы они не попали в руки неприятеля. Считалось позором, если враги украдут труп и похоронят его у себя. В таких случаях похитители отрезали голову умершего и, привязав ее к ноге, носили в виде трофея. Тени этих непогребенных людей, по верованию островитян, преследую! переживших их родственников. Чтобы сделать себя неузнаваемыми для духа умершего, родственники мазали лицо и все тело грязью или краской; имя умершего никогда не произносилось и даже тезкам его давали другие имена.

Проявлением религиозных верований местных жителей являлось также табу. Табу—это запрещение, установленное советом жрецов или старшин, пользоваться неодушевленными предметами или живыми существами. Запрещенный предмет признавался как бы временным вместилищем божества и пользовался благоговейным почитанием. Табу носит различный характер: политический или религиозный, общий или индивидуальный, ограниченный временем или постоянный

✓

. Кладбище (морай) на о. Нукапта

(Атлас к путешествию вокруг свети, капитана Крузенштерна)

Табу обычно использовалось жрецами и старшинами для укрепления своего влияния* Особенно жестоко пора-жало оно женщин, которых подвергало ужасной неволе.

НА ПУТИ В КАМЧАТКУ

17 мая утром «Надежда» и «Нева» снялись с якорей. Ветер дул порывами и менялся почти каждое мгновение. Сильное течение увлекало «Надежду» к отвесной стене утеса* На скалах собрались вооруженные островитяне, некоторые из них плавали возле корабля. Пушечным выстрелом известили Лисянского, что корабль находится в опасности, и он прислал шлюпку, с помощью которой «Надежда» отошла от опасных скал.

Рассчитывая сделать новые открытия, Крузенштерн взял курс на запад-юго-запад.

24 мая установилась тихая погода, и астроном Горнер производил измерения глубинной температуры воды термометром Сикса на 0°56' ю ш, и 146°16' з, д. Был получен следующий результат:

L Температура воздуха и поверхности моря—26,9° С.

2. Температура воды на глубине 213,4 м—14,4°С,

Гельсова машина па той же глубине показала 23,8° С, Эта разница произошла, повидимому, от нагревания воды, находящейся в Гельсовой машине, при ее поднятии из глубины*

25 мая в три часа дня второй раз пересекли экватор на 146° 3Г з. д. {по хронометрам) и 144° 56' з₊ д (по счислению). Из этих данных видно, что за семь дней корабль снесло течением к западу на 1,5°, В связи с этим Крузенштерн пишет: «Впрочем, по примечаниям, учиненным Ванкувером в январе, Гергестом в апреле, а нами в мае, можно принять, что сии течения к западу на обе стороны экватора суть господствующий»²⁴¹.

На следующий день в широте Г12' N заметили течение, идущее к востоку-северо-востоку. На другой день опять оно было, как и прежде, западное: «Объяснение разности такого однодневного течения,—пишет Крузенштерн,—не нетрудно»²* Таким образом, Крузенштерн впервые установил экваториальное противотечение в Тихом океане, но понять и объяснить его был не в состоянии.

Несколькими годами позже Крузенштерна экваториальное противотечение в западной части Тихого океана наблюдал О. Коцебу во время второго кругосветного плавания на корабле «Предприятие».

При переходе через экватор от наблюдательности Крузенштерна не ускользнуло некоторое снижение температуры воздуха.

«Два дня уже дул ветер переменный, слабый, прерываемый безветрием; но мы чувствовали, что воздух был приятнее и в сравнении с тем жаром, который переносили мы несколько недель прежде сего, мог назван быть холодноватым, а особливо во время ночи. Термометр показывал впрочем только на 1/4 градуса менее, нежели в первые дни бытности у Нукагивы»¹.

Это явление отмечают также Коробицын^{242 243} и Лисянский²⁴⁴, которые указывают, что не только воздух, но и вода на экваторе сделалась гораздо холоднее.

Впоследствии это было подтверждено и другими русскими мореплавателями: «По приближении к экватору,—пишет Литке,—жар сделался гораздо сноснее. Температура, как воздуха, так и моря, понизилась на 1/4° и 2°, что для чувств было весьма приметно. Но в широте 3° и 4° встретили мы прежние жары. Подобное замечание сделал уже Адмирал Крузенштерн»²⁴⁵.

С. О. Макаров в Тихом океане, вблизи экватора, между 105° и 120° з. д., также отметил существование области холодной воды, которая на 3°—4° холоднее окружающей^{246 247}. Точного объяснения существования этой области пока еще нет. По видимому, понижение температуры происходит здесь от поступления снизу глубинной, более холодной воды вследствие уноса поверхностной теплой пассатным течением, причем главную роль играет противоположное направление отклоняющей силы вращения земли по обе стороны экватора.

27 мая на 2°10' с. ш. и 146°50' з. д. в море заметили большую ветку с зелеными листьями, на которой была масса мелких тропических птиц и одна большая черная. Моряки думали, что поблизости есть неизвестный остров.

7 июня Крузенштерн и Лисянский первые из русских моряков увидели остров Овиги (по Крузенштерну Овайги), или Гавайи,—самый крупный из группы Гавайских (Сандвичевых) островов, где рассчитывали запастись свежей провизией. Чтобы не терять времени, не встали на якорь, а пошли вдоль берега, надеясь, что местные жители, увидев их, подвезут продовольствие.

Когда корабли приблизились к острову, навстречу им вышла лодка с островитянами, но в ней, кроме плодов и маленького поросенка, ничего не было. Все это приобрели за высокую цену, так как кроме сукна островитяне ничего не хотели брать. 8 июня была сделана еще одна безуспешная попытка купить провизию, после чего Крузенштерн, не останавливаясь, направил свой путь к Камчатке.

10 июня в шесть часов вечера после троекратного «ура» корабли разлучились. Лисянскому не было необходимости спешить, и он имел возможность запастись свежей провизией и попутно сделать ряд ценных наблюдений над природой и жителями Гавайских островов.

У острова Гавайи Крузенштерном и Горнером были сверены показания приборов и инструментов с координатами пунктов, определенных астрономическими наблюдениями Кука, Кинга и Ванкувера Результаты поверки показали большую точность хронометров и высокое качество производства астрономических наблюдений, что позволило Крузенштерну шире развернуть эти работы в дальнейшем.

От Гавайских островов «Надежда» пошла на юго-запад. 15 июля на 17° с. ш и 169°30' з. д. появилось множество птиц, летающих у корабля стаями. Предполагали, что находятся вблизи острова или надводной скалы.

С 18 июня переменили курс на северо-западный, чтобы скорее достигнуть Камчатки, так как питались одним соленым мясом и сухарями, изъеденными жучком.

Крузенштерн правильно отмечает, что с удалением от экватора и приближением к тропику температура воздуха повышается: «По довольном отдалении нашем к северу сделался ветер слабее и переменнее и воздух гораздо теплее»²⁴⁸.

22 июня на 178°14' в. д. пересекли тропик Рака. Солнце стояло в зените, термометр показывал 26—27^ft С. Было полное безветрие и море спокойно, как зеркало Лангсдорф и Горнер со шлюпки определяли плотность морской воды и распределение глубинных температур.

С 16 апреля по 5 июля Горнер также производил наблюдения над колебаниями барометра между тропиками. Наблюдения производились ежедневно, через каждый час, в течение дня и ночи. Это было первое исследование суточного хода давления на океанах под тропиком.

В то время многие ученые Западной Европы изменения атмосферного давления и вообще все изменения погоды ставили в прямую зависимость от притяжения луны и солнца. Горнер при обработке наблюдений пришел к убеждению, что «расстояние луны от земли не имеет, кажется, никакого значащего влияния; величайшие колебания случались в перигеях, в апогеях и при среднем расстоянии»¹. Эта работа для того времени имела большой научный интерес.

На 27° с. ш. установили северную границу северо-восточного пассата. Наступила туманная, пасмурная погода с юго-западными ветрами, рвущими паруса.

3 июля Крузенштерн произвел бесполезную попытку отыскать легендарные острова, богатые золотом и серебром (Рика де Оро, Рика де Плата).

В конце XVI и первой половине XVII столетия среди испанцев и голландцев ходили слухи об этой земле, лежащей к востоку от Японии. На поиски легендарных островов различными странами снаряжались экспедиции вплоть до начала XIX в.

По этому поводу Крузенштерн пишет: «Хотя весьма малую имел я надежду быть счастливее моих предшественников в отыскании сего острова, а особливо при пасмурной бывшей тогда погоде, однако, не взирая на то, почитал обязанностью воспользоваться довольно свежим восточным ветром, дабы испытать, не доставлю ли каких-либо сведений о таком предмете, о котором с давних времен многие географы и мореходцы безуспешно помышляли»². ^{249 250}

Сильные западные ветры и туманы принудили Крузенштерна оставить свое намерение, хотя между 38° с. ш. и 42° с. ш. встречали признаки близкой земли (черепаху, массу китов, уток и старые стволы деревьев).

11 июля на 49°16' с. ш. и 160° 11' в. д. появились предвестники берега: масса чаек, больших и маленьких буревестников, белых альбатросов и пр. Утром 13 июля мореплаватели увидели Камчатский берег (Шипунский мыс). Огнедышащие горы, покрытые вечным снегом, красивые березовые леса и черные береговые скалы, покрытые тысячами чаек, привлекли взоры мореплавателей. Несмотря на неблагоприятные метеорологические условия, Крузенштерн сделал много астрономических наблюдений, которые позволили уточнить положение важных в географическом отношении пунктов, ставших основанием при создании карты южного берега Камчатки от Шипунского носа до мыса Лопатки, выполненной экипажем «Надежды» по возвращении из Японии,

15 июля в час дня бросили якорь в Петропавловской бухте после тридцатипятидневного плавания от Гавайских островов,

В то время в Петропавловске насчитывалось всего тридцать деревянных домов. Комендант крепости принял «Надежду» за иностранный корабль и приготовился к обороне Когда недоразумение разъяснилось, с крепости загремел пушечный салют из одиннадцати выстрелов, и «Надежда» ответила тем же. Прибытие «Надежды» в Петропавловск представляло большое событие, так как это было первое русское судно, пришедшее из далекой Балтики, Всех охватило праздничное настроение. Устраивались вечера с национальными камчадальскими танцами, изображающими медведей, птиц и собак²⁵¹. Корабль был оснащен для ремонта. Погруженные в Кронштадте товары и провиант для Камчатки были выгружены на берег. Несмотря на ежедневные дожди и туманы, офицеры и матросы, свободные от службы, каждый день отправлялись на охоту или рыбную ловлю.

За шестинедельную стоянку в Петропавловске «Надежда» была отремонтирована и приготовлена к дальнейшему плаванию в Японию,

12 августа в Петропавловск прибыл губернатор Камчатки генерал-майор Кошелев со своим братом и с отрядом гренадер в шестьдесят человек под командой капитана Федорова*

Путешествие их из Нижне-Камчатска {в то время столица Камчатки) до Петропавловска сопряжено было с большими трудностями, так как пришлось преодолеть расстояние в 700 верст²⁵². При летнем бездорожье большую часть пути плыли по реке Камчатке против течения в долбленых лодках, напомни а еощих корыто*

Путники вынуждены были всю дорогу лежать в лодках, вытянувшись во весь рост, а сменявшиеся в каждом селении камчадалы продвигали се вперед, отталкиваясь шестами.

Следует отметить, что солдаты были доставлены из Нижне-Камчатска по просьбе посланника Резанова, который в письме к губернатору Кошелеву сообщил, что на корабле произошел бунт* Действительно, во время плавания возникли сложные отношения между Резановым, с одной стороны, и командным составом «Надежды», с другой стороны, которые привели к прискорбным столкновениям, едва не погубившим дело всей экспедиции.

С самого начала Крузенштерн был поставлен на своем корабле в двусмысленное положение* Несмотря на то, что корабли принадлежали Российско-Американской компании и, стало быть, были торговыми, их объявили военными, «особливо,—как писал Крузенштерн,—ввиду беспокойного состояния дел в Европе, которая вся вооружена и моря всего света покрыты военными судами и каперами, кои пущаются беспрерывно не токмо на торговые корабли воюющих наций, ной на суда неутральные».

Распространение на торговую экспедицию действия военно-морских уставов и права поднимать военный флаг, а также введение воинской дисциплины делали экспедицию ни купеческой, ни военной. Поэтому чрезвычайно усложнились вопросы административного подчинения и юрисдикции*

В инструкции, данной Российско-Американской компанией Резанову 10 июля 1803 г., говорилось, что «сии оба судна («Надежда» и «Нева») с офицерами и

служителями, в службе Компании находящимися, поручаются начальству вашему». Резаков назначался «полным хозяйским лицом не только во время вояжа, но и в Америке»¹.

С другой стороны, Крузенштерну Компания также послала инструкцию еще в мае 1803 г., в которой писалось: «Предоставляя полному распоряжению Вашему управление во время вояжа судами и экипажем и сбережение онаго, как частиго, единственно искусству, знанию и опытности Вашей принадлежащего. Ныне дополняем сие тем только, что все торговые обороты, наблюдение для сего предмета приличных выгодам Компании мест и все интересы ея, ему (чрезвычайному посланнику и полномочному министру Н, П. Резанову), яко хозяйствующему лицу, в полной мере вверены, то Правление и ожидает от Вас и всех г, г. офицеров, что и Вы по усердию Вашему на пользу Российско-Американской компании, столь тесно а пользою отечества сопряженную, не оставите руководствоваться его советами во всем том, что к выгоде и интересам ея за благо признано будет, О сем от онаго Правления донесено и Его Императорскому Величеству. Майя 21 дня 1803 го да»Следует отметить, что по морскому ведомству Крузенштерн числился начальником всей экспедиции.

Такие неопределенные указания не могли не повлечь за собою недоразумений, каковые и выразились во время плавания в серьезных столкновениях между Крузенштерном и Резановым. Столкновения происходили еще в Копенгагене, у островов Мадейры и Маркизских и, особенно, в Петропавловске-на-Камчатке.

Рассказывают, что в Петропавловске Резанов грозил офицерам «Надежды» эшафотом и пытался организовать суд над Крузенштерном, как зачинщиком бунта. Кошелев на это не согласился. Тогда Резанов отстранил Крузенштерна от начальства над кораблем и предлагал всем офицерам экспедиции по очереди взять на себя командование для продолжения плавания в Японию, но они все отказались, приняв сторону Крузенштерна.

Губернатору Камчатки Кошелеву удалось примирить враждующие стороны и тем спасти экспедицию от неминуемого развала.

По этому вопросу имеется значительная литература в периодических изданиях XIX в. Большая часть статей написана реакционно настроенными историками, которым импонировала такая фигура, как Резанов, и они, основываясь на единственном свидетельстве Шемелина²⁵⁴, оправдывали его деятельность во время экспедиции. Однако известно, что Шемелин являлся ставленником Резанова и поэтому всячески пытался представить его жертвой злобного и несправедливого отношения офицеров и Крузенштерна.

Положительные отзывы о личности Крузенштерна всех участников экспедиции, как моряков, так и ученых, и факты, рассказанные в напечатанных отрывках из дневников офицеров, изображают события в ином свете.

Авторы этих дневников возлагают ответственность за случившиеся недоразумения на Резанова. Эти отзывы находятся в полном согласии с характеристикой личности Резанова, данной знаменитым русским мореплавателем В, М. Головниным: «Он был человек скорый, горячий, затейливый писака, говорун, имевший голову более способную созидать воздушные замки, чем обдумывать и исполнять основательные предначертания и вовсе не имевший ни терпения, ни способности достигать великих и отдаленных видов; впоследствии мы увидим, что он наделал Компании множество вреда и сам разрушил планы, которые были им же изобретены»¹.

Человек тщеславный невежественный в морском деле, не имеющий понятия о служебных отношениях во флоте и о важном значении командира в море, Резанов пытался разыгрывать роль начальника экспедиции, дискредитируя Крузенштерна и офицеров, и вызвал этим законное и справедливое их возмущение.

Перед уходом «Надежды» в Японию художник Курляндцев, доктор Брыкин^{255 256} и Федор Толстой^{257 258 259} покинули корабль па Камчатке и сухим путем вернулись в Петербург. На их место в состав экспедиции были приняты брат губернатора Д И. Кошелев, капитан Федоров и восемь солдат

7 сентября 1804 г., запасшись большим количеством рыбы, мясом оленей и диких овец, а также взяв с собою шесть живых быков, «Надежда» вышла из Петропавловской гавани

ПЛАВАНИЕ «НЕВЫ» К БЕРЕГАМ РУССКОЙ АМЕРИКИ

НА САНДВИЧЕВЫХ ОСТРОВАХ

10 июня 1804 г., расставшись с «Надеждой» у юго-. западной оконечности острова Гавайи (Овиги, Овайги), «Нева» направилась в местное селение Кеалакеакуа (у Лисянского—Карекекуе) для пополнения запасов продовольствия. За пять дней пребывания в гавани Кеалакеакуа Лисянский закупил большое количество свиней, коз, кур, кокосовых орехов, корня таро, сахарного тростника и множество различных редкостей. Для торговли с моряками каждый день к кораблю приплывало до тысячи местных жителей. По описанию Лисянского, жители острова Гавайи—среднего роста, имеют светлокаштановый цвет кожи и черные прямые, коротко подстриженные волосы. Почти все островитяне татуировали свое тело разнообразными фигурами ромбической формы и изображениями ящериц, козлов и других животных. В противоположность жителям острова Нукагива они не смазывали тело кокосовым маслом и не прокалывали ушей¹. «Сандвичяне,—пишет Лисянский,—смышлены, способны и не лишены природного вкуса». Все изделия их, особенно ткань, которую вырабатывали женщины из коры

бумажной шелковицы (Morus papurifera)², были прекрасного качества. Способ приготовления тканей точно такой же, как у жителей Маркизских островов. Расщепленным бамбуковым прутиком или деревянным вальком с нарезными узорами гавайцы изящно разрисовывали свои ткани разноцветными красками, которые приготовляли из соков кореньев и ягод. «Увидев их в первый раз,—пишет Лисянский,—никак не мог поверить, чтобы дикой человек имел столь изящный вкус Смешение цветов и отличное искусство в рисунке, со строжайшим соблюдением соразмерности, прославили бы каждого фабриканта даже и в Европе»¹.

Одежда жителей представляла смесь национальной и европейской. Национальный костюм гавайцев обычно состоял из куска ткани длиною в 4 У₂, а шириною в У₂ аршина. Мужчины носили его в виде пояса (моро), а женщины—наподобие юбки. В холодную погоду на плечи накидывали четырехугольный кусок толстой ткани, сложенной в несколько раз. В праздничные дни богатые сандвичане наряжались в плащи и шлемы, сделанные из птичьих перьев.

13 июня вечером Лисянский с несколькими офицерами отправился на берег, чтобы осмотреть местное селение. Под сенью густолиственных деревьев они увидели хижины, построенные из жердей, покрытых листьями. Хижины «походят на наши крестьянские анбары с тою токмо разностшо, что крыша на них делается выше, а стены, напротив того, весьма низки. Редкие из них имеют окна, да и то самыя малыя, а большая часть из них делаются с одной токмо дверью с рамою, наподобие наших слуховых окон, в которую едва пролезть можно»².

Богатые островитяне имели до шести хижин, построенных одна возле другой Хижины строились на каменных площадках и обносились низким деревянным палисадом.

В хижинах была чрезвычайная грязь, так как вместе с людьми там находились собаки, свиньи и куры.

Пища сандвичан состояла из свинины, собачьего и куриного мяса, рыбы, кокосов, бананов, иньяма и корня таро. Употребление свинины, кокосов и бананов женщинам строго запрещалось. Рыбу островитяне часто ели сырою, а остальные продукты пекли в ямах, выложенных раскаленными камнями. В отличие от жителей других островов Полинезии гавайцы употребляли в пищу соль и были большие охотники до соленой рыбы и мяса²⁶⁰. Во время отлучек из селения они брали с собою небольшие шарики из муки корня таро, которые размачивали в пресной или соленой воде и приготовляли мучной кисель.

15 июня Лисянский решил осмотреть селение Тава-роа, где был убит Джемс Кук. На деревьях еще видны были следы английских пуль, от которых, как рассказывали гавайцы, погибло много народа.

Здесь моряки осмотрели несколько местных храмов, представляющих собою открытые четырехугольные площадки, огороженные кольями. Внутри частокола стояло много «ни на человека, ни на скота не похожих деревянных болванов»².

Эти грубые деревянные идолы изображали божества войны, мира, веселья, весны и т. д. Перед статуями был сооружен из жердей жертвенник, на котором лежали различные плоды, свиные туши и трупы собак. По случаю смерти вождей также приносились жертвы. Печаль по умершим вождям выражалась тем, что его подданные выбивали себе камнями передние зубы, остригали волосы и царапали тело до крови острыми предметами.

Жрецы, живущие при храмах, держали народ в страхе и суеверии при помощи табу.

Во время посещения Лисяиским этих островов онЪ принадлежали двум владельцам.. Король Томи-оми успел захватить почти все острова, за исключением острова Кауаи (Атувай, Отувай), который принадлежал королю Томари.

Снабдив команду всем необходимым, «Нева» 16 июня покинула остров Гавайи (Овиги). Лисянский намеревался итти к острову Оаху (Оагу, Вагу), чтобы посмотреть военные приготовления сандвичан и повидаться с королем Томи-оми. Однако, узнав, что там свирепствует эпидемия, взял курс к острову Кауаи, которого достиг 19 июня.

Перед вечером на «Неву» приехал король острова— Томари. Он говорил по-английски, показал свидетельства, полученные от капитанов кораблей, которых снабжал провизией, и пригласил Лисянского зайти в его владения. Лисянский одарил короля байковым одеялом и некоторыми безделушками.

«Желательно было ему (королю),—пишет Коробицын,—чтоб мы пристали своим кораблем к его острову для защищения ево от короля Томи-оми, по каковой причине оной бы желательно согласился поступить своим островом в подданство России»²⁶¹. Однако без Резанова офицеры «Невы» тогда не решились принять предложение Томари. Только в 1815 г. правитель Российско-Американской компании Баранов предпринял некоторые шаги к закреплению Гаванских островов за Россией. 21 мая 1816 г. Томари принял русское подданство и передал в распоряжение Компании территорию, на которой проживало 400 семейств местных жителей. В гавани Ганалеи (Ганнарей) на острове Кауаи (Лтувай, Отувай) были заложены три крепости—Александровская, Елизаветинская и Барклая, над которыми развевался русский флаг; урочища, речки, озера и люди были названы по-русски. Кроме того, король Томари подарил русским половину острова Оаху (Вагу). Однако, уже через год, вследствие экспансии американцев, русские владения па Гавайских островах были оставлены².

ПЛАВАНИЕ «НЕВЫ» К ОСТРОВУ КАДЬЯК И В НОВОАРХАНГЕЛЬСК

20 июня 1804 г., покинув Гавайские острова,

«Нева» направилась к острову Кадьяк. Этот переход был очень спокойный. Едва отошли от острова Кауаи, как северо-восточный пассат прекратился и наступил попутный юго-западный ветер. С 25° с. ш. исчезли летучие рыбы. Температура быстро понижалась. На 42°-с. ш. температура по ночам падала до 1,6° С.

«Не знаю,—пишет Лисянский,—какое сделать заключение о сем климате, когда почти среди лета нашли мы в оном глубокую осень. Разве частые туманы и сырость препятствуют лучам солнечным нагревать воздух, судя ж по широте, ему бы надлежало быть подобным тому, какой имеем мы в южной части Европы»¹.

Приведенное Лисянским объяснение причин похолодания между Гавайскими островами и Кадьяком неправильно. Туманы и обилие влаги в атмосфере являются следствием, а не причиной.

Изменение климатических условий к северу от Гавайских островов, по видимому, связано с Калифорнийским течением, идущим с севера.

Далее Лисянский пишет, что здесь встречались признаки близкой земли. «Находясь в северной широте 42° 18' и западной долготе 163° 12' встретились мы с животным, которое играло у самого судна более часа. Оно казалось фута в три длиною с довольно пушистым хвостом около двух футов, голова его походит на собачью с тонкою длинноватою мордою. Шерсть на спине темная, а под брюхом и мордою белая. Я почел его за выдру»². Морская выдра (Euhydra lutris или Latax lutris) является представителем семейства куниц и ближайшим родственником речной выдры (Lutra). Ее называют морским бобром, но с бобрами она не имеет ничего общего³. Из описания Лисянского видно, что за выдру он принял морского кота (Arctocephalus ursinus или Callorhinus ursinus). Это мнение подтверждает Коробицын. «19-го числа в широте N-ой 44-х градусов и 163% градусов долготы видели по близости корабля в море молодого енучи, или морского котика, который до 2-х часов держался, идя вблизи за кораблем»⁴.

8 июля увидели остров Чирикова. Нозиков⁵ пишет, что этот остров открыл А. И. Чириков, в честь которого остров получил свое название.

В действительности же этот остров был открыт 2 августа 1741 г. Берингом, который дал ему название остров архи*

¹ Ю. Ф. Л и с я н с к и й, ч. 1, стр. 239.

⁸ Там же, стр. 238.

³ Л. С. Берг, Открытие Камчатки и экспедиции Беринга. Л., 1946 г., стр. 264.

⁴ Н. И. Коробицын, «Записки», стр. 175.

⁵ Н. Нозиков, Русские кругосветные мореплаватели, 1941 г., -

стр. 72. -

диакона Стефана, или Туманный, Его эскимосское название-остров Укамок—узнал впервые Сарычев в 1790 г, В апреле 1794 г. мимо него прошел английский мореплаватель Ванкувер, который, считая, что остров Туманный лежит еще западнее, назвал этот остров островом Чирикова²⁶².

Описания Лисянского и Коробицына не оставляют сомнения, что остров Чирикова и Укамок есть один и тот же: «26-го числа в 2 часа пополудни увидели ... находящейся в недальнем расстоянии от Кадиака остров Укамок, или Чирикова, принадлежащий владению России»³.

Вблизи острова Чирикова моряки встречали тюленей, уток и топорков (или тупиков—Fratercula cornicu-lata). В море плавали кусты морской капусты (так называли моряки того времени водоросль Macrocystis pyrifera).

10 июля увидели высокие снеговые вершины острова Кадьяк и подошли к гавани «Трех Святителей». Отсюда «Нева» направилась в Чиниатский залив в селение Св. Павла—базу Российско-Американской компании, куда и прибыла 13 июля.

На пристани собрался народ, который громкими криками «ура» приветствовал балтийских моряков.

Моряки были уверены, что после одиннадцатимесячного плавания их ждет долгий отдых, но на другой день Лисянский получил письмо от главного правителя колоний Баранова, в котором он сообщал о нападении индейского племени колошей, о захвате ими Ситхинской крепости и просил помощи.

Еще в 1799 г. Баранов создал на острове Ситха Архангельскую крепость и стал строить порт с доком и мастерскими.

Индейцы племени колошей (колюжей), подстрекаемые к нападениям на русских американскими и английскими колонизаторами, напали внезапно на Архангельскую крепость и уничтожили ее. Среди нападавших, как выяснилось позже, были матросы с пиратского судна некоего Барбера. Лица их были раскрашены графитом, а волосы осыпаны орлиным пухом для того* чтобы их не

узнали. Почти все находившиеся в крепости люди от мала до велика были перерезаны или преданы жестоким пыткам. Только 36 человек спаслись бегством в лес; 45 человек пленных (в большинстве женщин) колоши оставили в живых и обратили в рабов.

Через некоторое время известие о падении Архангельской крепости дошло до Баранова, который находился на острове Кадьяк.

Баранов мобилизовал более девятисот человек. Русских промышленников поддержало и местное население острова Кадьяк и Аляски. Весною 1804 г. отряд отправился в Ситхинский залив, где в ожидании прибытия «Невы» занимался морскими промыслами.

Не теряя времени, Лисянский стал выгружать товары, привезенные из России, запасаться провизией и вскоре был готов к новому плаванию, но встречные ветры и туманы задержали выход в море до 15 августа.

В это время Лисянский занимался астрономическими наблюдениями, а штурмана Калинина послал на байдаре для подробного промера и описания Чиниатского залива. В. М. Головнин во время плавания на шлюпе «Камчатка» принужден был в июле 1818 г. вновь заняться съемкой Чиниатского залива, так как карта Лисянского имела значительные погрешности¹. Лисянский в письме к издателям журнала «Сын Отечества», № 52, 1820 г. пытается опровергнуть сообщение Головнина о недостатках его карты, но доводы эти нельзя признать основательными^{263 264}.

15 августа 1804 г. «Нева» вышла из Павловской гавани и через четыре дня благополучно прибыла в Ситхинский залив.

20 августа утром «Нева» бросила якорь в Крестовой гавани. «Взорам нашим,—пишет Лисянский,—повсюду являлися леса, которыми все берега покрыты. Сколько мне ни случалось встречать необитаемых мест, но оныя ни коим образом дикостию и пустотою своею с сими сравниться не могут».

Погода стояла дождливая и туманная. На берег сходить было опасно. Лисянский и офицеры занимались.

астрономическими наблюдениями, а матросы ловили рыбу и охотились на морских зверей: попадались палтусы— рыба из семейства камбал (Hyppoglossus hyppoglossus stenolepis), которые весили до восьми пудов; из ружей били сивучей¹ (Eumetopias jubata или Е. Stellari), достигающих семидесяти пудов весом,

19 сентября на судне «Ермак» прибыл Баранов.

К 25 сентября в гавани Крестовой собрался весь его отряд. Баранов через парламентера потребовал отколошей (колюжей) освобождения пленных. Он предлагал договориться о мирных отношениях, но колоши упорствовали. Тогда русские высадили десант вблизи укрепления колошей. Здесь был поставлен русский флаг и сооружен редут, вооруженный пушками. Эту крепость назвали Новоархан-гельской^{265 266 267}, «После многих бесполезных пересылок с колгажами о сдаче их крепости, о заключении всегдашнего мира и взаимной торговле была,—как сообщает донесение,—учинена вторичная десанту высадка, по совершении которой под начальством самого Баранова сделан был к крепости приступ, во время которого выдержан был сильный пушечный и ружейный огонь из крепости и от выбегавших колюж_т которые запасены были орудиями, порохом, взятыми прежде B__tразоренной крепости и купленными у бостонцев»²⁶⁶,

«Нева» целый месяц стояла^на^якоре^у Новоархан-гельска. За время стоянки было определено географическое положение многих пунктов Ситхинского архипелага и соседних заливов. Лисянский дал им названия и составил карты²⁶⁸.

10 ноября утром «Нева» вышла из Ситхинского залива и через четыре дня скова встала на якорь в гавани Св. Павла. Расснастив и укрепив корабль, моряки перешли жить на берег.

Весь декабрь стояла теплая погода и термометр большей частью показывал 3° С. Лишь 26 декабря выпал

<

Снег, который держался до самой весны. В январе наступили настоящие холода. Погода стояла ясная. Самый большой мороз был 22 января в 9 часов вечера, температура упала до —17,5° С.

22 марта 1805 г. Лисянский приказал готовить «Неву» к плаванию, а сам на трех байдарках вышел для осмотра и съемки восточного берега острова Кадьяк. Штурман Калинин в это время занимался съемкой северной части Кадьяка и посетил острова Афогнаг и Еврашечий.

В результате всех этих исследований Лисянским была составлена карта Кадьякского архипелага, которая является очень точной. К ней приложены планы Чиниат-ского залива и гаваней Павловской и Трех Святителей¹.

12 апреля Лисянский вернулся в Павловское селение и стал готовиться к плаванию в Кронштадт, но погрузка мехов задержала выход «Невы» до 13 июня.

ОСТРОВ КАДЬЯК

Г \Остров Кадьяк'расположен вблизи полуострова Аляски, от которого отделен Кенайским проливом. Вокруг него находится много небольших островков, самыми крупными из которых являются: Афогнаг, Еврашечий, Еловый, Угаг, Салтхидаг, Сутхиног и Тугидог.

Остров горист и изрезан глубокими заливами, в которые впадает множество речек.

Лисянский пишет: «прочия ж места покрыты скалами и почти вечным снегом»².

Сообщение Лисянского, что горы острова Кадьяк покрыты «вечным снегом», надо признать правильным. Действительно, на горах острова Кадьяк имеются вечные снега и ледники.

Так, например, спутник Лисянского Коробицын пишет: «На поверхности же гор во всякое время года находится лежащей и неистаеваемой снег»³. То же самое подтверждает и Головнин⁴, посетивший Кадьяк в 1818 г.

¹ См. «Собрание карт и рисунков, принадлежащих к путешествию...Лисянского», СПБ, 1812 г., табл. № 7, 8 и 9.

*10. Ф. Лисянский, ч. II, стр. 66..

⁸ Н. И. Коробицын, «Записки», стр. 177.

* Сочинения и переводы Василия Михайловича Головнина, ■ т. Ill, ч, I, 1864 г., стр. 107.

На острове часты дожди и туманы. Даже летом очень мало дней, которые можно назвать теплыми.

Здешние зимы обычно напоминают русскую глубокую осень, но зима, которую провели на острове моряки «Невы», была исключением. Глубокий снег лежал с 22 декабря по 15 марта. Температура опускалась иногда до —17° С. Толщина льда на прудах, по измерениям Лисянского, достигла в марте месяце 45 см.

В летнее время горы и долины острова Кадьяк покрывались зеленой травой. Лишь местами в небольшом количестве росли тополь, береза, ольха, а на северной оконечности острова и у Чиниатского залива встречались ельники.

Из кустарников Лисяпский упоминает: клюкву, голубику, бруснику, шикшу, или водянику, и особый вид малины (Rubus spectabilis), плоды которой достигали

2,5 см длины, но вкус имели водянистый.

Жители Кадьяка собирали и употребляли в пищу: сарану, или камчатскую лилию (Fritillaria camtschatcen-sis), луковицы которой богаты крахмалом и сахаром; дикий лук, который на Камчатке называется черемшей (Allium victoriale), прекрасное средство от цынги; ма-каршу (Poligonum viviparum), горчицу (повидимому, дикую полевую горчицу, которая широко распространена и в некоторых местах разводится под именем сурепицы; из ее семян получают масло). Лисянский упоминает также огуречную траву (бурачпик—из семейства бурачниковых); в свежем состоянии она пахнет огурцом. Это растение распространено в области Средиземноморья, поэтому его присутствие на Кадьяке сомнительно. Лисянский мог встретить какого-либо другого представителя из семейства бурачниковых, так как оно насчитывает до 1500 видов, распространенных по всей земле.

На Кадьяке хорошо росли картофель, репа, редька, салат, чеснок, но капуста росла в лист и не образовывала кочнов. В 1804 г. впервые были сделаны посевы ячменя, которые дали хорошие результаты, так как почвы острова Кадьяк плодородны²⁶⁹.

Из животных на острове встречались: бурый медведь (Ursus middendorfi broun bear) с жесткой малоценной шерстью, лисицы трех видов—черные, сиводушки и красные (все это—цветовые вариации Vupes fulva, для здешних мест выделенной в особый вид V. Kenaiensis), горностай (Mustela cadiacensis), собака (по-видимому, Лисянский собакой называет койота—Canis lester), еврашки (у Лисянского яврашки—суслики), которых каждый год убивали тысячами, по они не переводились и вся земля была покрыта их порами.

Со времени посещения острова Кадьяк Шелеховым (1784 г.) русские стали здесь разводить рогатый скот, коз, свиней. Лисянский привез па Кадьяк овцу и барана.

На острове обитало огромное количество птиц. Из береговых птиц встречались: орлы, которых туземцы приручали, так как перья их употреблялись для стрел¹, куропатки, по видимому полярная куропатка (Lagopus lagopus), сороки (Picapica hudsonia), вороны (Corvus corax principalis—священная птица индейцев, живущая поблизости человеческого жилья), кулики разных видов и др.

Лисянский описывает черного кулика. «При въезде в залив убили мы несколько черных куликов, которые не много поменьше были курицы и имели нос и ноги красныя»^{270 271}.

Такого же черного кулика с красным клювом и красными ногами видел натуралист экспедиции Беринга Стел-лер на Шумагинских островах (остров Нагай) 30 августа 1741 г.²⁷².

Из морских птиц в большом количестве встречались: топорки, ипатки (Fratercula corniculata), урилы, т. е. бакланы (большой баклан—Phalacrocorax bicristatus²⁷³и малый—Ph. pelagicus), утки, гагары, ары и др.

Домашних птиц у жителей острова не было, но русские завезли небольшое количество кур.

\

Воды, окружающие остров, изобиловали морскими животными. Встречались киты, тюлени, называемые здесь нерпами (Pboca vitilina largha), сивучи (Eumetopias jubata или Е. Stelleri), бобры (Euhydra lutris) и морские коты (Arctocephalus ursinus alascanus).

С конца апреля и до начала ноября все реки и ручьи наполнялись красною рыбою, которую можно было ловить даже руками. «Иногда случается,—пишет Лисянский,—что она стоит кучами от самого дна до поверхности воды, как будто бы в чану, и тогда дикие звери, а особливо медведи, питаются одними только их головами. Они заходят в речки и ловят их лапами с удивительным проворством, но всего забавнее видеть, когда сии животным, оторвав мозговую только часть головы, бросают остатки на берег»¹.

Самой ценной рыбой островитяне считали чавычу (On-corhunchus tschawytscha), семгу (другие виды из рода Oncorhunchus), нерку (Oncorhunchus легка), кижич (из семейства лососевых), горбушу, хайко (кета—из семейства лососевых) и др.

Головнин пишет, что «Рыба сия того же рода, что и в Камчатке и тем же порядком входит в реки»^{274 275 276 277}. Это замечание совершенно правильное. Даже вход рыбы в реки на Кадьяке и на Камчатке происходит примерно в одни и те же числа®.

Из белой рыбы в большом количестве ловились палтус из семейства камбал (Hyppoglossus hyppoglossus ste-nolepis), треска, сельдь, гольцы (из семейства лососевых), терпуг (из семейства терпуговых, принадлежащего к отряду панцырнощеких), вахня (тихоокеанская навага из семейства тресковых), уйки (видимо, Mallotus villo-sus), калага (Hemilepidotus hemilepidotus), бык (пови-димому, Ceratocottus dicerans) и другие. «Кроме сего,— пишет Лисянский,—круглые раки ловятся весною повсюду в довольном изобилии. Они имеют вид расплющенного паука и с моря идут в губы, всегда сцепившись попарно»¹.

Как видно из описания, это не раки, а крабы.

Во время голода, случавшегося каждую весну, жители острова употребляли в пищу различные ракушки: морских ежей, мидий (Mytilus) и других моллюсков (Cardium), которые ели сырыми.

По подсчету Лисянского, во всех селениях Кадьяка оыло в то время 202 хижины (бараборы), в которых жило не более 4000 жителей¹. Многократные нападения индейцев тлинкитов (колошей), подстрекаемых американскими и английскими купцами, на русских промышленников и местных жителей—эскимосов и алеутов, заставляли жителей острова Кадьяк все время жить настороже. Английские торговцы принимали непосредственное участие в организации этих нападений. Неслучайно, в момент нападения тлинкитов на Архангельскую крепость острова Ситхи там находилось английское судно капитана Барбера, матросы которого руководили нападавшими индейцами^{278 279}.

Литке сообщает, что от нападений тлинкитов только в 1796, 1798, 1800 и 1805 гг. погибло более 1 000 человек туземцев, главным образом жителей острова Кадьяк²⁸⁰. Многие местные жители сделались жертвой повальной болезни, свирепствовавшей в 1799 г. на Кадьяке и окрестных островах.

Обширные материалы, имеющиеся в настоящее время, дают возможность осветить деятельность русских промышленников в русских поселениях в Америке. Они внедрили передовую культуру среди местного населения и вывели его из состояния дикости; ликвидировали рабство, имевшее место у живших здесь народов, и положили конец бесконечным войнам между различными местными племенами. «Все сии племена,—пишет Литке,—не только- живут в мире и дружбе с русскими—их соседями, но нередко прибегают к их посредничеству и суду в беспрестанных между собою распрях»²⁸¹.

О дружеском отношении русских промышленников к местному населению свидетельствуют частые браки, заключавшиеся между промышленниками и алеутками и индианками¹.

В 1830 г. на территории Русской Америки насчитывалось около 1 000 человек, родившихся от смешанных браков. Вместе с русскими детьми они учились в школах; из них выходили капитаны небольших судов, бухгалтеры и приказчики, различные мастеровые и матросы. Некоторые из них отправлялись в Россию для дальнейшего обучения².

Жителей острова Кадьяк Лисянский называет просто «кадьякцами». Лангсдорф и Коробицын считали жителей Кадьяка алеутами.

В действительности на острове Кадьяк жили не алеуты, а эскимосы (сами себя они называли инуит, т. е. люди).

Академик Л. С. Берг пишет, что на Кадьяке и противолежащей части Американского материка на север до озера Илямна (Шелехова) живут эскимосы—коняги (кадь-яки, или конягмюты).

Лисянский пишет, что жители острова Кадьяк среднего роста, широкоплечи и широколицы, цвет кожи имеют красновато-смуглый, а глаза, брови и волосы— совершенно черные.

Летнюю одежду их составляла длинная рубашка с узкими рукавами и с капюшоном, которую русские называли камлейкой. Ее изготовляли из сивучьих, нерпичьих, китовых и медвежьих кишок. Она совершенно прозрачна и не промокает. Зимняя одежда, называемая паркой, была такого же покроя, но делалась из звериных кож (главным образом из шкурок еврашек), мехом на обе стороны, или из шкурок морских птиц.

На голове туземцы носили шапки из птичьих шкур или плетеные шляпы, которые имели вид «отреза плоского конуса и выкрашены сверху весьма искусно». Вместо штанов носили пояс из тюленьих кож. Большую часть года ходили босые и только в исключительные холода одевали обувь, сшитую из тюленьих шкур.

¹ Архив Народного Хозяйства, фонд департамента Мануфактур и Внутренней торговли, 2 отд., 2 ст., 1815 г., д. № 222, л. 70.

² Ф. П. Литке. Путешествие вокруг света, СПБ, 1834 г., ч. I, стр. 131—133.

Одежда жителей о. Кадьяк 1—Камлейка из кишок; 2—Парка иа птичьих шкурок

(Собрание карт и рисунков к путешествию Ю. Лисянского)

Лисянский пишет, что «кадьякцы» пристрастны к украшениям. Мужчины и женщины во многих местах прокалывали себе уши и украшали их разноцветным бисером. Женщины украшали бисером также руки, ноги и шею. В прежние времена,—пишет Лисянский,—они прокалывали нижнюю часть носового хряща, и в отверстие вставляли кости и другие вещи, а также делали несколько прорезов (до трех) под нижней губой, в которые вкладывали камни и длинные кости. Эти операции производились с новорожденными детьми. Татуировку кадьякцы делали на груди, спине и на подбородке.

Их полуподземные жилища (русские их называли бараборами) имели четырехугольную форму с квадратной дверью в один метр высотой и одним окном на крыше, которое служило и для выхода дыма. При постройке такого жилища сначала вырывалась четырехугольная яма в 60 см глубиной, по углам которой вкапывались столбы высотой в полтора метра, и на них клались перекладины. Стены обшивались тесаными досками, поставленными вертикально. Высокая крыша держалась на стропилах и покрывалась толстым слоем травы. Затем

все жилище обмазывалось землей так, что с внешней стороны,—пишет Лисянский,—«походило на навозную кучу»²⁸². Внутренность жилища представляла довольно обширную комнату, посередине которой была вырыта яма для разведения огня. Вдоль стен имелись отгороженные места для хранения вещей и припасов. В этом помещении обычно сушили рыбу, делали байдарки и готовили пищу. К жилищу пристраивались боковые строения, которые Лисянский называет жупанами. Дверь, ведущая из общей комнаты в жупан, делалась настолько маленькой, что сквозь нее едва можно было пролезть ползком. Эти пристройки служили гостиными, спальнями, банями, а иногда и могилами. Они освещались окном, обтянутым пузырями морских животных. Вдоль стен, отступя на один метр, здесь клались брусья, которые отделяли места для ночлега. «Всякому покажется весьма странно, как можно взрослому человеку улечься на столь короткой длине, каковая бывает между стеною жупана и выше помянутыми бревнами, но для здешних островитян длиннее постели не нужно, ибо они спят скорчившись, так что колена достигают почти до самой шеи, и по большей части лежат на спине»².

В этих пристройках жители находились только зимою и нагревали их раскаленными камнями. Г. И. Шелехов пишет: «Почитали они чудом скороспешное строение наших домов, потому что они над одною своею хижиною трудятся, отесывая доски завостренными железками, .несколько лет и от того почитают они оные великой цены стоющими»³.

Главною пищей населения служила вяленая рыба, которую заготовляли в громадном количестве. Кроме рыбы, употребляли мясо морских животных (китов, тюленей, сивучей и др.).

Во время голода собирали коренья, ягоды и различные ракушки. Китовый жир жители предпочитали всем другим кушаньям. Его, а также головы красной рыбы и ракушек употребляли в сыром виде. Остальную пищу

варили в глиняных горшках или жарили на палочках, воткнутых в землю возле огня.

Лисянский следующими словами описывает ужин в местной хижине: «Как скоро рыба была сварена, то кухарка, наклав первое деревянное блюдо, подала его хозяину, который, наевшись, остатки отдал своей жене; следующие же блюда раздаваемы были по старшинству лет, так что мальчики дожидали весьма долгое время, покуда дошла до них очередь»¹.

Лисянский не сообщает, каким образом коняги добывали огонь. По словам Давыдова, коняги «огонь достают посредством завостренной палочки, которая, равно как и брусок, для сего употребляемый, делается из дерева чаги, выкидываемого на остров морем и растущего на матерой Америке. По средине сей палки, которой конец обмазывается жиром, обвертывают несколько раз веревочку и, взяв конец оной в руки, вертят в обе стороны сколь можно поспешнее, пока от приставленного к бруску конца палки покажется дым, тогда берут затлевшуюся от того стружку, кладут ее в сухую траву, размахивают в руке и огонь появляется»^{283 284}.

Ловля рыбы и промыслы морского зверя являлись главными занятиями мужчин. Они прекрасно строили байдарки из тонких жердей, которые прикреплялись китовым усом к деревянным обручам и обтягивались тюленьими кожами, так искусно сшитыми, что байдарка не пропускала ни одной капли воды.

Гребцы садились в отверстия (люки) и специальными затяжками завязывали на груди мешок, сшитый из кишок животных, который пришивался к краям люка. Лисянский сам прошел в трехлючной байдаре 400 км.и уверяет, что никогда не имел лучшего гребного судна. Во время сильного шторма соединяют несколько байдар вместе. Раньше,— пишет Лисянский,—кроме байдар, коняги строили большие кожаные лодки, в которые садилось до 10 человек.

Орудия и оружие местные жители изготовляли из дерева, кости, камня и железа²⁸⁵. Промысловые орудия их состояли

из длинных пик, гарпунов и стрелок. Когда вели войну, вооружались большими луками и стрелами с каменными или медными наконечниками. Из эскимосских племен только коняги и чугачи употребляли лук и стрелы, которые были у них еще в полном ходу в половине XIX столетия¹.

Китовый гарпун представлял деревянную палку длиною 3 м с обоюдоострым каменным ножом на конце, вставленным в костяную оправу. Сидя в байдарке, охотник бросал гарпун в кита. Каменный наконечник вонзался в тело кита, а древко отделялось и всплывало на поверхность. Раненый кит уходил, где-нибудь издыхал и выбрасывался волнами на берег.

Нерпичий гарпун делался такой же длины, но с зазубренным костяным наконечником. К наконечнику привязывалась веревка, сплетенная из жил морских животных, которая закручивалась вокруг древка гарпуна. Когда животное ранено, оно ныряет в воду и шнурок разматывается; иногда к древку гарпуна островитяне привязывали надутый пузырь морских животных.

Тюленей часто ловили сетями, сплетенными из жил или, спрятавшись на берегу, подманивали, подражая их крику, а затем убивали.

Морских бобров обычно убивали длинными стрелками с каменными наконечниками. Их бросали в животное при помощи небольших досочек с желобком, в который вставлялись стрелки. Эта охота производилась артелями. Увидя бобра, ближайший охотник бросал в него стрелку и, поставив байдарку на то место, где бобр нырнул, поднимал весло, а остальные охотники бросались в разные стороны и окружали его. Эта операция продолжалась до тех пор, пока не убивали животное.

ров, сделано из кремневого камня. Иные делают, так же как ножи, так и копья из ланьих костей». (См. П. Па л л ас. О российских открытиях на морях между Азиею и Америкою. Месяцеслов истории и географии на 1781 г., стр. 339.) Между тем 20 лет спустя во время посещения Кадьяка Шелеховым он застал у коняг железо: «для войны есть у них луки и копья железные, медные, костяные и каменные. Топоры железные особого манера, состоящие в маленьком железце». (Г.-Ш е л е х о в. Путешествие, СПБ, 1812 г., ч. 1, стр. 74).

¹ Л. С. Берг. Открытие Камчатки и экспедиции Беринга 1946 г„ стр. 211.

Чрезвычайно опасным был промысел на морских птиц урилов, из шкурок которых приготовлялись парки. Приходилось взбираться на неприступные утесы и набрасывать на птиц растянутую на шестах сеть, в которой они запутывались.

Рыбу в реках жители ловили просто руками или сетями, растянутыми на шестах, иногда кололи копьями. Морскую рыбу ловили костяными удочками, к которым привязывали шнурок из морской капусты.

Женщины обычно занимались приготовлением пищи, изготовлением украшений, шитьем одежды и т. д. Шили костяными иголками с просверленными ушками, в которые вдевались тонкие нитки из жил.

До прихода русских у кадьякских коняг существовала полигамия; некоторые жители имели до восьми жен. С приходом русских этот обычай стал постепенно искореняться. Браки обычно заключались с согласия родителей. Молодой человек, полюбя девушку, отправлялся к ее родителям с дорогими подарками. Если родители соглашались на брак, то жених давал им подарки до тех пор, пока они не скажут «довольно». Если они не соглашались на брак, подарки уносились обратно. При свадьбе не было никаких увеселений. Лисянский¹ пишет, что у коняг мужья почти всегда жили у родственников жены, как работники, и только иногда ездили гостить к своим.

Перед рождением ребенка женщина удалялась в небольшую яму, над которой из прутьев, покрытых травою, был построен шалаш, напоминающий собачью конуру (длина шалаша—1 м, ширина—80 см, а высота—70 см).

После рождения ребенка женщина считалась нечистою и в своем заточении должна была оставаться двадцать дней, хотя бы это было и зимою. Родственники приносили ей еду и питье, но подавали не прямо из рук, а на палочке. Отец после рождения ребенка на некоторое время покидал свой дом и удалялся в другое селение.

Родители приучали детей к голоду и холоду: «Нередко случается, что мать, желая унять раскричавшегося ребенка, погружает его зимою в море или в реку и держит до тех пор, пока не уймутся слезы»². Мальчиков приучали бросать стрелки, строить байдарки и управлять ими. Девочек—шить, плести веревки и т. д.

Лисянский наблюдал также и погребальные обряды. Покойника коняги одевали в лучшую одежду и оставляли некоторое время в хижине. Затем, завернув тело в звериные кожи, опускали в могилу, на верх которой клали бревна и камни. В прежние времена,—пишет Лисянский,—после смерти богатого эскимоса убивали его невольника и клали вместе с ним. С умершим клали в могилу промысловые орудия. Родственники умершего отстригали волосы на голове и мазали лицо сажей, что считалось знаком траура. Жена, лишившись мужа, оставляла свой дом и уходила на некоторое время в другое жилище; то же самое делал и муж, если умирала жена.

Коняги верили в добрых и злых духов. В честь последних они приносили жертвы и устраивали религиозные праздники, которые состояли из маскированных пантомимных представлений, изображающих движения птиц и зверей.

Шаманство и суеверия играли большую роль в жизни местного населения.

СИТХИНСКИЙ АРХИПЕЛАГ

14 июня 1805 г. «Нева» покинула остров Кадьяк и 22 июня бросила якорь на рейде Новоархангельска. За короткое время в крепости были построены восемь больших зданий, завезен скот и разведены огороды.

До сих пор историки оставляют без внимания тот факт, что Лисянскому принадлежит инициатива перенесения центра управления русскими колониями с острова Кадьяк в Новоархангельск. Неприступное положение крепости, построенной на высокой горе, в глубине обширного Ситхинского залива, защищенного от всех ветров, изобилие пушных зверей и леса, пригодного для кораблестроения, привели его к следующему заключению: «Новоархангельск, по мнению моему, должен быть главным портом Российско-Американской компании по тому, что оный, исключая все выше помянутый выгоды, находится в средоточии самых важных промыслов. В окружности онаго водится такое множество бобров, что ежели иностранные суда не возпрепятствуют, то каждый год

можно будет вывозить оных по крайней мере тысяч до осьми»¹.

Разгрузив корабль в Новоархангельске, Лисянский послал штурмана Калинина для съемки ближайших островов и проливов, а сам занялся астрономическими наблюдениями.

21 июля Лисянский вместе с лейтенантом Повалишиным решил совершить восхождение на вулкан Эджкомб² (у Лисянского Эчком), расположенный на острове, которому Лисянский дал название Крузов. 22 июля утром они с местными проводниками начали восхождение. Итти приходилось сквозь густой лес, заваленный буреломом, и через глубокие овраги, поросшие колючими кустарниками. Только на следующий день вышли они из дремучего леса, на вершину горы, покрытую острыми камнями, между которыми пробивалась редкая трава. На вершине вулкана оказался обширный кратер, достигающий 85 м глубины и 4 км в окружности.

Так как они были первыми из европейцев, поднявшимися на эту вершину, Лисянский написал на бумаге имена всех участников восхождения и, положив ее в кувшин, спрятал между камнями. «Труды и терпение наше награждены были особенным удовольствием. Стоя на вершине горы, мы видим себя окруженными самыми величественными картинами, каковыя токмо природа представить может. Бесчисленное множество островов и проливов до входа Креста и самый материк, лежащий к северу, казалися под нашими ногами; горы же, по другую сторону Ситхинского залива, представлялись как бы лежащими на облаках, под нами носившихся. Солнце сияло тогда во всей своей лепоте, кроме десяти минут, в которыя при небольшом тумане накрапывал дождь. Термометр пред тем показывал 55° (Фаренгейта), а после 53, Vi или пятью градусами ниже, нежели у подошвы горы»³. 23 июля поздно вечером путешественники спустились к подножию горы. «Перпендикулярную высоту ^{286 287}

Эчкома,—пишет Лисянский,—примерно положить можно до 8 000 футов»¹ (2 440 м), Цифра эта слишком преувеличена. В действительности высота горы Эчкомб около 1 150 ы.

«Судя по обширности и глубине жерла,—пишет Лисянский,—заключить должно, что в прежния времена вулкан сей был гораздо выше, но от времени пришел в безсилие, обрушился и собою наполнил пропасть, из которой некогда извергаемо было пламя. Вероятно, что после сего явления природы прошло уже много лет, ибо некоторые горючия вещества, изверженный из сего жерла начали уже претворяться в землю»^{288 289}. Это заключение Лисян-ского ошибочно. Ф. Литке сообщает, что последнее извержение вулкана происходило в 1796 г., за восемь лет до восхождения Лисянского²⁹⁰.

7 августа Лисянский с больными матросами посетил горячие источники, находящиеся на побережье Америки в 25 км от Новоархангельска. Температура воды источника достигала 84° С. По словам Литке, вода источника содержит углекислую известь, соляную кислоту и серу²⁹¹.

16 августа Лисянский вернулся на корабль и стал готовиться к плаванию в Китай- «Хотя здешний Западный берег,—пишет Лисянский,—был известен нам со вре-мени капитана Чирикова, но никто не знал к чему он принадлежит, к материку или к островам»²⁹². Действительно, Чириков первый из европейцев увидел этот берег 17 июля 1741 г. под 57^C50^J с. ш. Здесь, на берегу острова, названного Лисянским островом Чичагова, Чириков усмотрел залив (на самом деле пролив Лисянского). После плавания Чирикова долгое время оставалось сомнение— принадлежит ли этот берег Американскому материку или является частью острова. Сомнение это было решено английским капитаном Ванкувером, который открыл пролив Чатам (между островами Баранова, Чичагова и Адмиралтейства). Ванкувер не ознакомился с этими островами и ограничился лишь тем, что наименовал их островами Короля Георга III.

Лисянский не согласился принять это название и на-именовал их Ситхинскими островами. «Острова Ситкинские названы мною по имени народа, на оных живущего, который именует себя ситкаханами или ситкеицами»¹. Лисянский также дал названия отдельным островам и проливам этого архипелага, которые удержались на картах до настоящего времени. «Все сии острова,—пишет Лисянский,—покрыты лесом, который большею частию состоит из душистого дерева, ели и лиственицы»^{293 294 295}. Между тем ситхипские деревья есть: аляскинский или желтый «кедр» (Chamaecyparis nootkatensis, Alaska or yellow cedar, Alaska or yellow or Sitka cypress американцев)", который Лисянский и другие русские моряки за своеобразный запах называли душником, душмянкою или кипарисом, ель (Picea sitchensis, Tsuga mertensiana и Tsuga heterophilla, Coast hemlock американцев). Нужно также отметить, что лиственница в районе Ситхинских островов нигде не растет, а именем лиственицы русские обозначили хвойное Tsuga (нечто вроде пихты)^{296 297}. Эту ошибку после Лисянского делают многие.

Литке, описывая корабельный лес Ситхи, указывает, что «на шпангоуты употребляют кипарис, называемый здесь душмянкою; на бимсы и палубы—ель; на обшивку, а иногда и на палубы—лиственицу»²⁹⁸. То же повторяют Коцебу⁰, Головнин²⁹⁹ и другие русские моряки и промышленники.

Лисянский пишет, что реки, впадающие в Ситхинский залив, изобиловали рыбой.

Попадались также выдры (Lutra canadensis) и речные бобры (Castor canadensis), которые в настоящее время очень редки. В проливах между островами водились многочисленные стада морских бобров, морских котов, тюленей и сивучей.

«Птиц,—пишет Лисянский,—здесь менее, нежели на Кадьяке, но роды все те же, кроме сороки сизоватого

цвета с хохлом и двух видов сероватых птичек, из коих одна немного побольше колибри»¹.

Описываемая Лисянским сорока, по видимому, есть Стеллерова хохлатая сойка—Су anocitta stelleri (steb lers jay или blue jay американцев), одна из характернейших птиц северо-западного берега Америки, которая распространена от Кенайского залива до Центральной Америки, Маленькая сероватая птичка, виденная Лисянским, вероятно, есть аляскинский колибри (Selacphorus mfus), питающийся ягодами здешней малины,

Ситхииские острова были населены индейцами, относящимися к группе тлинкитов (люди), или колошей (колюжей), как их называли русские,

Лисянский сообщает, что колоши жили по берегу и островам Тихого океана «от залива Якутата до 57° северной широты»^{300 301}, В другом месте он говорит: «Колюши или колоши называются все народы вообще, живущие от входа Креста до островов Шарлотских»^{302 303}. Эти сообщения Лисянского неверны, так как значительно суживают пределы распространения тлинкитов. В другую крайность впадает Ф. Литке¹, который пишет, что колюжи населяли северо-западный берег Америки от 40^а до 60° с. ш,

По словам академика Л. С, Берга, тлинкиты в то время жили от бухты Контроллера (несколько восточнее устья реки Медной) вплоть до параллели, проходящей через южную треть острова Принца Уэльского^{304 305}. В 1882 г. одно из племен тлинкитов—якутаты—продвинулось на запад до устья реки Медной®.

По описанию Лисянского, тлинкиты среднего роста, проворны и остроумны; волосы у них черные, жесткие и прямые; лицо—круглое с толстыми губами; цвет кожи смуглый, «но многия, а особливо женщины, не уступили бы цветом лица и самым европейцам, ежели бы они не пачкали себя разными красками»³⁰⁶. Действительно, тлинкиты раскрашивали лица киноварью и черной кра-

ской> которую они добывали из сока черники¹. Женщины уродовали себя тем, что вставляли круглый кусок дерева в прорезанную нижнюю губу, отчего она сильно отвисала. Благодаря влиянию русских этот обычай постепенно исчез-.

Одежда индейцев представляла смесь европейской с типично тлинкитской. Эскимосскую парку у них заменяли широкие белые покрывала, сотканные из шерсти «горных баранов», которыми они закутывали все тело.

На войне и в междоусобных стычках, которые происходили довольно часто благодаря обычаю кровавой мести, колоши носили деревянные латы, прикрытые толстыми лосиными плащами, а на голове—деревянный шлем с забралом в виде маски с резными изображениями животных, раскрашенных яркими красками. Все это соединялось и затягивалось ремнями¹. Лисянский описывает также меховые полукафтаны, привозимые к тлинкитам из Соединенных Штатов Америки, с нашитыми одна возле другой железными полосами^{307 308 309 310}. Они служили своеобразной кольчугой.

Жилища тлинкиты строили из балок, брусьев и досок. Они были довольно обширны и внешним видом напоминали бараки. Наружные стены обшивались толстыми обтесанными досками. По бокам входных дверей, а также внутри дома стояли оригинальные резанные по дереву изображения человеческих фигур. Крыши обычно покрывались досками или древесной корой, но не сплошь: наверху оставлялось отверстие для выхода дыма. Окон обычно не было, лишь небольшая дверь, завешенная мехами или шерстяным одеялом, вела во внутренность дома.

Внутренность дома представляла одну большую комнату, в которой проживало обыкновенно несколько родственных малых семей. Здесь в небольшой яме разводили огонь, на котором многочисленные обитатели жилища (25—35 человек) готовили себе пищу. От большой комнаты легкими покрывалами и цыновками отделялись иногда маленькие спальные комнатки. «А поелику

каждое таковое жилище населяют родныя фамилии, то оныя иногда отделяются между собою занавесками, или чем-нибудь другим»¹.

Тлинкиты строили свои селения по берегам защищенных бухт. Дома обычно располагались в один ряд вдоль взморья, а в очень больших деревнях—в два-три ряда. Наряду с делением на деревни, у тлинкитов существовало деление на роды, которые имели тотемные названия (т. е. назывались именами различных животных и растений). «Они разделяются,—пишет Лисянский,—на разные поколения, из которых главный суть: медвежье, орлиное, воронье, касаткино и волчье»*.

Вельяминов и другие позднейшие исследователи утверждают, что племя тлинкитов распадалось на две большие главные тотемные группы (фратрии)—на братство «ворона» и «волка». Каждая из этих групп делилась на пять низших тотемных союзов, охватывавших по нескольку сот человек. Лисянский сообщает, что тотемные союзы не совпадали с территориальными подразделениями: «Все означенные поколения так между собою смешаны, что в каждом селении можно их найти всех понемногу; однакож всякое из них живет в особенном доме, над которым вырезано фамильное животное, служащее вместо герба. Они никогда не воюют между собою, но при случае должны друг другу воспомоществовать, как бы далеко ни находились»³.

Главную пищу тлинкитов в летнее время составляла свежая рыба и мясо различных морских животных, поэтому основным занятием их являлось рыболовство. Рыбу ловили гарпунами, сетями, удочками, иногда кололи длинными шестами с острым концом. В большом ходу были также западни вроде наших вершей. Охота играла у них второстепенную роль. Птиц и наземных животных колоши били, главным образом, ради шкур и меха. Из растительной пищи употребляли различные ягоды, папоротниковые растения со съедобными корнями и съедобные водоросли.

Зимою основной пищей являлась вяленая рыба (юкола). Ее вялили на воздухе или коптили, предварительно отделив мясо от кости. В большом количестве

 тлинкиты заготовляли на зиму икру (особенно из сельдей). Лисянский сообщает, что в то время, когда сельдь мечет икру, колоши опускали на дно связки еловых веток, на которые оседала икра. Затем вытаскивала их и сушили, развесив на деревьях, а потом околачивали высохшую икру, которую хранили в больших корзинах или в ямах, вырытых в земле¹.

На зиму они заготовляли также «род коврижек из лиственичной перепонки, покрывающей дерево под корою, которая соскабливалась и сушилась в виде четвероугольников, толщиною около дюйма»^{311 312 313}.

Пищу тлинкиты приготовляли в чугунных, жестяных или медных котлах, которые они получали от европейцев. Более зажиточные имели для еды европейскую посуду, а бедные подавали пищу в деревянных чашках и ели деревянными или костяными ложками собственного производства³¹³.

Тлинкиты имели некоторые ремесленные навыки- До знакомства с европейцами мужчины занимались изготовлением полированных орудий из камня и кости, но были знакомы и с металлами, особенно с медью- Они получали самородную медь с реки Медной и знали искусство ковки. Из меди они делали различные украшения, кинжалы, наконечники копий и стрел. По всей вероятности, до прихода европейцев тлинкиты умели обрабатывать и железо холодным способом³¹⁴.

С появлением европейцев каменные орудия стали быстро исчезать. Лисянский еще мог достать каменные молотки, наконечники копий из яшмы, костяные кинжалы и крючки для удочек³¹⁵.

То же самое случилось и с оружием островитян, Лисянский пишет: «Что же касается до прежнего их вооружения, копий и стрел, то редко оное теперь здесь

б

Предметы» принадлежавшие колошам о. Ситха;

а) Палтусода уда и погремушка, б) маски ,ырезанные на дерева

видеть можно»¹. Это сообщение подтверждает также Лангсдорф, посетивший Ситху в 1805 г. Он пишет, что луки и стрелы совершенно вытеснены огнестрельным оружием, и лишь на охоте заморскими бобрами и тюленями еще употреблялись стрелы². В Музее антропологии и этнографии Академии наук, обладающем богатыми коллекциями предметов из Русской Америки, лук и стрелы в тлинкитских коллекциях отсутствуют.

Еще до знакомства с европейскими железными орудиями тлинкиты при помощи своих каменных топоров ^{316 317}

сооружали большие лодки-однодеревки, достигавшие 14 м длины и вмещавшие от 30 до 60 человек¹. Они уве³¹⁷ личивали их ширину при помощи поперечных перекладин.

Наполнив внутренность лодки водою, они раскаленными камнями доводили воду до точки кипения, а затем раздвигали поперечными перекладинами нагретые и размягченные боковые стенки, делая их выпуклыми. Кроме того, чтобы сделать борта более высокими, к ним пришивали при помощи сухожилий животных широкую деревянную планку.

Тлинкитские женщины занимались дублением кожи, приготовлением меховых плащей, плетением корзин и цыновок из корневого волокна и тростника. Особенно отличались они как пряхи и ткачихи. Из шерстяных ниток они ткали длинные разукрашенные покрывала, заменявшие им верхнюю одежду. Все мужчины были отличными резчиками по дереву и кости.

«Самым большим искусством или ремеслом здешних жителей,—пишет Лисянский,—может считаться резьба и рисовка, ибо, судя по множеству масок и прочих резных и рисованных вещей, мною виденных, заключить должно, что каждый ситхинед есть художник помянутых искусств. Здесь не увидишь ни одной игрушки, даже самой простой, ни одного орудия и никакой посуды, на которых бы не было множества разных изображений»^{318 319}.

Различия в продуктах ремесленного производства, разнообразие охотничьей и рыболовной добычи вызвали здесь оживленные меновые сношения. Эти сношения способствовали усилению имущественного неравенства, из которого возникло сословное расслоение.

Имущество богатых состояло из большого числа лодок, звериных шкур, украшений, шнурков с раковинами, которые заменяли у тлинкитов деньги, и рабов.

Лисянский пишет, что власть тойона не переходит по наследству, а достается сильнейшему или тому, у кого больше родственников³²⁰. То же утверждает Ф. Литке³²¹.

ВОЗВРАЩЕНИЕ НА РОДИНУ

1 сентября 1805 г., закончив все дела и приняв хрузы, «Нева» вышла из Новоархангельска и направилась в Кантон. До середины октября плавание проходило вполне спокойно.

Иногда на горизонте показывались туманные очертания земли. Тогда изменяли курс, но оказывалось, что это были облака.

15 октября на 26°43' с. ш. и 173°23' з. д. корабль был окружен касатками, бонитами, фрегатами и большими белыми чайками. Лисянский приказал внимательно наблюдать за горизонтом, так как Лаперуз около этих мест также встречал признаки земли.

К 10 часам вечера корабль сильно вздрогнул и сел на мель посредине коралловой банки, над которой возвышалась гряда камней. Выбросили за борт все имеющиеся тяжести: запасные реи, стеньги, доски и пушки, к которым привязали поплавки. К рассвету 16 октября корабль стянули с мели, но налетевший вихрь вторично бросил его на мель. Вновь полетели в воду канаты, якоря и балласт. Только к вечеру, избавившись от опасности, заметили небольшой низменный островок, лежащий в расстоянии одной мили.

18 октября Лисянский с несколькими офицерами и матросами высадился на берег открытого ими острова. Небольшой низменный остров, сложенный коралловым песком, оказался необитаемым. Он лежал посреди опасной мели и едва возвышался над поверхностью воды.

На берегу увидели множество птиц и тюленей. «Первые тотчас нас окружили и более походили па домашних, нежели на диких, а последние лежали на спине и не обращали на нас ни малейшего внимания. Некоторые из них были величиною более сажени и едва открывали глаза, ежели кто приближался к ним, но ни один не трогался с своего места. Мы почти на каждом шагу проваливались по колена в норы, заросшия сплетшеюся травою и наполненные молодыми птицами, из коих миогия лишилися от нас жизни, ибо под ногами слышен был непрестанный писк»¹. Далее Лисянский пишет: «Воткнув шест в землю, сперва я зарыл подле онаго бутылку с письмом о нашем открытии сего острова», а потом возвратился на корабль в полном уверении, что ежели судьба не удалит нас от сего места, то надлежало ожидать скорой смерти, ибо при совершенном недостатке в пресной воде и в лесе какие можно бы было предпринять средства к спасению? Правда, что рыба, птицы, тюлени, черепахи, которых на острове сем великое множество, снабдили бы нас достаточною пищею, но чем бы мы могли утолить жажду»¹.

К счастью, в течение трех дней продолжалось затишье, и «Нева» могла сняться с мели. В этом месте дно было покрыто кораллами, похожими на каменные деревья или кустарники до двух метров высотой. «По сему судить можно, сколько место сие гибельно и что корабль «Нева» за претерпенное им несчастное у сего острова приключение вознаградится только тою честию, что он открытием весьма опасного местоположения спасет может быть от гибели многих будущих мореплавателей»². Остров имел небольшие размеры: две мили в длину и полторы в ширину.

Во время съемки острова птицы садились людям на головы и плечи. Их едва могли отогнать палками. Птицы, тюлени, черепахи, достигающие в диаметре одного метра, и десять больших бревен, из которых одно имело у корня 2 метра в диаметре и походило на «красное дерево, растущее у берегов Колумбии», вот и все, что мореплаватели обнаружили на острове.

Мель, на которой едва не погиб корабль, была названа Невскою, а остров, лежащий под 26^с02'48" с. ш. и 173°42'30" з. д. и ныне принадлежащий Соединенным Штатам, по настоянию экипажа, был назван островом Лисянского.

«Экипаж также воспользовался сим случаем для изъявления своей любви и преданности к достойному своему начальнику, которого имя он увековечил, нарекши оным вновь открытый остров. Какая награда для доброго начальника может сравниться с той, которая происходит от сердец его подчиненных. Офицеры и служители корабля «Нева» просят, требуют, настаивают, чтобы капитан пожертвовал на сей раз усердию и желанию их свойственной ему скромностью и возложил имя свое на остров, им случайно найденный. Что может быть прият*

К».

(Собрание карт и рисунков к путешествию 10. Лисянского)

нее, лестнее и почтительнее для мореходца, служащего i единственно в пользу и славу своего отечества и чуждого ; всякой корысти и личных выгод»¹.

Остров Лисянского вторично был осмотрен и описан М. Н. Станюковичем во рремя кругосветного плавания на корабле «Моллер»*.

20 октября направились к Кантону и через три дня ; под 22Л5' с. ш. и з. д. открыли еще одну мель, i

С ноября пришлось убавить матросам порцию сухарей. «Некоторые (матросы) помянутую убавку,—пишет Ли-сянский,—приняли не токмо без всякого неудовольствия, но еще с вызовом, что ежели нужда встретится, то они согласятся жить на самой малой порции»^{322 323}.

15 ноября на горизонте показались Марианские острова (Сайпан и Тиниан), поросшие кокосовыми пальмами.

23 ноября, пройдя проливом между островами Тиниан и Гуам, Лисянский взял курс к острову Формоза. На корабль налетел сильный тайфун³²⁴. Ветер рвал снасти и так сильно клонил корабль на бок, что «подветренная сторона была в воде до самых мачт». Около полудня в щепки разбило ял, висевший за кормою; волны унесли много вещей с верхней палубы. В корабле открылась сильная течь.

«Кипящее свирепеющим волнением море,—пишет Коробицын,—поднимало песок со дна своего и грозило нам отчаянностью и по часту кидало чрез корабль волны, коими выломило на подветренной стороне шкафута наделанных сверх палубы два щита. Подветренный же борт корабля и палуба до самых люков покрыта была водою, а при уборке парусов грот-стаксель-шкотом выбросило с корабля в море трех матроз, но волнением оных кинуло опять на шкафут, которые еще успели схватиться за брошенные им с корабля концы веревок и тем спаслись от жертвы свирепеющего моря»³²⁵.

В течение пяти дней после окончания бури осушали внутренность корабля и выносили наверх подмоченные вещи. Тридцать тысяч шкурок морских котов и большое количество бобров и лисиц пришлось выбросить за борт.

28 ноября прошли вблизи острова Баши (лежит в проливе того же имени между островом Формоза и островом Люсоном). В тот же день «Нева» прошла мимо острова Формозы и вступила в Южно-Китайское море.

1 декабря к кораблю подошла китайская джонка, шедшая из Кантона, и сидевшие в ней сообщили, что «Надежда» уже больше недели стоит на якоре вблизи города Макао.

3 декабря «Нева» после трехмесячного плавания бросила якорь на рейде Макао.

Продав в Кантоне пушнину и закупив китайские товары, 9 февраля Лисянский и Крузенштерн вышли в море. Лисянский сделал много исправлений на известных в конце XVIII столетия картах Маршана и Дапре-де-Манивльет-та, охватывающих Гаспарский и Зондский проливы.

Совместное плавание кораблей продолжалось до 15 апреля. В этот день в Индийском океане на 34"55' ю. ш. и 29° в. д. во время сильного тумана «Надежда» и «Нева» потеряли друг друга из вида и дальнейшее плавание до Кронштадта совершали самостоятельно.

16 апреля 1806 г. «Нева» пересекла Кронштадтский меридиан и завершила, таким образом, полный обход вокруг земного шара.

Обогнув южную оконечность Африки, 24 апреля «Нева» вышла в Атлантический океан. Хорошее состояние команды и достаточное количество провизии побудили Лисянского итти прямо в Англию, не заходя к острову Св. Елены, который был назначен Крузенштерном местом встречи на случай разлуки кораблей. «Я решился оставить прежнее свое намерение,—пишет Лисянский,—итти

к острову Св. Елены, а направил путь свой прямо в Англию, был уверен, что толь отважное предприятие доставит нам большую честь, ибо еще ни один мореплаватель, подобный нам, не отваживался на столь дальний путь, не заходя куда-либо для отдохновения. К толь смелому подвигу много побуждало меня и самое желание моих подчиненных, которые, был в совершенном здоровья, о том токмо и помышляли, чтобы отличить себя чем-нибудь чрезвычайным. Я единственно сожалел об одном, что таковое наше путешествие должно разлучить нас с кораблем «Надеждою» до самого прибытия нашего в Россию, но что делать? Имев случай доказать свету, что мы заслуживаем в полной мере ту доверенность, каковую отечество нам оказало, нельзя было НС пожертвовать сим удовольствием»¹.

\

пили в область северо-восточного пассата, который сопутствовал плаванию до 28° с. ш.

В своем дневнике Лисянский дает верную картину морских течений у западного побережья Африки: обогнув южный мыс Африки, Лисянский отмечает северо-западное течение, которое действовало до экватора. В настоящее время это течение известно под именем Бенгуэльского или Южноафриканского. Далее Лисянский пишет: «Во время перехода экватора имели мы довольно порядочное W-e течение, которое скоро переменилось на SO-e и продолжалось до широты 9° N, тогда оно взяло направление к SW, а временно к NW и действовало около 15 миль в сутки до тропиков; от сего же круга до переменных ветров оно было правильное к SW, а потом изменилось на SO-e»³. Достаточно сравнить это описание с обзорной картой течений Мирового океана (см. Ю. Шокальский, Океанография, 1917, фиг. 198, стр. 488), чтобы убедиться, что обе схемы совершенно тождественны.

Следует также отметить, что Лисянский вновь констатирует наличие экваториального противотечения в штилевой полосе Атлантического океана.

13 июня «Нева» подошла к островам Корво и Флюри • (Флорес, Азорские о-ва), где Лисянский узнал о начавшихся военных действиях между Россией и Францией.

26 июня «Нева» вошла в Английский канал и через два дня бросила якорь в городе Портсмуте. «Таким образом кончили мы весьма длинное плавание прямо из Кантона, не заходя ни к каким местам, и при всем том, находившиеся на корабле моем люди были совершенно здоровы и не терпели ни в чем ни малейшего недостатка»¹. Это был неслыханный для того времени переход, длившийся 140 суток.

В Портсмуте «Нева» простояла две недели, и за это время Лисянский и многие моряки успели побывать в Лондоне.

13 июля «Нева» покинула Англию и после благополучного перехода Северным и Балтийским морями 5 августа 1806 г. бросила якорь на Кронштадтском рейде.

Кругосветное плавание «Невы» длилось 3 года без двух дней. Множество народа собралось приветствовать моряков, совершивших первое русское кругосветное плавание.

В литературные источники о первом русском кругосветном путешествии вошла в обыкновение ошибочная тенденция писать о Ю. Ф. Лисянском лишь как о спутнике И. Ф. Крузенштерна. Однако приводимые таблицы, показывают, что большую часть плавания Лисянский совершил самостоятельно³²⁶.

Из приведенной таблицы видно, что в течение 532 ходовых суток корабли прошли более 45 000 миль, причем только 41,5% по времени и 42,8% по числу миль падает на часть путешествия, совершенную «Невою» совместно с «Надеждою», а самостоятельного плавания соответственно 58,5% и 57,2%.

Таблица 4 показывает, что из 1 095 дней, в течение которых продолжалось историческое путешествие, в совместном плавании корабли находились только 375 дней, а в самостоятельном плавании «Нева» находилась 720 дней, что соответственно составляет 34,3% и 65,7%.

За кругосветное плавание Лисянский был произведен в капитаны 2-го ранга, награжден орденом (св. Владимира 3-й степени) и получил пожизненную пенсию и денежную награду (3 тысячи рублей). От Российско- Американской компании он также получил денежную премию в 10 тысяч рублей. Денежные награды для Лисянского имели большое значение, так как он не имел ни поместий, ни крепостных и жил только на жалованье.

Экипаж преподнес Лисянскому золотую шпагу с надписью: «Благодарность команды корабля «Нева».

По окончании отпуска Лисянский в 1807—1808 гг. командовал различными кораблями на Балтийском море³²⁷,

а в начале 1809 г. в расцвете сил и энергии, в возрасте 36 лет подал в отставку, мотивируя свое прошение «дурным состоянием здоровья»¹.

В печати и в архивных материалах нет данных об истинных причинах отставки и о дальнейшей его жизни в продолжение 28 лет. Известно, что после возвращения из кругосветного плавания он женился и у него было пятеро детей, из которых лишь младший сын Платон служил во флоте до адмиральских чинов.

Два тома записок Ю. Ф. Лисянского, хранящиеся в Центральном Военно-морском музее в Ленинграде, также не дают ясного представления о последнем периоде его жизни^{328 329 330}.

Богатейшие коллекции раковин, кораллов, оружия, одежды, собранные им в различных странах, он завещал Румянцевскому музею.

После возвращения из кругосветного плавания Лк-сянский занялся подготовкой к изданию своего сочинения.

К концу 1806 г. «Журнал» путешествия был подготовлен к печати и сдан Лисянским в Адмиралтейский департамент. Он попал в руки ученого секретаря Адмиралтейства Никольского, который дважды возвращал рукопись обратно, якобы на основании того, что «по множеству погрешностей против российского языка и слога, никак не может быть издан в том виде в честь Морского департамента»^{331 332 333 334 335 336}.

В 1812 г. Лисянский издал свое сочинение в Петербурге в количестве 1 200 экземпляров на собственные средства под названием: «Путешествие вокруг света в 1803, 4, 5 и 1806 годах на корабле «Нева». Одновременно с книгой Лисянский издал «Собрание карт и рисунков, принадлежащих к путешествию...» Атлас содержит 12 карт, 16 рисунков, приложенных к картам, и 3 таблицы. Большая часть карт составлена Лисянским во время путешествия. Рисунки служат иллюстрациями изображенных на картах местностей, а таблицы воспроизводят предметы быта, оружие, постройки и типы различных народов.

Свое сочинение Лисянский перевел на английский язык, и оно вышло в Лондоне в 1814 г.¹.

Как отмечает В. Г. Белинский², в Англии книга Лисянского имела огромный успех. В первые две недели разошлась половина тиража.

Это повлияло на чиновников Морского департамента. В 1814 г., после повторного письма Лисянского царю, русское издание его сочинения было принято на счет казны, однако при выплате денег Лисянского обсчитали на несколько тысяч рублей.

Книга Ю. Ф. Лисянского является классическим произведением мировой географической литературы. Автор ее—замечательный мореплаватель и патриот, для которого дороже жизни была честь и слава своей родины.

Юрий Федорович Лисянский скончался 10 марта 1839 г. в Петербурге и был похоронен в Александро-Невской лавре. Скромный памятник над могилой Ю. Ф. Лисянского выполнен по его же рисунку.

ПЛАВАНИЕ «НАДЕЖДЫ» В ЯПОНИЮ И К ОСТРОВУ САХАЛИН

РУССКОЕ ПОСОЛЬСТВО В ЯПОНИИ

Путешествие посольства в Японию с политической и географической точек зрения можно считать самым интересным этапом всей экспедиции.

Япония была совершенно неизвестна в Европе до путешествия Марко Поло (XIII в ). Он первый из европейцев узнал от китайцев о существовании к востоку от Азиатского материка островного царства, богатого золотом и называемого "Дзипангу».

Открытие Японии европейцами произошло спустя три столетия. В 1542 г. один из португальских кораблей, нагруженный товарами, по выходе из Макао, был захвачен китайскими пиратами. Три португальца, бежавшие из плена на китайской джонке, после долгих скитаний были выброшены бурею на берег острова Тонего-Сима. Португальцы побывали также па острове Кю-Сю и возвратились на родину, принеся известие о необычайных богатствах открытой ими страны.

Вслед за открытием Японских островов начались торговые сношения с ними португальцев, а затем и испанцев. С португальцами и испанцами в Японию проникли католические миссионеры. Своим вмешательством во внутренние дела страны миссионеры вызвали грозный императорский указ 1639 г., в силу которого все португальцы и испанцы навсегда изгонялись из пределов Японии. Приверженцев христианской веры как европейцев, так и японцев, правительство подвергало ужасным казням:

их зарывали живыми в землю, распинали на кресте, сажали на кол, бросали в кратер вулкана или завязывали в мешки и сжигали на медленном огне³³⁷.

Наряду с португальцами и испанцами, в 1600 г. в Японию впервые проникли голландцы. Голландская Ост-Индская компания получила от японского правительства право торговли, и на острове X Иран до, недалеко от Нагасаки, была основана первая голландская | фактория. ^ l_t

Торговые права голландцев тогда были очень велики; % они могли сбывать товары по всей стране и присылать | в Японию неограниченное количество кораблей. Ь

В 1639 г. был издан закон об изоляции Японии: «На будущее время, доколе солнце освещает мир, никто  не смеет приставать к берегам Японии, хотя бы он даже . и был посланником, и этот закон никогда не может быть ; никем отменен под страхом смерти».

В 1640 г. японское правительство перевело голландскую факторию в г. Нагасаки. Для этого в гавани города был искусственно сооружен небольшой островок Десима, на котором голландцы продержались более двухсот лет, до начала сношений европейцев с Японией.

С переводом фактории в Нагасаки торговые привилегии голландцев значительно сократились. Сама жизнь голландцев в Японии стала исключительно тяжелой.

Несмотря на это, Ост-Индская компания не хотела лишиться выгодной монопольной торговли и постоянно предписывала своим резидентам подчиняться беспрекословно всем японским требованиям. Между тем требования эти были очень тяжелы и оскорбительны для европейцев. Остров Десима был окружен японской стражей.

Ни один голландец не имел права выходить из фактории без разрешения начальника стражи, который чинил над ними суд и расправу. Единственным событием, нарушавшим однообразие жизни обитателей фактории, были _г путешествия голландской миссии к императору в г. Иеддо \ (Токио) для поднесения подарков. ;

Во время этих путешествий члены посольства имели возможность входить в сношения с населением, изучать его нравы, знакомиться с историей и географией страны*

Журналы путешествий, начиная с 1690 по 1830 гг,, служат до сих пор лучшими источниками для ознакомления с Японией того времени.

Одно время наравне с голландцами в Японии торговали и англичане, прибывшие в Хирандо в 1613 г. с письмом английского короля к японскому императору. Начальник экспедиции капитан Сорж получил от японского правительства патент с широкими правами. Они основали в Хирандо факторию, но в 1623 г. им, по неизвестным до сих пор причинам, пришлось оставить Японию. Дальнейшие попытки англичан возобновить сношения были встречены неприязненно, и все их старания были тщетны до середины XIX в., когда, наряду с русскими и американцами, им удалось заключить договор, открывший для иностранной торговли несколько японских портов³³⁸.

В России первые сведения о Японии были получены еще в XVI в. Можно считать, что первым, от кого русские узнали про Японию, был голландский картограф XVI в. Герард Меркатор. Его «Атлас», напечатанный в 1601 г., выдержал в Западной Европе ряд изданий и несколько экземпляров его попало в Москву.

В 1657 г. в Москве была издана книга, представляющая собой русскую переработку текста Меркатора к его «Атласу» под названием «Книга, глаголемая космография,—описание всего света земель и государств великих».

В ней имеется очень туманное описание Японии под заголовком: «О Японии, или Я пан-острове».

В 70-х годах XVII столетия, в связи с соприкосновением русских с Китаем на Амуре, в Москве начинают интересоваться Японией и собирают о ней сведения.

Некоторые данные доставил правительству Николай Спафарий, отправленный в 1675 г. послом России в Китай/

Возвратившись в Москву в 1678 г., Спафарий представил две книги: описание пути по Сибири до границ Китая и описание Китая. Последняя книга ^издана

в 1910 г.¹. В ней сообщаются некоторые сведения о Японии, полученные от иезуитов в Пекине.

Самым существенным для русского правительства в данных Спафария было следующее: «Великой и славной остров Японский, как пишут китайские земнописатели и чертежи, начинается против устья Амура реки и простирается далеко против Китайского государства и для того иногда из Китайского государства в двои суток плавают в Японский остров. А от устья Амура сколь далеко стоит, того еще нс ведомо, а кажется не очень далеко будет, потому что ипысостровы меньшие видятся от усть Амура от берегу морского с гор как о том видели в прежних летах казаки, которые зимовали на усть Амура»^{339 340}.

Подробные и точные сведения о Японии впервые сообщил первый исследователь Камчатки казак Владимир Атласов. Эти сведения он собрал от жителей Камчатки и японца Денбея, потерпевшего кораблекрушение у камчатского берега.

Денбей прожил в отряде Атласова два года, затем был отправлен в Якутск, а в конце декабря 1701 г. — в Москву. 8 января 1702 г. с Денбеем долго беседовал Петр I в Преображенском³⁴¹. В 1710 и в 1729 гг. у берегов Камчатки вновь были обнаружены японцы, потерпевшие кораблекрушение. Некоторые из них были доставлены в Петербург, где их допрашивали, но судьба этих записей неизвестна.

С этого времени русские предпринимают первые попытки розыска пути в Японию из Камчатки вдоль Курильской гряды и из района Уды и Тугуна, но неоднократные плавания казаков и промышленников не привели к желаемому результату.

Морской путь в Японию был открыт лишь во время второй экспедиции Беринга. Капитан Шпанберг и лейтенант Вальтон в 1739 г. и мичман Шельтинг в 1742 г. сделали важные географические открытия. Они первые

)

из европейцев нашли путь в Японию с севера, побывали на японских островах Хондо (Хонсю) и Матсмае (Хоккайдо или Иезо), а также нанесли на карту все Курильские острова и восточный берег Сахалина¹.

Следующие посещения русскими Японии состоялись в 80-х и 90-х годах XVIII в. В 1778 г. на острове Хоккайдо побывало судно купца Лебедева-Ласточкина с това- \ рами для Японии. Начальник экспедиции Антипин долго вел переговоры с японцами, закончившиеся безрезультатно. Японские власти объявили ему, что русским запрещается посещать Хоккайдо.

При Екатерине II была сделана еще одна попытка завязать торговые и дипломатические отношения с Японией. Инициатором был известный исследователь Сибири, ботаник, академик Кирилл (Эрик) Лаксман. Он посоветовал императрице снарядить экспедицию в Японию иод предлогом возвращения на родину японцев, потерпевших кораблекрушение у Алеутских островов (остров Амчитка) в 1783 г.^{342 343 344 345 346}.

Экспедиция состоялась в 1792—1793 гг. под начальством его сына Адама Лаксмана. Лаксман первый побивал в г. Хакодате и в главном городе острова Хоккайдо— Матсмае (ныне Фукуяма). После продолжительных переговоров японские власти объявили, что одному русскому кораблю разрешается посетить Нагасаки для дальнейших переговоров⁸.

23 июля 1793 г. Лаксману был выдан специальный пропуск «О позволении входа в Нангасакскую гавань», который гласил следующее: «Позволяя Великороссийского государства одному судну иметь вход в гавань Нангасакскую, изъяснив уже, что, исключая оной, в прочие места иностранным судам приставать возбранно и, повторяя о нетерпимой в нашем государстве вере христианской, дабы по прибытии оного образов служения и жертвоприношения ниже знаков не было, а во всем, если какое условие будет, чтобы поступать без

противности нашему закону по врученному от нас пред* писанию, с чем для следования и лист препоручаем Адаму Лаксману»¹.

Занятое событиями в Европе, русское правительство не воспользовалось полученным разрешением, и только спустя 10 лет, при организации первого кругосветного плавания, было решено отправить Николая Резанова для переговоров с японским правительством.

7 сентября 1804 г, в хороший, ясный день «Надежда» оставила Петропавловск и направилась в Японию, В первые дни погода и ветер благоприятствовали плаванию.

Утром 11 сентября поднялся сильный восточный ветер, который в 2 часа дня перешел в настоящий шторм, продолжавшийся 12 часов. Были пущены в ход насосы, так как «Надежда» дала течь. Вблизи корабля появилась масса китов и птиц; птицы садились на мачты и позволяли брать себя в руки. С 15 сентября туман рассеялся, и дождливую погоду сменили ясные сухие дни-и теплые лунные ночи. Температура поднялась до 22,5° С.

Плавание в Японию открывало для Крузенштерна возможности дополнить новыми данными начатую работу по исправлению и уточнению карт этих мест. Приходилось нтти «почти ощупью» и все вре*мя исправлять географические карты, составленные предшественниками Крузенштерна. Следуя вдоль берегов Японии, Крузенштерн пересек зону расположения «4-х безымянных островов» Лаперуза, положенных на его карте на 37°с.ш., между 145 и 146° в. д. Об этих «островах» Крузенштерн писал: «Мало верил я, чтоб острова сии существовали; поелику курсы капитанов Гор и Кинга, по отбытии их от берегов Японии, простирались между северною купою и северным Вулканом, также и курс капитана Кольнетта, во время плавания его из Китая к северо-западным берегам Америки в 1789 году, направлялся между обоими южнейшими купами и притом в таком расстоянии, в котором как капитану Гор, так и Кольнетту не можно было не видеть их при хорошей погоде»^{347 348}.

Следуя далее к югу_т Крузенштерн сделал еще одну попытку установить подлинность открытого голландцами

в 1643 г. острова Фатзидшио (Фатзизио—по Крузенштерну), но неблагоприятные условия плавания не позволили этого выполнить. Крузенштерн отмечает необычайно высокую температуру воздуха у восточных берегов Японии. На 36° с. ш. температура воздуха поднялась до 24—26° С, тогда как во время плавания «Надежды» от Гавайских островов к Камчатке на 36° с. ш., даже в середине лета, термометр показывал только 20_21° С.

20 сентября под 34°20' с. ш. и 145°29'45'' в. д. увидели летучую рыбу, множество касаток и тропических птиц, «которые редко бывают видимы в такой северной широте»^{349 350}. Проникновение обитателей тропиков в эти широты и необычайно высокую температуру воздуха можно объяснить наличием теплого течения Курссио.

27 сентября на корабле состоялось большое торжество: всем участникам кругосветного плавания были розданы серебряные медали. В своей речи посланник Резанов сказал: «Россияне! Обошед вселенную, видим мы себя наконец в водах японских, любовь к Отечеству, искусство, мужество, презрение опасности, повиновение начальству, взаимное уважение, кротость суть черты, изображающие Российских мореходцев... вам, опытные путеводцы, принадлежит и теперь благодарность соотчичей! Вы стяжали уже ту славу, которой и самой завистливой свет никогда лишить вас не в силах»².

28 сентября утром на корабль налетели бабочки и береговые птицы, в море плавали зеленые ветки и трава. В этот же день в 10 часов первый раз увидели японский берег под 32°38'30" с. ш. и 146°43'15'' в. д., но дождь, туман и сильный северо-восточный ветер не позволяли к нему приблизиться.

К тому же морские карты были составлены настолько неверно, что берега Японии в действительности оказались гораздо западнее.

«При сих обстоятельствах,—пишет Крузенштерн,— почитал я приближение к берегу бесполезным и опасным, наипаче же потому, что мы на карты, хотя оные были и лучшие, не могли никак положиться. Оные не заслуживали доверенности по не сходству в показаниях дол-

готы и широты главных мест, положения берегов, островов и даже пролива Вандименова»¹.

30 сентября разразился сильный шторм. Крузенштерн повернул судно к югу, чтобы на всех парусах удалиться от земли. 1 октября к 3 часам пополудни шторм превратился в сильнейший ураган (тайфун). Громадные волны перекатывались через корабль, затопляя внутренние помещения судна. Свист ветра и рев волн, вливавшихся с обоих бортов, мешали слушать команду. Насосы работали без устали. Люки наглухо законопатили, и находившиеся в жилых помещениях люди лишились света и воздуха. Ураган усиливался, океан был ужасен; исполинские горы волн стремительно падали в разверзавшиеся пропасти, а над волнами вздымались облака водяной пыли. Ветер неистовствовал, мачты трещали и каждое мгновение ждали,что они упадут. У всех в руках были топоры. Вещи, крепко привязанные, оторвались. В 8 часов вечера волны вышибли иллюминаторы. Огромная волна сорвала левую галлерею, и вода ворвалась в капитанскую каюту. Поплыли ценные книги, карты, инструменты, одежда и подарки, которые везли"японскому императору. Офицеры и команда не успевали исправлять одно повреждение за другим. Крузенштерн стоял у штурвала рядом с четырьмя рулевыми. Корабль несло на береговые скалы. Первый удар о камни раздробил бы его на части, причем сила урагана не оставляла никакой надежды на спасение. Люди мысленно прощались друг с другом. В самый критический момент, благодаря бесстрашию матросов, удалось поставить паруса, которые продержались всего лишь несколько минут. Их сорвало ветром, но «Надежда» удалилась от берега и до полуночи носилась во власти тайфуна.

Об этой буре Крузенштерн пишет так: «Бесстрастие наших матросов, презиравших все опасности, действовало в сие время столько, что буря не могла унести ни одного паруса. В 3 часа пополудни рассвирепела наконец оная до того, что изорвала все наши штормовые стаксели, под коими одними мы оставались. Ничто не могло противостоять жестокости шторма. Сколько я ни слыхивал о тифонах, случающихся у берегов китайских и японских, но подобного сему не мог себе представить. Надобно иметь

дар стихотворства, чтобы живо описать ярость оного. Довольно здесь рассказать только о действии его на корабль наш. По изорвании штормовых стакселей¹, мы желали поставить зарифленную штормовую бизань, но сего сделать совершенно было не возможно и потому корабль оставался без парусов на произвол свирепых волн, который как казалось ежеминутно поглотить его угрожали. Каждое мгновение ожидали мы, что полетят мачты. Хорошая конструкция корабля и крепость вант^{351 352} спасли нас от сих бедствий»³⁵³. Крузенштерн отмечает необычайно низкое давление воздуха во время тайфуна.

3 октября пополудни «Надежда» снова приблизилась к японскому побережью. У южных берегов Японии астрономические наблюдения, картирование и физико-географические описания приобретали особо важное значение, так как эти берега были совершенно не обследованы.

Астрономические работы и съемки были начаты открытием мыса Чирикова (32°14'15" с. ш. и

134°4Г24" в. д.) и продолжались вдоль всего южного берега острова Кю-Сю до входа в пролив Ван-Димена³⁵⁴. Крузенштерн сообщает: «Мне неизвестно ни одно описание, в коем бы упоминалось о сем проливе, даже положение онаго на французских _и аглинских картах показано весьма различно. По Арро-Смитовой карте лежит пролив между островом Ликео, отделяемым от большого острова Киузиу узким проливом и островом, именуемым Танао-Сима. На французских же картах показан он между островами Киузиу и Ликео. Широта входа в оный довольно впрочем сходствует на обеих. Вскоре увидели, что показание сего пролива как на французских, так и на аглинских картах весьма несправедливо»³⁵⁵.

4 октября вошли в пролив Ван-Димена. При следовании через пролив впервые была составлена его точная

карта и определены важнейшие пункты. Южная оконечность острова Кю-Сю—мыс Сатано-Мисаки—был назван мысом Чичагова. Острова, лежащие к югу от пролива Ван-Димена, были названы Крузенштерном неправильно. Японцы, желая запутать русских моряков, сообщали им неверные названия, поэтому остров Тенега-Сима был назван Крузенштерном Яконо-Сима, а Яку-Сима— по той же причине был назван Тенега-Сима.

В самом проливе впервые были открыты, определены, названы и положены на карту следующие острова (с востока на запад)¹: Аполлос (Таке-Сима), Вулкан (Иво-Сима), Сайт-Клер (Куро-Сима), Юлия (Кутшино, Ерабу-Сима). При следовании в Нагасаки (по Крузенштерну—Нангасаки) был частично положен па карту юго-западный берег острова Кю-Сю, также определен и положен на карту остров Амакуса-Сима.

7 октября мореплаватели увидели остров Гото, а на следующий день на рассвете—долгожданную гавань— Нагасаки. «Да позволено мне будет сказать, что европейские географы получают теперь первое известие о точном положении Японских берегов около Нангасаки от такого народа, от коего они, может быть, совсем того не ожидали»^{356 357}.

8 октября 1804 г., ровно через месяц по выходе из Петропавловска, «Надежда» прибыла в Нагасаки. Перед входом в Нагасакский залив навстречу попалась японская рыбачья лодка. Рыбаки были совершенно голые с повязками на бедрах и голове. По приказанию Крузенштерна японцы, находившиеся на «Надежде», пригласили их на корабль. Их приветливо встретили и угостили водкой и сухарями. Они сообщили, что нагасакские власти четыре дня тому назад извещены огнями о приближении корабля.

Через полчаса после отъезда рыбаков Крузенштерн приказал дать пушечный выстрел. Вскоре показалось японское судно под белым флагом с поперечной голубой полосой. Японские чиновники, находившиеся на этом судне, привели «Надежду» ко входу в Нагасакскую бухту и здесь в открытом море-предложили капитану стать на якорь.

II1i

Японские чиновники—баниосы(Атлас к путешествию вокруг света капитана Крузенштерна)

Шестимесячное пребывание русских в Японии, несмотря на большие ограничения, все же открывало для того времени максимальные возможности наблюдения и общения с представителями власти этой страны и дало в конечном итоге материал для оценки политических, социальных и частью бытовых условий Японии той эпохи. Значение этого материала остается актуальным и сейчас для истории внешних сношений России начала XIX в. и для оценки исторических условий самой Японии феодального периода.

Японские чиновники (баниосы), прибывшие на русский корабль, заявили, что судно получит разрешение войти в Нагасакскую гавань в том случае, если моряки согласятся сдать порох, пушки и все огнестрельное оружие, а также сабли и шпаги, из которых только одна может быть оставлена посланнику.

Резанов знал об этих японских законах для иностранных судов и согласился выдать все оружие, кроме шпаг офицеров и ружей его личного караула. Японцы заявили, что таким правом даже голландцы никогда не пользуются, но после некоторого промедления дали свое согласие. После сдачи оружия и боеприпасов корабль был отбуксирован японцами к острову Папенберг. Они обещали ввести судно в Нагасакскую гавань, как только выйдут в море китайские суда, так как по японским законам кораблям двух нации стоять в одном месте на якоре воспрещается. Съезжать с корабля на берег никому не разрешили. Корабль окружили сторожевыми лодками, на которых было до 500 человек караула.

Документы, привезенные Резановым, были отправлены с курьером в г. Иеддо (Токио). С места стоянки «Надежды» даже не видно было самого города Нагасаки. Моряки описывают интересный эпизод, происшедший между японскими чиновниками и Резановым. Резанов достал небольшой глобус и стал показывать чиновникам различные государства. Японский чиновник взял в руки глобус и, повертывая его, старался что-то отыскать, но не мог. Обратившись к послу, он спросил: «А где же здесь Япония?» Когда Резанов указал место, занимаемое Японией, они выразили удивление, что она такая маленькая в сравнении с другими странами и особенно с Россией.

17 октября, после ухода китайских судов, «Надежду» отбуксировали на другое место, находящееся в семи километрах от города, и обещали ввести в гавань после ухода голландских кораблей. Для прогулок заболевшего Реза нова японцы отгородили на берегу пространство в 54 м длиной и 21 м шириной. Место оказалось пыльное, без тени, и Резанов вскоре отказался от прогулок и не сходил с корабля.

8 ноября из Нагасаки ушли голландские корабли, и «Надежда» была переведена еще ближе к городу. На пустом берегу для посланника построили дом, который со всех сторон обнесли бамбуковым забором в три метра высотой.

Ворота, выходившие прямо в воду, запирались замками с обеих сторон. Наружный ключ от ворот был у морского чиновника, внутренний—у сухопутного офицера. Кроме того, на ближайшей горе были построены караульные дома с пикетами, так что сверху можно было видеть все происходящее внизу. В этой «тюрьме» посланнику и его свите пришлось прожить четыре месяца, до самого отъезда из Японии. За все время стоянки моряки не только не могли сойти на берег, но даже не имели права ходить на шлюпках около корабля. Запрещено было даже послать письма на родину с уходившим в Батавию голландским судном. Только послу разрешили написать краткое донесение Александру I, причем губернатор потребовал^{358 359} чтобы предварительно это донесение было прислано ему для снятия копии.

Подарки, привезенные русскими, японцы перевезли с корабля на берег¹. Крузенштерн был крайне удивлен, узнав, что большие зеркала понесут в Иеддо на руках. Для этого требовалось по крайней мере человек шестьдесят на каждое зеркало, и то они должны были бы беспрестанно сменяться. Ему пояснили, что для японского императора нет ничего невозможного. В подтверждение этого рассказали, что два года тому назад китайский император подарил японскому живого слона, которого перенесли на руках из Нагасаки в Иеддо.

Резанов усердно занимался изучением японского языка и составил «Краткое русско-японское руководство» и словарь, содержавший более пяти тысяч слов, который был издан впоследствии русской Академией наук

30 марта прибыл чиновник из Иеддо. Первая аудиенция была назначена на 4 апреля. Резанов поставил условием приветствовать императорского уполномоченного по-европейски², па что с трудом получил согласие. Посол и его свита были перевезены на японском судне в город Нагасаки, На берегу их встретили уполномоченные губернатора с почетным караулом. Вдоль улиц сидели по-японски ряды войск.

Народа, однако, не было видно, так как на улицу никого не выпускали. Посла несли в богатом паланкине восемь носильщиков. Ответ, привезенный из Иеддо, гласил, что император не может принять посольство и просит посла выехать из Японии,

Подарки и письмо русского императора к японскому также не были приняты. В благодарность за оказанное в России гостеприимство потерпевшим кораблекрушение японцам губернатор на основании императорского указа снабдил русский корабль провизией на два месяца бесплатно. Кроме того, для команды русских кораблей губернатор подарил две тысячи мешочков соли. Все содержание экипажа «Надежды» за шесть месяцев десять дней пребывания в Японии и корабельные материалы, отпущенные на ремонт, были приняты за счет японского правительства. Сверх того, были сделаны подарки:офицерам—две тысячи шелковых ковриков и команде—сто мешков рису.

16 апреля Резанов получил грамоту с ответом японского правительства, в которой говорилось, что по законам империи «властитель японский не имеет возможности принять ни посланника, ни подарков»¹.

Кроме того, было поставлено условие, чтобы никогда русские корабли не приходили в Японию, а если японское судно разобьется у русских берегов, то спасшихся японцев передавать голландцам для доставления их на родину. Таков был ответ японского правительства.

На следующий день посланник переехал на корабль. Одни авторы объясняют неудачу посольства горячностью и высокомерием Резанова; другие видят ее в происках директора голландской фактории Деффа, который из боязни русской конкуренции употреблял втайне все усилия, чтобы помешать русским завязать дипломатические и торговые сношения с Японией.

Основную причину неудачи посольства нужно искать в режиме строжайшей изоляции Японии от внешнего мира, который бдительно охраняла феодальная правящая верхушка. Следует также заметить, что длительное промедление с посылкой судна в Японию отразилось неблагоприятно на исходе переговоров, так как политическая и экономическая обстановка в Японии была теперь иная, чем во времена Лаксмана. Однако участники экспедиции сообщают, что в Японии была значительная партия, стоявшая за открытие сношений с Россией⁸. ³⁶⁰

План^залива Нагасаки(Атлас к путешествию вокруг света капитана^Крузенштерна)

Японский народ также не одобрял политики феодального правительства: жители Нагасаки проявляли большую симпатию к русским морякам и в день, когда «Надежда» снялась с якоря, сотни японских лодок провожали ее до выхода из бухты.

«Время пребывания нашего в Нагасаки,—пишет Крузенштерн,—по справедливости назвать можно совершенным невольничеством»³⁶¹.

Крузенштерн думал длительное пребывание в Японии полностью посвятить географической науке. Он строил широкие планы научных исследований, но подозрительность и враждебность японского правительства не позволили их осуществить.

Все же экипаж «Надежды» под руководством Крузенштерна при самых неблагоприятных условиях

Вид островов Папенберга и Крысьего в Нагасакском заливе (Атлас к путешествию вокруг евчпа капитана Крузенштерна)

продолжал научные исследования. Лангсдорф, живя взаперти, ухитрился воити в соглашение с поставщиком рыбы, которую использовал для изучения Неизвестными путями он достал серию рисунков местных животных и даже их анатомические препараты³⁶² Несмотря на то, что японцы запретили морякам съезжать с корабля, им удалось сделать карту Нагасакского залива, для правильного составления которой было измерено более тысячи углов Географическая долгота города Нагасаки определена посредством множества взятых лунных расстояний (более тысячи) и нескольких закрытий звезд Она оказалась 129°49'32" в д ²

Наблюдения над приливами и отливами в Нагасакском заливе в первые три месяца совершенно не производились, так как запрещено было съезжать кому-либо с корабля. С января по апрель они производились почти ежедневно¹, младшим штурманом Сполоховым¹. В период весеннего равноденствия в течение шести недель наблюдения производились беспрерывно с утра до ночи и часто делалось от восьми до двенадцати наблюдений в один час.

Метеорологические наблюдения на корабле «Надежда» производились ежедневно с 11 октября 1804 г. до 17 апреля 1805 г. Результаты их опубликованы в виде многочисленных таблиц, составленных капитаном Крузенштерном*. Это были первые научно поставленные метеорологические работы в Японии.

в японском МОРЕ

Пробыв в порту Нагасаки с 8 октября 1804 г. по •18 апреля 1805 г., Крузенштерн решил возвратиться в Камчатку другим путем через Японское и Охотское моря, степень изученности которых в то время была крайне незначительной. Японцы всячески пытались отговорить русского капитана от этого намерения. Они уверяли, что плавать неисследованным Японским морем очень опасно; что Сангарский пролив (пролив Цугару) между островами Нипон и Иезо очень узок, усеян подводными камнями и опасен своим сильным течением.

В последний момент пребывания «Надежды» в Нагасаки Резанов получил письмо от японского губернатора, в котором содержалось запрещение русскому кораблю приближаться к японским берегам^{363 364 365}. Несмотря на это, Крузенштерн решил посвятить два или три месяца исследованию этих мест.

Предшественниками его в этих водах были французский мореплаватель Лаперуз (1787 г.) и англичанин Броутон (1797 г.). Лаперуз прошел по западной части Японского моря в Татарский пролив, но, не найдя здесь выхода в Охотское море, сделал совершенно необоснованное предположение, что Сахалин является полуостровом. Повернув обратно, он прошел в Охотское море через пролив, носящий его имя, и далее следовал вдоль

западной стороны Курильской островной гряды. Между островами Симушир и мелкими островами Броутон и Цирихо и вы in ел в океан проливом* которому он дал название пролив Буссоль (Кптаурупу). Броутон, пройдя первым через пролив Цугару, следовал к берегам Кореи, а затем сделал попытку пройти Татарским проливом в Охотское море. Приняв уменьшение глубины в проливе за доказательство полуостровного положения Сахалина, он, так же как и ЛУперуз, повернул обратно, направился к северо-западному берегу острова Иезо (Хоккайдо) и через пролив Пико (Кунашир) вошел в Охотское море, где следовал вдоль западной стороны Курильских островов до 47° с. ш. Таким образом, «Надеждам была первым европейским судном, прошедшим вдоль западного берега Японии до пролива Лаперуза,

Ни один европейский мореплаватель не производил точных географических определений положения западного берега островов Кю-Сю, Нипона и Иезо, а также юго-восточного, восточного и северо-западного берегов Сахалина, Кроме того, описания побережий заливов Анива и Терпения, произведенные 160 лет тому назад голландскими мореплавателями, требовали проверки и уточнения, В силу этих соображении, Крузенштерн наметил следующий план работ: обследовать юго-западные и северо-западные берега Японии и пролив Цугару, ширина которого по лучшим европейским картам составляла более 180 км, а по словам японцев—только 2 км; кроме того, Крузенштерн решил обследовать западный берег Иезо и мнимый остров Карафуто, который на картах того времени помещали между островами Иезо и Сахалином; далее он предполагал обследовать восточный и северо-западный берег Сахалина, пролив между этим островом и материком Азии и определить положение устья реки Амура,

Большая часть работ этого огромного плана была Крузенштерном выполнена, хотя и не всегда безупречно.

Из гавани Нагасаки «Надежда» вышла через пролив между островами Ослиные Уши и Гото и направилась к Корейскому проливу, держась вблизи японского берега и определяя географическое положение приметных пунктов, Курс корабля был взят на северо-восток с тем, чтобы пройти проливом между островом Цусима (по Крузенштерну Тсус-Сима) и берегом Японии, Пролив этот впоследствии получил наименование пролива Крузенштерна (на современных картах—Цусимский), Лаперуз в своем описании даже не упоминает об острове Цусима, так как усмотренный им берег этого острова он принял, повидимому, за берег Японии. Отсюда у Лаперуза произошла ошибка в определении ширины пролива между Кореей и Японией, которую он принял равной 45 морским милям. По вычислениям Крузенштерна она должна быть не менее 75 морских миль.

Русскими моряками был тщательно исследован остров Цусима и его берега со множеством прекрасных заливов и якорных мест От острова Цусима «Надежда» направилась на северо-восток. Между 35—36° с. ш, был тщательно обследован берег Японии, о котором Крузенштерн писал: «Впрочем принадлежит ли виденный нами берег к острову Нипону, или есть остров Оки, во всяком случае, астрономическое определение многих мест между 35 и 36 градусами широты может много способствовать к лучшему познанию западных пределов сего 300 лет уже известного, но и поныне все еще не изведанного государства; в самой вещи сии определения дают Японии между 35 и 36 градусом около 100 миль большую ширину против той, какую она имеет на Арросмитовой карте. Итак, Японское море между 35 и 36 градусами широты делается по сей карте на столько же уже» Ч На 36° с. ш. моряки потеряли из вида берег острова Хондо и вновь подошли к нему только па 3940' с, ш.

Продолжая свой путь к северу и производя обследования берегов острова Нипон вблизи Сангарского пролива, Крузенштерн составил первую карту неизвестного в то время побережья. Наиболее замечательным здесь был мыс Россиян (Натамура-Саки) 39°50' с. ш. и 139°44'00"в.д. Как сам мыс, так и его окрестности были очень живописны. Большой залив с удобными якорными стоянками окружали высокие горы со снеговыми вершинами и низвергающимся красивым водопадом.

Проплыв немного далее к северу, русские увидели другой живописный мыс Сангар (Таппв-Саки), образующий северо-западный выступ острова Нипон, и мыс Надежды (Шираками-Саки), образующий юго-западный выступ острова Иезо при входе в Сангарский пролив. «Итак ³⁶⁶ ширина сего славного пролива на западной стороне составляет только девять, а не 110 миль, как то показано на некоторых картах»³⁶⁶. Крузенштерн делает попытку объяснить происхождение Сангарского пролива* «Сии два острова расторгнуты, повидимому, друг от друга сильным землетрясением, как то полагают и отделение Англии от Франции, Гибралтара от Африки, Сицилии от Италии и проч, Малая ширина пролива, разделяющего Японию от Ессо,—каменистые, утесистые, единообразные берега, равное число противоположных по обеим сторонам мысов и между ими заливов, одинаковое направление цепей гор, близость высокой горы Тилезиус, кажу* щейся быть погасшим вулканом, от которого уповательно произошло сие исторжение; ибо известно, что сильные земные потрясения бывают часто в северной Японии: все сие служит ясным признаком к такому заключению. Хотя известна только часть пролива Саигар, однако естьли судить по виду онаго, изображаемому на картах японцами, то сие предположение мое окажется вероподобным* Означенные на них мысы сходствуют с противолежащими углублениями берега столько, что по содви-нутии берегов могли бы оные точно соединиться»^{367 368 369}*

От Сангарского пролива Крузенштерн взял курс на север и исследовал всю западную часть острова ИезоЛ Западное побережье Иезо на картах того времени изображалось пунктирными линиями³⁷⁰, поэтому Крузенштерн с особым усердием занимался нанесением его на карту. Натуралист Тилезиус срисовал виды этих берегов, которые приложены к «Атласу» Крузенштерна* Далее было установлено положение ряда островов у западного берега острова Иезо: ОС им а {ныне Ошима), Окозир (Окусири), Теурире и Яникессери (Теуре и Иянгесири), Рио-Шири (Риснри), Рефунасари (Репунасари), а также ряд мысов

и заливов. Некоторые из этих мысов имели конусообразные дымящиеся вулканы, склоны которых были покрыты потоками застывшей лавы.

На северной оконечности острова Иезо было установлено географическое положение крайних мысов: мыс Соя (Сойязаки) 45°ЗГ15" с. ш. и 141°5Г00" в. д. и мыс Румянцева (Носайя-Пузаки) 45°25'50" с. ш. и 141°34'30" в. д. «Северная часть о. Ессо имеет многие преимущества перед южною. Оная на довольное расстояние во внутренность до того места, где начинаются снежные, весь остров от юга к северу препоясывающий горы, вообще низменна, покрыта густыми лесами и кажется не неудобною к хлебопашеству. Самые берега по большей части неровны, частию каменисты, частию же песчаны... Но и в сей, казавшейся плодородной части острова Ессо, не приметили мы никаких признаков населения, выключая севернейшую оконечность, вблизи коей видели несколько рыбачьих хижин»³⁷¹.

Этими данными подытоживался круг астрономических и картографических работ в Японии, давший в итоге ряд специальных карт, обеспечивших судоходству нормальные условия плавания в водах этой страны и уточнивших географические границы этого государства.

О. Е. Коцебу во время кругосветного плавания на «Рюрике» останавливался у острова Гуам (Марианские о-ва), где встретился с иностранными китобойными судами. У иностранных капитанов была карта японского побережья, составленная И. Ф. Крузенштерном, и они отзывались о ней с большой похвалой. Коцебу пишет: «Карта, которую они по ее подробности и верности предпочитают всем картам японских берегов, изданным в Европе, исключительно употребляют оную для своей безопасности во время плавания по японским водам»².

Нужно заметить, что в то время границы Японского моря устанавливались произвольно. Крузенштерн пределы

Японского моря намечал от Корейского до Лалерузова пролива, а материковую границу проводил от восточного берега Кореи до 45° с. ш. Он писал: «Сие море называли также Корейским, но как оно касается малой части берега Кореи, то и кажется справедливейшим назвать его Японским»¹.

Название «Японское море» после работ Крузенштерна прочно вошло в географию, границы же моря были значительно сдвинуты к северу.

При следовании корабля «Надежда» вдоль западных берегов Японии от пролива Ван-Димена к проливу Лаперуза Крузенштерн установил северо-восточное морское течение. Течение к северо-востоку констатировано было и у западных берегов острова Иезо.

Наличие установленных в этом плавании течений было подтверждено работами последующих мореплавателей. Теперь известно, что цусимская ветвь Куросио отклоняется вправо при следовании от Корейского пролива к северу и что большая часть его выходит в Тихий океан через Сангарский пролив, а остальная часть идет вдоль западного берега острова Иезо в Лаперузов пролив².

Этими данными Крузенштерн не располагал и ошибочно заключил, что «из плаваний Лаперуза, Броутона и нашего следует кажется заключить, что в Японском море, выключая близость берегов, не происходит никаких особенных течений»³.

Едва «Надежда» бросила якорь в заливе Румянцева (Носайя-Пузаки), как на судно явились рыбаки—жители острова Иезо, которые на палубе встали на колени, подняли обе руки на голову и, проведя ими по лицу и всему телу, начали низко кланяться. Они привезли с собою много свежих сельдей⁴, которые променивали на всякие безделушки: за одну медную пуговицу давали 50— 100 сельдей.

Крузенштерн хотел доставить натуралистам возможность пополнить свои коллекции, для чего предпринял небольшую экскурсию по берегу залива. «В 2 часа по полудни поехал я с большею частию своих офицеров на берег, и хотя оный лежит в малой широте, однакож, к удивлению нашему, нашли на нем в половине майя весьма мало признаков весны. Во многих местах лежал еще снег глубокий, деревья мало распустились и, выключая несколько дикого луку и щавелю, не видно было никакой зелени»¹.

На следующий день на «Надежду» приехал японский офицер* Он уговаривал командира немедленно удалиться из залива, угрожая, в случае неисполнения его требования, японским флотом, который, по его словам, скоро придет и поступит с ними беспощадно. При этом он надувал щеки, пыхтел и приговаривал: «бум», «бум», чем смешил очень русских моряков. Этот офицер рассказывал путешественникам об Адаме Лаксмане, которого очень хвалил. Он принял русских за англичан или шведов, так как никто из них не носил косы, какую он видел у Лаксмана и его спутников* Он знал несколько слов по-русски и, выпив на корабле чашку чая, опрокинул ее на блюдечко. Моряки этого не заметили, и он был удивлен, что они забыли свой обычай* Крузенштерн обещал ему уйти, как только рассеется туман*

У северо-западного побережья острова Иезо Крузенштерн затратил значительное время для розысков несуществующего острова Карафуто* Название Карафуто, или Крафто, известное по некоторым японским картам и литературным источникам XVII и XVIII столетий, приписывалось острову, лежащему к северу от Иезо или иногда, полуострову Азии, лежащему южнее устья реки Амура®.

В 1802 г* Топографическим депо в Петербурге была издана карта, на которой остров Карафуто был снят с японской карты, привезенной в Россию японцем Кодай, которого Адам Лаксман в 1792 г* отвез обратно в Японию^{372 373 374}.

В Матсмае у японского чиновника Лаксман также видел карту, на которой был нанесен остров Карап³⁷⁵. Изысканиями Крузенштерна была установлена идентичность острова Карафуто с островом Сандан, или Сахалин. «И так наконец без всякого сомнения принято, что Карафуто есть настоящий остров Сахалин, котораго сию южную оконечность японцы называют Карафутом»¹.

1 мая «Надежда» вышла из залива Румянцева и прошла Лаперузовым проливом в залив Анива, расположенный на южном берегу Сахалина. О целях этой поездки Крузенштерн писал: «Отсюда направил я свой путь к заливу, называемому Анива. Хотя оный купно с другим, известным под именем Терпения, и были посещаемы голландцами, однако, не взирая на то, желал я изведать Сахалин сколько возможно и точнее и хотел сделать начало с мыса Крильон, который вместе с мысом Анива были последние астрономически Лаперузом определенные места Сахалина. Положим, что об искусстве голландских мореходцев XVII столетия и нельзя сомневаться, и что великая похвала, приписываемая Лаперузом капитану Фриз, есть действительно справедлива, однако я ласкаюсь надежодю, что подобным исследованием двух больших заливов, и строгим определением пределов оных, сделаю географии немаловажную услугу. Скоро и ясно покажу я, что капитан Фриз при описании того и другого залива наделал весьма много погрешностей, которые кажутся даже невероятными»^{376 377}.

Эти изыскания и последующие работы на восточном и северо-западном берегах этого острова дали материал для построения карты «Полуострова Сахалина», вошедшей в атлас Крузенштерна как одно из ценных достижений кругосветного плавания.

Залив Анива известен удивительным обилием лососевых рыб³⁷⁸.

Во время пребывания «Надежды» в заливе Анива вода до того кишела рыбой, что трудно было грести. Сетей и неводов у местных жителей не было, и при отливе рыбу просто черпали ведрами. Голландцы, открывшие залив Анива в XVII столетии, одной из бухт его дали название Лососьей (Salm-Bay). Крузенштерн и его спутники сообщают, что в 1805 г. на Сахалине существовало только два японских поселения, которые были расположены в заливе Анива, в бухтах, названных голландцами Лососьей и Томари-Анива¹. В том и другом поселении находились как японские офицеры, так и купцы^{379 380 381}. Судя по состоянию построек и по показанию самих японцев, оба селения были основаны недавно. Относительно поселения в бухте Лососьей, Крузенштерн сообщает: «Мы могли заметить, что японцы поселились здесь не давно, потому, что домы офицеров, а особливо апбары были совсем новы, некоторые же еще не окончены»³⁸¹. Японское поселение в Томари-Анива, которое айны называли Кусун-котаном³⁸², посетил Лангсдорф. Японские офицеры ему рассказывали, что один из них жил на Сахалине шесть, а другой восемь лет^{383 384}. По видимому, оно было основано прежде первого, так как было более обширным,

В. М. Головнин⁰ пишет, что японцы постановили занять своими поселениями  часть Сахалина после 1787 г., когда в заливе Анива появились суда Лаперуза. Последовавшее затем появление Лаксмана в 1792—1793 гг. на Иезо и Курильских островах способствовало осуществлению этого постановления.

Сообщение А. Полонского³⁸⁵, который пишет, что японцы поселились в заливе Анива в 1799 г. (за шесть лет до появления здесь «Надежды»), находится в полном согласии со сведениями Крузенштерна, Лангсдорфа и Головнина.

Однако постоянного японского населения на острове Сахалине в то время не было. Японцы, о которых упоминают мореплаватели, приезжали на Южный Сахалин лишь в летний сезон для занятии рыбными промыслами. Первое постоянное поселение на Южном Сахалине {в заливе Анива) было основано в 1806 г. русским мореплавателем Хвостовым, который предпринял первую попытку присоединить к России Южный Сахалин.

Таким образом русские на 150 лет раньше японцев открыли остров Сахалин и первые создали на Сахалине постоянные поселения. В описании кругосветного плавания Крузенштерн настоятельно рекомендует русскому правительству закрепить за Россией залив Анива.

Мысль Крузенштерна о необходимости присоединения к России острова Сахалина оказала решающее влияние на дальнейший ход событии.

В 1809 г. на фрегате «Диана» был командирован капитан-лейтенант Подушкин для описи Курильских островов, берегов Восточной Сибири и полуострова или острова Сахалина. В первую очередь ему было предписано описать Сахалин, начиная с губы Анива, которую запять под поселение Российско-Американской компании для китовой ловли и торговли с Японией¹. Однако лишь полстолетия спустя идея Крузенштерна была блестяще осуществлена Невельским.

Астрономические наблюдения Крузенштерна, проведенные у южных и юго-восточных берегов Сахалина, заключались в проверке координат, установленных в 1643 i. капитаном Фризом и в 1787 г. Лаперузом для крайних южных точек: мыса Крнльон (Писиноторо) и мыса Анива (Сиретоко). Кроме того, была составлена полная картографическая опись заливов Анива и Терпения, а также ют-восточного побережья Сахалина до мыса Терпения (Китаец ретоко).

Природа Южного Сахалина произвела па мореплавателей приятное впечатление: «Белые ■' утесистые берега со своими заливами, разнообразные, довольной высоты позади оных горы, покрытые прекраснейшею зеленью, и лесистые долины обратили особенное внимание наше на сию часть Сахалина, которая бесспорно имеет великия преимущества пред осмотренными нами после северными его берегами. После приметили мы далее во внутренности земли еще многие рады гор, имеющих направление N и S. Самый задний ряд, долженствующий быть средним гор хребтом южном чааи Сахалина, превосходил высотою прочие и был покрыт весь снегом. Вершины высочайших гор скрывались в облаках»¹. При выходе в Охотское море было уточнено положение Тюленьего острова (Кайхето) и «Камня опасности» с грядой подводных камней. Попытка установить положение мыса Терпения оказалась неосуществимой вследствие огромной массы льдов, спускающихся к югу от этого мыса (это было 26 мая 1805 г.). Погода была пасмурная, снежные облака висели над горизонтом.

Эти обстоятельства и необходимость срочно доставить посольство на Камчатку заставили Крузенштерна направиться в Петропавловский порт.

Во время стоянки в заливе Румянцева и на южном берегу Сахалина русские познакомились с местными жителями, которые известны теперь под именем айнов. Название айны (Aino) установилось в Европе для этого народа со времени путешествия Крузенштерна². Этим именем сами себя называют одноплеменные жители Иезо, Сахалина и Курильских островов. Айно или айну на языке их значит «человек»⁰. До этого времени айны оставались без определенного наименования. Не только иезуитские миссионер , впервые познакомившиеся с этим народом на остров: Иезо в начале XVII столетия, но и голландский мореплаватель Фриз, побывавший в районе южных Курильских островов, пс называли его никаким именем. У Лаперуза и Броутона также не имеетс51 для айнов никакого особого названия. Лаперуз называет их просто «Сахалинцами» (Seghaliens) или «Оку-Ессойцами», так как у японцев этим именем называлась земля, лежащая к северу от Нипопа¹. Броутон называл жителей острова Хоккайдо «жителями Иксу», так как это название они употребляли  по отношению к Своему острову¹. Другие исследователи их называли «мохнатыми людьми» и изображали народом диким, имеющим густую звероподобную шерсть.

Во второй части своего труда Крузенштерн сообщает: «По древним известиям об острове Ессо, должны жители онаго быть мохнатые. Китайцы, вероятно первые узнавшие сей остров*, описывают его великим, наполненным диким народом, который имеет все тело мохнатое и столь длинные бороды, что должно поднимать оныя, если пить надобно. Голландцы, бывшие в известной экспедиции 1643 г. под начальством капитана Фриза, а россияне в 1739 г. под начальством Спанберга, подтвердили сие описание, не взирая на то, что езуит Гиероним Данжелис, бывший первый из европейцев на Ессо в 1620 г.^{386 387 388}, упоминает только о больших и густых бородах, а о мохнатости тела не говорит ни слова. Многие известия согласно объявляют, что жители Ессо должны быть действительно мохнаты, но я, узнав то сам собою, признаю повествования сии неосновательными. Во время бытности нашей на северной оконечности Ессо осматривал я несколько человек тамошних жителей, но кроме широкой и густой бороды, закрывающей большую часть лица, не нашел ни малейших признаков мохнатости. В заливе Анива смотрел у многих грудь, руки и ноги, и удостоверился также, как и на Ессо, что большая часть айнов не более имеют на теле своем волос, как некоторые из европейцев»³⁸⁹.

Действительно, до путешествия Крузенштерна не было ни одного описания айнов, в котором не упоминалось бы, что все их тело поросло волосами. Русский исследователь Камчатки Крашенинников³⁹⁰ называет их «мохнатыми курильцами» или просто «мохнатыми». Даже после

путешествия Крузенштерна некоторые авторы продолжали называть айнов «мохнатыми»¹.

Лины в то время были так мало известны европейцам, что Крузенштерн счел нужным описать по крайней мере некоторые их отличительные признаки. По его описанию, айны среднего роста, имеют темный цвет кожи^{391 392} и черные жесткие прямые волосы. Шемелин³⁹³ сообщает, что ветре-^f чаются и русоволосые.

Айны резко бросаются в глаза сильно выраженной растительностью на лице в виде густой и большой бороды. Женщины обезображивали себя татуировкой на руках и губах, отчего губы у них имели синий цвет. «Мужчины,— пишет Крузенштерн,—не татуировались»³⁹⁴.

Айны отличались добросердечием и честностью: «В бытность нашу в заливе Румянцева привозили они на корабль рыбу и отдавали нам оную, не требуя за то ничего; когда же мы предлагали им подарки, то они сколько оными не любовались, однако не хотели признавать их своими, покуда из разных знаков наших не уверились, что вещи сии точно отданы им в собственность»^{395 396}.

Все исследователи единодушно пишут, что айны кроткого нрава, услужливы и крайне добродушны. Например, об айнах Курильских островов с симпатией отзывается Крашенинников: «Они несравненно учтивее других народов: а притом постоянны, праводушны, честолюбивы и кротки. Старых людей имеют в великом почтении. Между собою живут весьма любовно, особливо же горячи к своим сродникам»⁰. Их женщины чрезвычайно скромны и даже застенчивы. Они не носили никаких украшений, тогда как мужчины носили в ушах серьги, состоящие из медных или серебряных колец³⁹⁷.

 Одежда как мужская, так и женская у них была одинакова. Она состояла из халатов, изготовленных из толстой ткани, «сотканной из лыка». Айны действительно изготовляли грубую ткань из тополевого лыка¹.

Зимою они носили короткие по пояс шубы, сделанные из собачьих и тюленьих шкур, вывернутых шерстью наружу. Штаны не всегда употреблялись. Сапоги айны делали из тюленьей или рыбьей шкуры, с голенищами из собачьего меха. Для пешеходных странствий они употребляли башмаки, плетеные из соломы или травы, а во время распутицы носили деревянные², каких не было ни у гиляков, ни у других коренных народностей Приамурского края.

Жилища их были полуподземные. Они имели четырехугольную форму с остроконечной крышей. При постройке жилищ сначала вырывалась яма, затем вкапывались в землю четыре столба, на которые клали перекладины. К перекладинам с боков приставляли наклонно жерди и покрывали их толстым слоем камыша³. На камыш сверху клали такие же жерди вдоль и поперек. Конусообразная крыша строилась также из жердей, сложенных в-виде решетки и покрытых камышом. В середине крыши имелось четырехугольное отверстие для освещения хижины и выхода дыма. Земляной пол иногда был п.крыт травяными рогожками.

Айны занимались’ главным образом рыболовством и охотой на куниц, лисиц, волков и медведей.

Из домашних животных они имели только собак, которых, повидимому, употребляли для зимней езды, так как на берегу залива Апива Крузенштерн видел санки, подобные камчадальским нартам⁴. В каждом доме воспитывался молодой медведь, который у них считался священным⁵. Хлебопашеством и огородничеством не занимались. Питались главным образом рыбою: соленою, сушеною и копченою.

Происхождение айнов, несмотря на труды многих исследователей, составляет все еще неразрешенный вопрос. Из-за сильно выраженной растительности на лице многие относили айнов к «кавказской» группе народов.

Л. Я- Штернберг пишет, что «по физическому типу, айны представляют вариацию той первичной австралоид-ной длинноголовой, бородатой расы, разновидности которой мы одинаково находим и в Австралии, и в южной Индии, и в западной Океании, а особенности их культуры и языка находим у самых различных народов Океании и особенно ясно у ближайших из этих народов, живущих в Индонезии, на Филиппинах и на Формозе»¹.

Русские путешественники описали политическое положение айнов как угнетенной национальности в составе Японского государства. Шемелин^{398 399} сообщает, что японские начальники употребляют айнов на тяжелых работах, отдают их купцам для ловли рыбы, но за труды им ничего не платят.

Далее Шемелин пишет, что японцы смотрят на айнов как на скотов и за малейшее непослушание бьют их немилосердно палками и рвут тело щипцами. Японские чиновники всячески пытались показать русским отеческую заботу их правительства об айнах, но «Виселицу, виденные г. Ратмановым в селении при заливе Тамари-Анива, изъявляют совсем другое расположение правительства их к сим несчастным»⁴⁰⁰.

В третьем томе своего сочинения Крузенштерн опубликовал обширный «Словарь наречий народов, обитающих на южной оконечности полуострова Сахалина, собранный на месте покойным лейтенантом Гаврилою Давыдовым»⁴⁰¹.

Покинув берега острова Сахалина, «Надежда» 30 мая подошла к цепи Курильских островов и направила свой путь в пролив между островами Муссир (Мушир) и Экарма, где русские моряки открыли группу, состоящую из четырех надводных скал, которым Крузенштерн дал

Название «Каменные ловушки». Здесь «Надежда» едва не погибла из-за встречного течения, которое несло ее на подводный риф. С большим трудом она снова выбралась в Охотское море, где переждала наступивший шторм.

1 июня «Надежда» прошла через пролив Харумуко-тан, отделяющий остров Онекотан от острова Харумуко-тана.

Во время плавания у Курильских островов астрономические и картографические работы не прерывались: «Из сих островов,—пишет Крузенштерн,—определены поныне с точностью только четыре первые: называемый одиннадцатым или Раукоке, виденный адмиралом Сарычевым, и острова, составляющие пролив Лебуссоль»¹. Крузенштерну удалось установить точное географическое положение лишь некоторых островов Курильской гряды.

При этом Крузенштерн, перепутав названия отдельных островов Курильской гряды, допустил значительные ошибки, исправленные впоследствии Головниным при описании южных Курильских островов: «Итак, свидание с жителями,—пишет Головнин,—доставило нам случай узнать много любопытного касательно Курильских островов, а особенно настоящия их имена; следовательно, капитан Крузенштерн, положа отменно верно виденные им острова на карты, дал некоторым из них другия названия, а именно: его Ранкокеесть настоящий Матуа, а Матуа называется жителями Растуа; остров, им называемый Растуа, сами жители именуют Ушисир; а тот, который у пего на карте стоит под именем Ушисира, они называют Кетой, а его Кетой жителям известен под именем Симуеира, который по их счету шестнадцатый в гряде.

Без всякого сомнения, капитан Крузенштерн не имел намерения нарочно переменять имена островов, под коими они известны природным своим жителям; а взял их с какой-нибудь неверной карты, или слышал от людей, не имевших об них надлежащих сведений; ибо здравый рассудок, справедливость и польза географии требуют, чтобы населенные части земного шара назывались так, как оке жителями своими именуются, а потому, на

моей карте Курильских островов, я возвратил им настой-щи я имена»¹.

Во время четырехдневного плавания по Тихому океану «Надежда» прошла мимо острова Сюмусю (Сумшу) и острова Лрайто (Алаид) и далее вдоль камчатского побережья до Авачинской губы. Пловучие льды и туманы сильно затрудняли проведение астрономических и картографических работ.

5 июня после сорокавосьмидневного плавания из Нагасаки «Надежда» бросила якорь в Петропавловской гавани. Посланник Резанов перешел па судно Российско-Американской компании «Мария», на котором отправился на остров Кадьяк^{402 403}. Вместе с ним «Надежду» покинул естествоиспытатель Лангсдорф, пожелавший ознакомиться с природой и богатствами Русской Америки.

ПЛАВАНИЕ К ОСТРОВУ САХАЛИН

5 июля 1805 г. «Надежда» вышла из Петропавловской гавани и снова направилась к острову Сахалин, чтобы продолжить описание этого острова и обследовать устье реки Амура.

Крузенштерн старался держать корабль как можно ближе к Камчатскому берегу, чтобы новыми астрономическими определениями дополнить составляемую им карту Камчатки.

После четырехдневного плавания в туманную погоду увидели острова Онекотан и Харамукотан.

Крузенштерн намеревался уточнить положение открытых им надводных скал, названных «Каменные ловушки», но благоприятный ветер побудил пройти ближайшим проливом, который он назвал проливом Надежды. Он пишет, что пролив Надежды лежит между островами Раукоке (Райкоке) и Матау (Мацува)¹. Это сообщение Крузенштерна совершенно неправильное. При внимательном рассмотрении оказывается, что Крузенштерн опять перепутал названия островов и в действительности прошел проливом между островами Мацува и Расева^{404 405}. О проливе Надежды (Расева) Крузенштерн писал: «Сей пролив, названный мною Надеждою, есть один из лучших между островами сей цепи. Он шириною в 16 миль (27,5 км.—В. //.) и совершенно безопасен»⁴⁰⁶. К югу от острова Мацува моряки увидели остров Кетой и остров Симушир, который,—пишет Крузенштерн,—голландцы называли Землею Компании⁴⁰⁷.

В Охотском море взяли курс к западу, к мысу Терпения, который в первом плавании не был определен астрономически. Множество тюленей, сивучей, китов и бесчисленное множество птиц окружали корабль со всех сторон. Густой туман закрывал горизонт.

17 июля увидели мыс Терпения, самую восточную часть Сахалина, и пошли на север вдоль белых береговых обрывов. Высокие холмы, покрытые зеленью, были пустынны. Ни малейших признаков населения. Ни один европейский мореплаватель не посещал еще этих берегов,

С 20 июля наступила хорошая теплая погода, но продвигаться па север препятствовало встречное течение (Сахалинское). «Течение к югу,—пишет Крузенштерн,— кажется быть здесь господствующим в сие время года;

оно бывает даже и при южных ветрах¹. Сие стремление течения подало мне повод несправедливо думать, что остров Сахалин на широте 51° или 52° должен разделяться проливом, простирающимся  на SO. Долго я льстился тщетною надеждою к открытию онагоя^{408 409 410}.

С 25 по 29 июля погода была бурная и туманная. Лот был единственным путеводителем у этих неизведанных берегов. От 51° с. ш. горы совершенно исчезли, и берег стал низменным, песчаным. Лаперуз на западной стороне Сахалина на 51° с. ш. также видел песчаный низкий берег. На этом основании Крузенштерн сделал предположение, что прежде Сахалин состоял из двух островов, которые потом соединились песчаным перешейком⁴¹⁰,

3 августа на 52°53'05" с. ш. и 144°14' в. д. измерили глубинную температуру воды⁴¹¹.

Температура воздуха ........... 11,3°С

л поверхности воды ...... 7,5° »

» на глубине 80 саженей (146,3 м) —1,2° &

Быстрое понижение температуры с глубиной в верхних слоях Охотского моря подтвердилось и наблюдениями адмирала С. О. Макарова в 1888 г.⁴¹².

8 августа, после двухнедельного плавания вдоль низменного песчаного берега, вновь показались высокие горы с зеленеющими долинами. Берег, состоящий из черного гранита, принял суровый вид. Морская вода изменила цвет и стала мутиожелтоватой. Причину этого явления Крузенштерн правильно приписал близости устья Амура,

При обследовании восточного берега Сахалина важней-щие пункты, открытые в этом плавании, получили названия, были астрономически определены, и вся береговая линия впервые положена на карту.

В 4 часа дня, 8 августа обошли гористый, голый северный мыс острова Сахалин, который Крузенштерн назвал мысом Елизаветы (54^а 24'30" с. ш. и 145° 46' 30" в. д.), и увидели на западе другой мыс, получивший название— мыса Марии (54° 17" 30" с. ш. и 145^э 17' 45" в. д.).

Между мысами Елизаветы и Марии лежит широкий залив (Северный) с низкими зелеными берегами. Большое озеро, окруженное сосновыми лесами, придает ландшафту живописный вид.

В долине моряки заметили небольшое селение, состоящее из 27 домов. Лейтенант Левенштерн, Горнер и Тиле-зиус были посланы на гребном судне на берег. Жители острова встретили прибывших не враждебно, но в селение не пустили. Пришлось вернуться на корабль. По внешнему виду они были не похожи на айнов, и Крузенштерн решил сам побывать на берегу. К юго-западу от мыса Марии видели несколько местных поселений. «Мы видели даже и нивы,—пишет Крузенштерн,—обрабатывание коих доказывало, что здесь живет народ, успевший в образе жизни более, нежели айны»¹.

12 августа встали на якорь в Сахалинском заливе на 54° 04'10" с ш. Морское течение здесь приняло северо-восточное направление и было настолько сильным, что корабль не слушался руля, но, несмотря па это, Крузенштерн решил продолжать научные исследования. Неясными оставались два вопроса: является ли Сахалин островом или это полуостров, как предполагали многие географы и мореплаватели после исследований Лаперуза и Броутона. Неясным оставалось также положение устья Амура, о котором географы того времени высказывали предположение, что оно теряется в песках^{413 414}.

С тех пор как русские появились на берегах Тихого океана, они всегда считали Сахалин островом.

В любопытном «Сказании о великой реке Амуре, которая разгранила русское селение с Китайцы», составлен ном Николаем Спафарием в результате путешествия в Китай в 1675—1677 гг., дано подробное описание Амура. Здесь упоминается про остров Сахалин: «Вышеименитая великая река Амур, гористая и лесистая и в окиаи впала однем своим устьем, и против того устья есть остров великой; а живут на том острове многие иноземцы гиляцкие народы. Юрты у них деревянные рубленые, и носят платья соболья и лисьи, и звериные кожаны, и ездят на собаках, нартами зимою, а летом по водам в лодках, и держат в улусах собак по 500 и по 1 000; питаются всяким зверем и рыбою»⁴¹⁵.

На первых картах северо-востока Азии, появившихся в Европе в XVIII в., Сахалин также изображался островом с довольно сложным названием Saghalian anga hata, т. е. «Остров устья Черной реки».

Лаперуз в 1787 г., чтобы сократить плавание из Японского моря к Камчатке, решил пройти проливом между Сахалином и Азиатским материком. Продвигаясь на север, Лаперуз обнаружил медленное, но систематическое уменьшение глубины в Татарском проливе. Опасаясь сесть на мель, он бросил якорь на глубине 9 саженей (16,5 м) и послал на север два гребных судна для измерения глубин. Они прошли на три мили к северу, где глубина уменьшилась до 3 саженей (5,5 м).

Постепенное уменьшение глубины и отсутствие морских течений побудили Лаперуза высказать мнение, что Сахалин или соединен с берегом Азии перешейком, или канал, разделяющий их, очень узок и .мелководен, а потому и непригоден для судоходства. Так как Лаперуз не высказал определенного мнения, географы на картах продолжали изображать Сахалин островом.

Позднее, будучи в Кантоне, Крузенштерн нашел описание путешествия английского мореплавателя Броутона, которое было издано в Европе во время его отсутствия.

Броутон прошел из бухты Де-Кастри (открытой Лапе-рузом) на 8 миль (11 км) севернее Лаперуза, где глубина уменьшилась до 2⁴¹⁵/_г саженей (4,5 м).

По сообщениктБроутоиа, здесь Татарский пролив оканчивался замкнутым заливом, берега которого обошел на шлюпке его помощник Чапман.

Еще будучи в Нагасаки, Крузенштерн разработал план работ по обследованию Татарского пролива, который заключался в следующем: предполагалось поставить «Надежду» на якорь на две-три недели в безопасной бухте на северо-западном берегу Сахалина, откуда отправить парусный баркас, снабженный хронометрами, секстанами и другими астрономическими приборами, в Татарский пролив под начальством старшего офицера «Надежды» Ратманова и его помощника—лейтенанта Беллинсгаузена. В случае, если будет установлено, что Сахалин отделяется от материка проливом, Ратма-нову предписывалось устроить двухдневный отдых в заливе Де-Кастри и затем вернуться обратно.

После посещения Камчатки Крузенштерну пришлось изменить свой план. «Сколько я ни желал изведать канал и весь берег Татарии от устья Амура до Российских пределов, что для вернейшего географического определения сей части почитаю весьма нужным; однако не смел отважиться на то ни под каким видом. При вторичном отходе нашем из Камчатки, остерегали меня не приближаться к берегу Татарии, принадлежащей китайцам, дабы не возбудить в недоверчивом и боязливом сем народе какого-либо подозрения и не подать через то повода к разрыву выгодной для России Кяхтинской торговли»¹.

Все же, несмотря на категорическое запрещение, Крузенштерн не отказался окончательно от своего намерения.

13 августа «Надежда стала осторожно продвигаться к югу. Под 53°33' с. щ. ширина пролива между Сахалином и азиатским берегом стала не более пяти миль (9 км). С корабля одновременно видели берега Азии и Сахалина. Противолежащие мысы были названы в честь офицеров «Надежды»: мыс Ромберга на азиатском берегу (53°26'30" с. ш.) и мыс Головачева на побережье Сахалина (53^е30'15" с. ш.). Глубина в проливе уменьшилась до шести саженей (И м), и Крузенштерн не осмелился итти дальше. Оставалось не более ста миль неисследованного пространства, отделяющего Крузенштерна от мест, достигнутых Лаперузом и Броутоном с юга* Приказав лечь в дрейф, он послал лейтенанта Ромберга на шлюпке с поручением пройти поперек пролива и измерить его глубину. В шесть часов вечера того же дня Ромберг, пройдя несколько километров к югу, возвратился на «Надежду» после данного ему пушечного сигнала. Он донес, что глубина в проливе уменьшилась до трех с половиной саженей (6,5 м), и привез с собою ведро воды, которая оказалась совершенно пресной.

По этим данным Крузенштерн заключил, что Сахалин является полуостровом. «Итак теперь доказано совершенно,—пишет Крузенштерн,—что Сахалин соединяется с Татариею низменным песчаным перешейком, и есть полуостров, а не остров. Почему справедливость и требует означаемый на картах со времени Лаперузова путешествия пролив Татарии изображать и называть заливом оной, хотя весьма вероятно, что Сахалин был некогда, а может быть еще в недавний времена, островом, как представляется оный и на Китайских картах, но что наносные пески реки Амура соединили его с матерой землею»¹* Крузенштерн пишет, что в этом вопросе с ним согласны «все прочие на корабле бывшие и могшие судить о сем»². Однако это замечание Крузенштерна не заслуживает доверия. В 1848 г. капитан-лейтенанту Невельскому, отправлявшемуся из Петербурга в Камчатку, пришлось беседовать с командиром кронштадтского порта Беллинсгаузеном. «Ф. Ф. Беллинсгаузен,—пишет Невельской,—сообщил мне, что опись, произведенная И, Ф. Крузенштерном, северной части Амурского лимана, а равно и предположение его, что у восточного берега Сахалина существует бар одного из рукавов реки Амура, весьма сомнительны и как он, так и адмирал П, Ф* Анжу сказали мне, что недавно к этим берегам было посылаемо судно Российско-Американской компании»³*

Правда, Крузенштерн оговаривается, что подробного исследования он не производил, и оставляет окончательное решение этого вопроса будущим мореплавателям.

После исследований Лалеруза, Броутона и Крузенштерна Сахалин стал считаться полуостровом, и это неправильное мнение было опровергнуто лишь Г. И. Невельским почти пятьдесят лет спустя¹.

Подняв шлюпку, Крузенштерн приказал поставить паруса и взял курс на север вдоль западного берега Сахалина.

14 августа «Надежда» вошла в небольшую открытую бухту, названную Крузенштерном заливом Надежды, и бросила якорь (на 54°10'15" с. ш.) вблизи селения, замеченного еще при следовании в Татарский пролив. Судя по положению, это должно быть селение, называемое местными жителями, в котором моряки насчитали от 15 до 18' домов. На следующий день Крузенштерн с большинством офицеров и половиною команды поехали на берег. Моряки высадились на расстоянии одного километра от селения и пошли по песчаной отмели, так как берег был покрыт непроходимым лесом и кустарниками. Жители при встрече с моряками размахивали в воздухе лисьими шкурами, низко кланялись и обнимались с ними, как друзья, но в селение не пускали. В их лодке моряки обнаружили пики, луки и сабли.

Недалеко от деревни русских встретило человек двадцать местных жителей во главе с начальником, одетым в пестрое платье китайского покроя.

Крузенштерн решил, что жители этих селений принадлежат к другому племени, чем айны. Не узнав имени этого народа, Крузенштерн по наружности и одежде заключил, что это «бесспорно» должны быть татары. Предполагая, что в прежние времена весь Сахалин был заселен айнами, о и высказывает мнение, что татары перешли на остров с материка и частью уже вытеснили айнов, а с течением времени и окончательно вытеснят их³.

На основании довольно подробного описания встречи Крузенштерна с ними можно определенно сказать, что это

¹ В Лондоне в 1851 г. вышло «Наставление для навигации в Тихом океане» (A Directory for the Navigation of the Pacific Ocean. Cm. Golder F. A. Russian Expansion on the Pacific, Clevlend, 1914, p. 261), в котором утверждалось, что Сахалин является полуостровом. Таким образом, и после работ Невельского в Западной Европе Сахалин по-прежнему считали полуостровом.

 Эта ошибка Крузенштерна получила широкое распространение. Поэтому голова предполагаемого начальника в заливе Надежды, изображенная Тилезиусом в атласе к путешествию¹, воспроизведена в сочинении Глиддоиа о человеческих расах, как образец татарского типа^{421 422}.

Крузенштерн подарил предполагаемому начальнику кусок оранжевого сукна, а остальным различные мелочи и старался втолковать, что у них нет никаких враждебных намерений. В доказательство дружелюбия он снял свою шпагу. Посоветовавшись друг с другом, жители острова, видимо, решили не удерживать более путешественников.

Крузенштерн пишет, что начальнику «оказывали прочие мало уважения и обходились с ним с довольным равенством».

Главной причиной, почему жители не пускали моряков в селение, как потом выяснилось, была боязнь за своих жен, которых они спрятали в домах и даже заколотили жердями и досками окна и двери⁴²³. Действительно, гиляки ревниво охраняли своих жен, так как у них браки были основаны на купле, и стоимость невест была очень высока⁴²⁴. По этой причине моряки видели только одних мужчин, которые носили длинные черные волосы, заплетенные в косу, висящую до пояса, а бороду и усы брили.

«Обыкновенное платье людей сих,—пишет Крузенштерн,—составляет парка⁴²⁵ из собачьего меху или из кишек рыбьих⁰, которая называется на Кадьяке и Алеутских островах камлеикою¹, широкие и длинные шаровары из толстой холстины, и рубашка из синей бумажной ткани, застегиваемая двумя медными пуговицами^{426 427}. Сапоги носят вообще из тюленьей кожи, а на голове соломенную шляпу⁴²⁸, подобную той, какую обыкновенно употребляет простой народ в Китае»⁴²⁹.

Моряки прошли все селение Нгывр-во от начала до конца, по проникнуть внутрь хижин им не удалось. Наружный вид местных хижин Крузенштерн описывает так: «Домы их довольно велики и построены все, выключая один виденный нами, пустой, на столбах высотою от 4-х до 5 футов над землею. Пространство между столбов иод домами занимают их собаки. На передней стороне дома сделано крыльцо, шириною около 10 футов, на которое всходят гю лестнице, состоящей из 7 и 8 ступеней. Дверь находится на самой середине крыльца; она ведет в сени, которые занимают большую часть дома, по совершенно пусты»⁴³⁰.

В конце деревни увидели дома, построенные лучше, с очагами и дымовыми трубами. Они стояли прямо на земле, и в них никто не жил”.

Из описания Крузенштерна явствует, что гиляки имели летние и зимние помещения, приспособленные к климатическим условиям.

Гиляцкие летники покоились на сваях, что ограждало их от наводнений, вызываемых продолжительными дождями, предохраняло от непосредственного соприкосновения с сырой почвой и создавало под ними постоянную вентиляцию.

Зимние жилища гиляки имели двоякого рода: их национальным зимним жилищем являлась подземная

юрта, а те, что видел Крузенштерн, сооруженные ый поверхности земли и снабженные системой нагревательных труб, были построены здесь позднее в результате заимствовании у китайцев⁴³².

Иногда лешие и зимние помещения были отдалены друг от друга на значительные расстояния. У каждого дома были сушильни для рыбы, из чего Крузенштерн делает правильный вывод, что главной нищей местного населения является рыба. Осмотрев селение Пгывр-во, моряки вернулись на корабль. Таким образом, на описание Сахалина в общей сложности Крузенштерн потратил почти три месяца, что дало богатый материал для составления географической карты острова, которой до этого времени не существовало-

15 августа, в 8 часов вечера, «Надежда» снялась с якоря и взяла курс на север. Крузенштерну было предписано осмотреть Шантарскце острова, так как до этого времени не было определено ни число их, ни точное географическое положение.

Обстоятельства не позволили ему исполнить это поручение²- Необходимо было срочно возвратиться в Камчатку, чтобы прибыть в Кантон к началу ноября для условленной встречи с «Невою».

Покинув Сахалин, «Надежда» направилась к северо-северо-востоку и 17 августа, в 2 часа ночи, оказалась вблизи неизвестного острова. Крузенштерн, думая, что ему посчастливилось сделать новое географическое открытие, выдал вознаграждение матросу, увидевшему этот остров. На рассвете выяснилось, что это был остров Иолы, открытый капитаном Биллингсом в 178У г. на 56° 32' с. ш. и 146°12' в. д.

По определению Крузенштерна оказалось, что он лежит почти на 3° западнее (на 56° 25'30" с ш. и 143° 14' 45" в. д).

По поводу этого определения географических координат спутник Головнина капитан Рикорд писал: «Вообще сказать можно, что все те места, коюрыя сей искусный мореплаватель определил, могут служить отшедшим пунктом или же верною поверкою хронометрам, как й Гринвическая обсерватория»¹.

От острова Ионы «Надежда» взяла курс через Охотское море к гряде Курильских островов. Охотское море Крузенштерн делит па две части: южную, которую он назвал Сахалинским морем, и северо-западную— собственно Охотское море. «Сахалинское море есть пространство, заключающееся между полуостровом сего имели и Курильскими островами* Проведенная в уме линия щ северной оконечности Сахалина к южной оконечности Камчатки определяет северные его пределы, а пролив Лаперузов—южные. Сие море можно назвать и Курильским, потому что восточная сторона он а го касается всей цепи Курильских островов от Иессо до Камчатки, но я не намерен утверждать, которому названию должно отдать преимущество. Сне пространство моря не имело до ныне никакого особенного имени; мне кажется справедливее дать оному соответственное пределам его на-звание, нежели соединять его, как то было до ныне, с Охотским морем»^{433 434 435}. Это предложение Крузенштерна не встретило сочувствия.

26 августа сквозь туман «Надежда» подошла к гряде Курильских островов, и моряки увидели острова Ширинки (по Крузенштерну, Ширинку), Маканру (Маконруши) и Алаид. Прошли пролив Онекотан (Четвертый), между островами Парамуснр (Парамушир) и Онекотан, по которому обычно плавали русские купеческие корабли из Охотска в Камчатку. На утесистых берегах Парамусира увидели снег, который, по мнению Крузенштерна, был новым⁴³⁵.

30 августа, после почти двухмесячного плавания, бросили якорь в Петропавловской гавани.

Плавание Крузенштерна в Японию и к берегам Сахалина дало богатейшие научные результаты. «Соображая те мореходные средства,—пишет Веселаго,—которыми он обладал сравнительно с нынешними, нельзя не поди-

л

Карта Камчатского берега от м Лопатка до м. Шипунского {Атлас к путешествию капитана Крузенштерна)

Ёи1ъся добросовестной точности этих работ, особенно если принять во внимание, как мало времени он имел в своем распоряжении. Все это сделано, за исключением месяца, проведенного в Петропавловском порте, всего в 87 дней, и это в местах почти впервые посещенных,—в морях, где целое лето господствуют непроницаемые туманы. Достаточно сказать, что в эти 87 дней одних астрономических определений пунктов набирается более ста, а исследовано и большею чаетию пройдено съемкою протяжения берега не менее 1 500 верст»¹.

Подготовка «Надежды» к обратному плаванию в Кронштадт, перегрузка трюма и пополнение запасов провизии, доставленной из Охотска, задержали экспедицию в Петропавловске больше месяца.

2 сентября пришла почта из России. Карты, рисунки Тилезиуса и краткое донесение об открытиях Крузенштерн послал в Академию наук с небольшим судном, направлявшимся в Охотск. Однако у города Большерецка судно село на мель и,⁴³⁶ с трудом избавившись от опасности, вынуждено было вновь вернуться в Петропавловск. Все материалы экспедиции с зимней почтой были отправлены сухим путем через Гижигу.

«'I рикратная бытность моя в Камчатке,—пишет Крузенштерн,—в 1804 и 1805 годах продолжалась более 3 месяцев; а потому и будут, может быть, ожидать от меня некоторых подробных известий о сей стране. Я буду однако говорить здесь единственно о нынешнем состоянии Камчатки; оная уже многими и весьма подробно описана»^{437 438}.

В своем сочинении Крузенштерн дает обстоятельное описание камчадалов—их положения, быта и культуры. Вместе с этим Крузенштерн опубликовал словарь чукотского языка.

Этот словарь был составлен поручиком Д. И. Кошелевым, братом губернатора Камчатки, предпринявшим специальное путешествие в 1805—1806 гг. на Чукотский полуостров. Крузенштерн пишет: «При сем письме получил я от него собрание чукоцких редкостей и довольно немалый словарь языка чукчей, первой до ныне известный сего языка»⁴³⁹.

9 октября 1805 г. «Надежда» с грузом меховых товаров Российско-Американской компании вышла из Ава-чинской губы и направилась к берегам Китая. Несмотря на осеннее время года, Крузенштерн намеревался исследовать ту пасть океана, где на старинных картах были нанесены острова, существование которых многими географами считалось сомнительным. Объектами этих изысканий были намечены острова: Рико-де-Плата, Гваделупа, Малабригос, Св. Себастьян-де-Лобос и Св. Жуан.

Условия плавания были чрезвычайно неблагоприятны: господствовала ветреная погода, иногда переходившая в шторм.

При выходе из Авачииской губы термометр показывал Н/₂ градуса мороза, но через 20 дней плавания, на широте 29°ЗГ, температура поднялась уже до26³,2 С. На широ~ те 35°18' появились тропические птицы, морские свинки и множество акул, достигавших 3 м в длину.

30 октября подошли к месту, где на картах была показана группа островов Гваделупа, а на следующий день проходили район островов Малабригос и Св. Жуан, Все эти острова оказались несуществующими, и Крузенштерн не поместил их на своей карте.

7 ноября увидели группу из трех островов (Св. Александра, Сельфер и Св. Августина), открытых английским капитаном Гором. Астрономические наблюдения, произведенные с большой тщательностью, позволили уточнить их географическое положение.

17 ноября в бурную ночь «Надежда» прошла проливом Баши (между Формозой и островами Баши).

Во время плавания в Японию и Китай Крузенштерн отметил течение Куросио под названием Северо-восточного и Северного. Это же течение было отмечено и при входе в пролив между островами Формоза и Баши, но объединить полученные наблюдения над этими течениями в пройденной полосе океана Крузенштерн не смог.

По выходе из пролива Баши взяли китайского лоцмана и направили курс в город Макао. Вблизи Макао встретили флотилию китайских джонок, состоящую из трехсот повстанческих судов, однако по обычаю правящих кругов того времени Крузенштерн называет повстанцев пиратами. «Морские разбойники,—пишет Крузен-

Штерн,—наводящие теперь страх на южную страну Китая, а особливо в Кантоне и Макао, суть не что иное, как жители южных провинций сего государства, которые, быв доведены угнетениями самовластвующих мандаринов до крайности, прибегли к сему последнему средству для облегчения своего жалостного положения»¹.

20 ноября Крузенштерн поставил «Надежду» на якорь в бухте Макао, а через две недели, после семнадцати месяцев самостоятельного плавания, в Макао пришла и «Нева».

Для продажи мехов Крузенштерн и Лисянский 5 декабря перевели корабли к острову Вампу, лежащему перед устьем Жемчужной реки (Си-Цзян), вблизи города Кантона. Привезенный «Надеждой» и «Невой» груз пушных товаров был продан за 200 тысяч рублей золотом. На 150 тысяч рублей закупили в Кантоне китайских товаров: чая, шелка, фарфора идр. Лучшие шкурки бобров и чернобурых лисиц были оставлены для продажи в Петербурге и Москве. Русские корабли пришли в Кантон впервые без разрешения китайского правительства.

Поэтому, когда все было окончено и нагруженные суда приготовились к отходу, китайские власти неожиданно наложили арест на русские корабли^{440 441}. После бесконечной переписки, личных переговоров и угроз удалось получить разрешение на выход из гавани. Впоследствии Крузенштерн узнал, что на следующий день после ухода русских кораблей из Пекина пришло строгое распоряжение об их задержании: «Если бы сие повеление нас застало, то, вероятно, не возвратились бы корабли наши никогда в Россию».

Во время пребывания в китайских гаванях длительными астрономическими наблюдениями были уточнены координаты городов Макао и Кантона. Большой интерес представляли собранные Крузенштерном и Лисянским материалы об административном устройстве Китая, положении различных классов китайского общества, быте населения, состоянии рынка и внешней торговли. Крузенштерн пишет, что простой народ в Китае, доведенный до отчаяния голодом и притеснениями, восстает против своих угнетателей. «Правительство... в полном смысле деспотическое, а потому и не всегда мудрое... Дух самовластия распространяется постепенно от престола до самых низких начальников. Народ стонет под игом малых своих тиранов... Число недовольных распространяется ныне по всему Китаю. В бытность мою в Кантоне в 1798 г. возмущались три провинции; теперь бунтует много областей; почти вся южная часть Китая вооружилась против правительства». Из высказываний Крузенштерна видно, что он сочувственно относился к борьбе китайского народа против феодального ига. Этот факт говорит о передовых взглядах русского мореплавателя.

9 февраля 1806 г. «Надежда» и «Нева» снялись с якоря и направились через Южно-Китайское море, пролив Гаспар, в море Ява и через Зондский пролив в Индийский океан. В случае разлуки кораблей Крузенштерн назначил местом встречи остров Св. Елены.

24 февраля на 106° 10' в. д. в третий раз пересекли экватор. Погода стояла жаркая, иногда разражались страшные тропические грозы с проливными дождями, которые неожиданно сменялись длительным безветрием.

1 марта показался остров Ява, и Крузенштерн направил корабли в Зондский пролив, в котором избрал наиболее безопасный проход между островами Принца и Кракатау (по Крузенштерну—Каракатоа). «Здесь я имел случай,—пишет Крузенштерн,—собственным моим опытом узнать, сколь неверны карты сего пролива, содержащиеся в так называемом East India Pilot, изданном 1803-го года весьма обширном, но очень худом и безпорядочном собрании карт Китайских и Ост-Инднйских вод»¹.

6 марта «Надежда» и «Нева» вышли из Зондского пролива в Индийский океан. Успешному плаванию препятствовал западный муссон, который перешел в юго-восточный пассат только на 12° 26' 45" ю. ш.² Это замечание Крузенштерна вполне соответствует действительности. «В Индийском океане SE пассат,—пишет Шокальский,—лежит на 10° южнее, нежели в двух других океанах, где его область доходит до экватора»³. ^{442 443}

15 апреля Днем во время сильного тумана и дождя на 34° 55' ю. ш. и 29° в. д. «Надежда» и «Нева» потеряли друг друга из виду. Расставшись с «Невою», «Надежда» взяла курс на северо-запад и 3 мая подошла к острову Св. Елены.

По выходе из Зондского пролива в первые дни плавания в Индийском океане Крузенштерн отметил юго-восточное течение, что вполне соответствует современным представлениям¹. В Атлантическом океане на пути от мыса Доброй Надежды до острова Св. Елены и далее до экватора он также констатирует юго-восточное морское течение, направленное против господствующего пассатного ветра^{444 445}.

Это замечание Крузенштерна противоречит наблюдениям предшествующих мореплавателей и его спутника Лисянского^{446 447}. Трудно понять, каким образом он придал обратное направление Южному экваториальному течению Атлантического океана на таком значительном отрезке пути.

На острове Св. Елены моряки узнали о начавшейся войне между Россией и Францией. Желая избежать встречи с французскими кораблями, Крузенштерн решил итти не Английским каналом, а в обход Азорских островов к крайней северной оконечности Шотландии.

8 мая «Надежда» покинула остров Св. Елены и направилась к северу. На 2° 43' ю. ш. и 20°35' з. д. моряки увидели поднимающийся из моря столб дыма, который, вероятно, происходил от подводного вулканического извержения. 21 мая в четвертый раз «Надежда» пересекла экватор на 22° 18' 30" з. д. При переходе через полосу затишья Крузенштерн отметил наличие Экваториального противотечения и сделал наивную попытку связать его происхождение с переменами времен года. «Между паса-дами SO и N0, из коих в последний вошли мы подб¹^⁰ северной широты найдено нами в начале нашего путешествия 1803 г. сильное течение к N, увлекавшее корабль назад на 20 миль в сутки; в сей раз действовало оно также противно ходу корабля к S и к О от 14 до 25 миль в сутки. Сии совершенно противныя течения в той же стране океана, происходят ли от разных времен года или от-иной причины, я ничего определительного Сказать не могу»¹.

Во время кругосветного плавания Крузенштерн и Горнер впервые в истории океанографии производили, наблюдения над удельным весом морской воды с помощью медного ареометра Фаренгейта^{448 449}. Эти наблюдения впервые позволили установить основные закономерности географического распределения солености по поверхности океанов и морей и причины, управляющие этим явлением,

Горнер отмечает повышение солености в пассатных широтах по сравнению с широтами, более удаленными от экватора, и устанавливает зависимость этого явления от испарения и осадков, причем наивысшая соленость из трех океанов была отмечена им в Атлантическом океане на 26° с. ш. к западу от Азорских островов. Горнер пишет, что причина этого явления «должна частию приписываема быть сильнейшему испарению воды от плавающей морской травы, коею покрывается там море на великое пространство»⁴⁵⁰. Это наблюдение соответствует нашим современным представлениям, за исключением влияния «морской травы».

Анализируя данные наблюдений над удельным весом ’морской воды, Горнер делает совершенно правильный вывод, что соленость воды в южной части Атлантического океана меньше, чем в северной под теми же широтами. В Тихом океане он отмечает обратное явление. Кроме того, во время русского кругосветного плавания впервые был установлен замечательный факт большей солености Атлантического океана по сравнению с Тихим океаном⁴⁵¹.

Это явление нашло правильное объяснение лишь в трудах великого русского климатолога А. И. Воейкова сто лет спустя. В 1913 г. А. И. Воейков писал: «Мы напрасно стали бы искать объяснения этого явления в лучших курсах океанографии, каковы курсы Ф. Шпиндлера на русском, Крюммеля на немецком и Туле на французском языках, а самый факт известен более полустолетия»\ Воейков, повидимому, не знал, что явление это было констатировано гораздо раньше в трудах участников первой русской кругосветной экспедиции.

Анализируя это явление, Воейков приходит к следующему выводу: «Подводя итоги, нахожу, что большая соленость Атлантического океана объясняется тем, что он не окаймлен горами и большая часть паров с него уносится не только в речные бассейны океана, но и за их пределы, в Каспийский бассейн и Сахару. Малые бассейны океанов Индийского и Тихого и высокия горы близ их берегов сосредотачивают пары на самих океанах, вода, испарившаяся в одной части океана, опять ниспадает в виде дождя и снега в другой, и эта дождевая и снеговая вода опять всецело попадает в океан, опресняя его воду, а из выпавшей на площадях бассейнов, возвращается лишь малая часть»^{452 453}. Относительно солености морей Горнер приходит к ошибочному заключению. «Вода в морях малых,—пишет Горнер,—окруженных матерою землею и островами, бывает гораздо преснее, нежели в океанах»⁴⁵⁴. Из этого правила. Горнер не исключает и Средиземное море⁴⁵⁵. Между прочим, аналогичного мнения придерживался и Воейков⁴⁵⁶. В настоящее время известно, что соленость на поверхности морей, в зависимости от условий, в которых находится данное море, может быть и больше и меньше, нежели в океанах⁴⁵⁷.

17 июля, обогнув с запада Ирландию, моряки увидели Оркнейские острова (по Крузенштерну—Оркадские)⁴⁵⁸. Пройдя проливом между Оркнейскими и Шетландскими островами, «Надежда»21 июля подошла к норвежским берегам. Противные ветры задержали корабль в Скагерраке и Каттегате целые десять дней. Наконец, 2 августа она встала на якорь в Копенгагене, где простояла четыре дня.

19 августа «Надежда» бросила якорь на Кронштадтском рейде. Кругосветное плавание продолжалось три года и двенадцать дней.

За все это время Крузенштерн не потерял ни одного человека из своей команды¹. Все моряки вернулись на родину такими же здоровыми, как и при отправлении в путешествие.

Очевидцы пишут, что Петербург с восторгом встретил своих «аргонавтов». Жители столицы толпами направлялись в дом, занимаемый Российско-Американской компанией на Гороховой улице, где были, сложены китайские товары и произведения жителей островов Тихого океана².

За кругосветное путешествие все участники были награждены медалями, денежными премиями, а офицеры, кроме того, повышением чина.

Вернувшись на родину, Крузенштерн занялся описанием своего путешествия. С 1809 по 1812 г. Крузенштерн выпустил в свет три обширных тома (1 310 страниц) своих записок, носящих заглавие: «Путешествие вокруг света в 1803, 4, 5 и 1806 годах на кораблях «Надежде» и «Неве». Оно было издано в Петербурге в морской типографии тиражом 1 200 экземпляров, одновременно на русском и немецком языках (перевод Крузенштерна). Второе издание на немецком языке вышло в Берлине. Позднее сочинение Крузенштерна было переведено почти на все европейские языки: на английский Горнером (1813 г.), на французский Эйресом (1821 г.), на голландский (два издания: в 1811 и 1815 гг.), на шведский, датский, итальянский и др.

В III части своего сочинения Крузенштерн опубликовал 15 отдельных работ участников экспедиции, которые охватили весь круг научных наблюдений. Приводим их перечень:

1. Крузенштерн. Таблица суточных счислений корабля «Надежды» с показанием астрономических, метеорологических и морских наблюдений (стр. 1—128).

2. Крузенштерн. Объяснения истинной долготы (128—149). ^{459 460}

3. Крузенштерн. О наблюдениях, учиненных во время путешествия над течениями (149—184).

4. Крузенштерн. Наблюдения и рассуждения о приливах и отливах в Нангасакском порте (184—228).

5. Горнер. О колебаниях барометра между тропиками (228—260).

6. Горнер. Степень теплоты морской воды в разных глубинах (260—281).

7. Эспенберг. Замечания по врачебной части, учиненные во время путешествия (281—333).

8. Горнер. Удельная тяжесть морской воды (333— 342).

9. Давыдов. Словарь наречий народов, обитающих на южной оконечности полуострова Сахалина, собранный на месте покойным лейтенантом Гаврилою Давыдовым (342—381).

10. Кошелев. Словарь наречий сидячих чукчей, живущих на Чукотском носу, собранный на месте покойным порутчиком Дмитрием Ивановичем Кошелевым (381—388).

11. Т и л е з и у с. О музыке: а) Бахия, или камчадальская медвежья пляска, б) Песнь людоеда, народная песнь жителей острова Нукагива (388—398).

12. Крузенштерн. Таблица, показывающая широты и долготы мест, определенные астрономическими наблюдениями на корабле «Надежде» во время его плавания вокруг света (398—406).

13. Письмо г. Министра коммерции графа Николая Петровича Румянцева к капитану Крузенштерну (406-413).

14. Крузенштерн. Метеорологические наблюдения, сделанные в Нангасаки с 11 сентября 1804 года до 17 апреля 1805 года (413—443).

15. Крузенштерн. Метеорологические наблюдения, сделанные в гавани Св. Петра и Павла с 30 августа по 9 октября 1805 года (443—448).

Кроме вышеперечисленных работ, участники экспедиции напечатали большое количество статей по зоологии, этнографии и гидрографии в различных русских и иностранных журналах. Были также опубликованы капитальные труды, посвященные описанию первого русского кругосветного плавания, написанные Г. Х.Лангс-дорфом, Ф. И. Шемелиным и Н. И. Коробицьшым.

Из неопубликованных работ некоторый интерес представляет рукопись М. И. Ратманова, хранящаяся в Рукописном отделе Публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде. Менее ценным является дневник Тилезиуса фон Тиленау, хранящийся в Архиве Академии наук в Ленинграде. Рукопись конспективно излагает ход экспедиции на отрезке пути от Кронштадта до острова Нукагива; кроме того, в ней излагаются некоторые научные наблюдения.

В результате астрономических и гидрографических работ экспедиции¹ Крузенштерном был издан атлас карт (15 карт) и рисунков на 105 таблицах под названием: «Атлас к путешествию вокруг света капитана Крузенштерна», СПБ, 1813 г. «Атлас» вышел одновременно на русском и немецком языках. Крузенштерн намеревался издать четвертый том своего труда, в котором предполагал поместить описание рисунков и карт, составленных в результате кругосветного плавания. Это желание осталось неосуществленным.

«Атлас к путешествию вокруг света капитана Крузенштерна» послужил основой для составления знаменитого «Атласа Южного моря», изданного Крузенштерном в 1824—1826 гг.

«АТЛАС ЮЖНОГО МОРЯ» И Ф КРУЗЕНШТЕРНА

В XVIII и в начале XIX вв. при плавании в Тихом океане пользовались только картами А. Арроусмита^{461 462} и адмирала Эспинозы⁴⁶³. Несмотря на высокое качество исполнения этих карт, они имели ряд существенных недостатков. Первый и главный недостаток заключался в том, что карты были составлены в очень мелком масштабе. Они изображали бесчисленное множество островов, которыми усеян Тихий океан, не давая о каждом из них никакого представления.

Второй недостаток заключался в неправильном отображении действительности: одни и те же острова встречались на картах по нескольку раз под разными названиями и в разных местах; карты были наполнены несуществующими островами, рифами, мелями, которые увеличивали реальные опасности океана и приводили мореплавателей в совершенное замешательство.

Эти карты переиздавались много раз без всякой переработки. Так, в последнем издании карт А. Арроусмита, исправленном на 1832 г., имеется множество ошибок, которые в течение 25 лет не исправлялись, хотя они были известны еще при первом издании.

Крузенштерн прекрасно понимал значение карты для мореплавателя. Он писал: «Каждый опытный мореходец согласится, что нередко верная карта нужнее самого компаса, и что даже в наше время множество кораблей погибает единственно от доверенности к таким картам, которые более славны, нежели точны. Такие примеры по несчастью слишком часты»^{464 465}.

Сознавая это, он пришел к выводу, что по Тихому океану необходимо создать более четкое и правильное руководство, чем карты вышеперечисленных картографов. По свидетельству самого Крузенштерна, мысль о составлении «Атласа Южного моря» возникла у него во время кругосветного плавания, когда он сам лично столкнулся с опасностями (скалами, рифами и мелями), которые не были нигде зафиксированы. Плавая у берегов Японии, в Охотском море и у Курильских островов, он более, чем когда-либо, ощутил неточности этих карт и понял, скольких бы часов тревоги он и его спутники избежали, имея хорошие карты этих мест.

Только в 1815 г., когда по личной просьбе Крузенштерн получил «бессрочный отпуск по расстроенному дальним вояжем здоровью», он принялся за составление карт «Атласа Южного моря». С этого времени Тихий океан становится основным предметом его научных интересов и работ до конца жизни.

С 1815 по 1822 г. Крузенштерн жил в деревне, в своем имении Асе, в Эстляндской губернии, занимаясь составлением своего «Атласа».

Все карты «Атласа Южного моря» составлены Крузенштерном на основании строгого анализа сведений, которые накопились в течение целого столетия, а также на основании данных, полученных во время его путешествия.

В биографии И. Ф. Крузенштерна, изданной Академией наук, говорится: «Крузенштерн с обычным своим терпением и проницательностью принялся за разбор всей громадной массы сведений, накопившихся в продолжение целого столетия. Строго сортируя собранные материалы по степени их достоверности, он шаг за шагом восстановил стройный порядок в этом хаосе»¹.

О картах «Атласа Южного моря» Крузенштерн говорит, что он «основывался на самых верных показаниях, ни одна из них не списана рабски с другой, уже существующей,—но все они напротив того поверены с величайшею точностью, а при малейшем сомнении подвержены строгим разыскиваниям, заключающимся в моих записках».

В 1821 г. Крузенштерн представил в Адмиралтейский департамент первый том «Атласа Южного моря», заключающий проверенные и исправленные карты южной части Тихого океана. К атласу был приложен объяснительный текст на русском и французском языках, носящий название «Собрание сочинений, служащих разбором и изъяснением «Атласа Южного моря», 4°, СПБ, 1823 г.

Записки Крузенштерна были отпечатаны в Морской типографии в Санкт-Петербурге в 1823 г. и вышли в свет в 1824 г.

¹ «Адмирал Иван 1869. стр. 12. "

Федорович Крузенштерн»,

Акад. наук, СПБ,

Титульный лист «Атласа Южного моря» И Ф, Крузенштерна

В 1826 г. Крузенштерн издал второй том «Атласа Южного моря», содержащий карты северной части Тихого океана. Одновременно вышла в свет вторая часть гидрографических записок, носящих то же заглавие.

Новые географические открытия, особенно в южной части Тихого океана, побуждали его выпустить второе издание своих карт и записок, но служба, к которой он вернулся, окончив работу, мешала исполнить это намерение.

Однако, несмотря на многочисленные занятия, он неустанно продолжал работать над усовершенствованием «Атласа Южного моря». В 1836 г. вышел в свет третий том гидрографических записок под заглавием: «Дополнение к изданным в 1826 и 1827 годах объяснениям оснований, послуживших для составления «Атласа Южного моря», СПБ, 1836 г. Объяснения к картам в этой части расположены в том же порядке, как и в предыдущих.

На этом не закончилась работа Крузенштерна. Он до конца жизни продолжал следить за всеми открытиями в Тихом океане и на основании их вносил новые исправления в свой труд. «Атлас Южного моря» и обширные гидрографические заметки нашли себе скоро широчайшее распространение среди моряков всего света. «Не было ни одной морской экспедиции, русской или иностранной, в Тихом океане, которой бы начальники не сообщали немедленно Крузенштерну о всякой своей работе или наблюдениях, имеющих прикосновение к его огромному труду—это была своего рода нравственная обязанность каждого моряка»¹.

«Атлас Южного моря» включает 34 проверенные и исправленные карты Тихого океана. Они составлены в равноугольно-цилиндрической проекции Меркатора. «Генеральная карта Южного моря» имеет масштаб 1:25 000 000, а все остальные карты 1:2 500 000². Карты отдельных архипелагов исполнены Крузенштерном с особенной тщательностью. Некоторые из них до настоящего времени воспроизводятся в иностранных атласах без изменения.

Крузенштерн исправил огромное количество ошибок, которые существовали даже на лучших картах того времени, и точно нанес географическое Положение островов, островков, скал, порогов и подводных камней Тихого океана, Крузенштерн беспредельно радовался тому, как подтверждаются результаты его глубоких исследований, В письме к барону Цаху от 20 мая 1825 г. он писал: «Капитан Коцебу направился затем к острову Carlsboff, который я ему указал на карте островов Васса. Он нашел его в этом пункте, и это для меня ценнее нового открытия... Первое испытание прошло к моему самому большому удовлетворению»¹. Атлас Тихого океана для полноты требовал составления многих дополнительных специальных карт.

Берега Азии, омываемые этим океаном, в то время были лишь смутно известны (очень мало точек определено астрономически), поэтому Крузенштерн решил ждать, когда будет закончено их исследование, чтобы затем приступить к составлению дополнительных карт этих мест. Эта работа была выполнена только в середине XIX в. русским картографом А. Ф. Кошеваровьш, который издал обширный труд, носящий название: «Атлас Восточного океана с Охотским и Беринговым морями», СПБ, 1850 г.

Для западного берега Северной и Южной Америки от Ледяного мыса до мыса Горн Крузенштерн предполагал составить 15 специальных карт по принятому масштабу.

Эти карты он думал издать отдельной работой, которая должна была составить третью часть «Атласа Юж-ного[моря». Лишь в 1852 г. капитан 1-го ранга М. Тебеньков издал прекрасный атлас, носящий название: «Атлас северо-западных берегов Америки, островов Алеутских и некоторых мест Севера Тихого океана».

Все карты «Атласа Южного моря» отпечатаны с гравюры на меди черным цветом. Горные хребты и отдельно стоящие большие горы изображены на картах схематически волнистыми штрихами. Растительный покров показан различным сочетанием условных знаков отдельных деревьев, кустарников и кочек. Неисследованные участки береговой линии изображены пунктиром. Различным сочетанием точек и тире указаны границы некоторых государств и принадлежащие им владения. Населенные пункты обозначены небольшими одиночными пунсонами, а го-рода—более крупными пунсонами с тремя небольшими лучами, изображенными над верхней частью пунсона. Глубины морей даны в футах; изобаты и послойная окраска на картах отсутствуют. Рифы обозначены небольшими крестиками, надводные камни—небольшими треугольниками, а мели—пунктирной линией, окаймляющей побережье материка или острова. На некоторых картах различным сочетанием тире и точек указаны пути следования отдельных мореплавателей. На планах отдельных портов и гаваней стрелками показаны направления стран света.

Острова, архипелаги, моря, заливы, проливы, государства и народы, их населяющие, надписаны капительным шрифтом; населенные пункты, бухты, мысы, гавани, отдельные мелкие острова, грунт дна и пути следования мореплавателей надписаны курсивом. Справа от названия указаны даты открытия островов и архипелагов.

Острова, открытые американскими мореплавателями, Крузенштерн иронически обозначает литерами D. А. (Decuvertes Arnericanes) или О. А. (Обретения Американские). Эти литеры служили предостережением для всех мореплавателей об опасностях, так как сведения "американского Морского департамента о географических открытиях, собранные от капитанов китоловных судов, не заслуживали доверия. Некоторые острова, открытые американцами, имели одинаковые названия, но разные координаты, другие, наоборот, имели разные названия и одинаковые координаты. Спекулятивное отношение к науке и жажда сенсаций побуждали американских мореплавателей помещать на свои карты несуществующие острова. Во втором издании «Атласа Южного моря» Крузенштерн предполагал^счистить с карт все острова, открытые американцами, «дабы избегнуть обвинения, что не показал мореплавателям опасностей, каковым они могут быть подвержены в сей части океана»⁴⁶⁶.

Американцы не только помещали на своих" картах несуществующие острова, но также присваивали себе чужие открытия. Так, например, на американских картах были помещены острова: о. Ласкер (26°00' с. ш. и 173° 24' в. Д.), о. Ласкан (26° 00' с. ш. и 173° 36' в. д.), о. Неа-вас (28° 10' с. ш. и 187° 40' з. д) и о. Лассиано (26° 07' с. ш. и 186° 36' з. д.). Без сомнения, все они составляют один остров Лисянского, расположенный на 26° 03' с. ш. и 186° 16' з. д.

Русский мореплаватель Врангель, совершая кругосветное плавание на шлюпе «Кроткий» в 1825, 1826 и 1827 гг., направил свой корабль так, чтобы констатировать существование островов, открытых американцами, но ничего не обнаружил⁴⁶⁷. При внимательном рассмотрении современных крупномасштабных карт выясняется, что почти все острова, «открытые» американцами, действительно не существуют.

О трех томах гидрографических записок Крузенштерна, послуживших базой для составления карт атласа, Грейг дает следующий отзыв: «Это не компиляция других работ, но обоснованный и критический анализ всего, что было известно о гидрографии Тихого океана, обогащенный открытиями самого автора. Работа, следовательно, в полном смысле оригинальна. Сколькими фактами и новыми открытиями обогатила науку каждая из ею многочисленных записок»².

В 1836 г. в академических кругах при ближайшем участии Бэра поднялся вопрос о присуждении Крузенштерну Демидовской премии «без притязательства автора» за сочинение «Дополнение к изданным в 1826 и 1827 годах объяснениям, послужившим для составления Атласа Южного моря».

Члену-корреспонденту Академии наук Ф. П. Литке было поручено дать отзыв об этом сочинении. В письме к Литке от 11 декабря того же года ученый секретарь Академии наук П. Н. Фусс писал: «Если Вы по совести можете объявить Академии, что вновь изданное дополнение требовало значительных трудов и постоянных усилий со стороны издателя, что оно, хотя и не может считаться самостоятельным сочинением, однако доводит прежний труд автора до новейших времен и отделывает чрез то как бы новым совершеннейшим пособием для мореходства, то я не сомневаюсь в готовности Академии увенчать его Демидовской премией. Впрочем, я сужу о сем деле, как слепой о цветах, и должен совершенно предоставить Вам обсудить, в какой мере труд г-на Крузенштерна заслуживает внимания и похвалы знатоков сего дела, и какими доводами Вы заблагорассудите подкрепить Ваш о нем отзыв...»'.

'17 декабря Литке ответил Фуссу решительным отказом дать просимый отзыв. «Совершенный недостаток досуга, ежеминутные отвлечения и пуще всего голова, наполненная тысячью разнородных забот, к крайнему моему сожалению, поставляют меня в совершенную невозможность, не рискуя осрамиться, исполнить работы, за которые взяться побудило меня желание доказать мое усердие особам мною уважаемым... С первого взгляда показалось мне это дело возможным: я не подумал об обширности сочинения, которое придется обсуживать, и о том еще, что для меня, уже несколько лет не занимавшегося гидрографической частью, дело это будет еще труднее; иначе ответ мой в самую первую минуту был бы, по совести, отрицательным»^{468 469}.

10 февраля 1837 г. академики Фусс, Бэр и Купфер в докладе Конференции Академии обращаются к ней с предложением включить «Дополнение» Крузенштерна в Демидовский конкурс. «Что этот труд является в виде дополнения, это отнюдь не должно лишать его права на состязательство, потому что он не составляет какое-либо случайное постороннее прибавление, а был обещан уже при издании первого тома записок, и так может почесться как бы окончанием творения, служащего критическим пополнением «Атласа Южного моря», и, следовательно, вводит в конкурс и весь прежний главный труд; и как самый атлас есть только плод путешествия вокруг света знаменитого автора, изданный им для дальнейшего

Пояснения приложенной к русскому описанию сего Плавания карты, то едва ли какой-нибудь другой предмет Демидовского конкурса может принести столько чести России, как именно это произведение»¹.

Конференция согласилась включить труд Крузенштерна в Демидовский конкурс и поручила' Фуссу обратиться к одному из членов Академии, сведущему по этой части, за отзывом. Фусс обратился к члену-корреспонденту Академии Ф. П. Врангелю, который согласился дать отзыв, по просил не называть его официальным референтом, так как, по его словам, Крузенштерну будет неприятно подвергаться оценке со стороны своего ученика. Он предложил просить об официальном отзыве адмирала А. С. Грейга.

26 февраля 1837 г. Ф. П. Врангель привез Бэру подробный и благожелательный отзыв о работе Крузенштерна с послесловием Ф. П. Литке, в котором последний вполне соглашался с отзывом Врангеля^{470 471}.

Адмирал Грейг прислал в Академию отзыв, в котором он сделал краткий обзор содержания гидрографических записок и «Атласа Южного моря». В своем отзыве Грейг пишет: «Работа Крузенштерна получила одобрение и похвалы гидрографов и моряков самых опытных и знаменитых в Европе. Я чувствую, что мое слабое поколение не сможет ничего прибавить к его значению, и увеличить славу автора, так справедливо полученную»⁴⁷².

На основании отзывов Грейга, Врангеля и Литке «Гидрографические труды Крузенштерна о Южном море признаны от Академии достойными полной Демидовской премии» (5 тыс. рублей). Однако И. Ф. Крузенштерн отказался от премии в пользу других авторов.

«Атлас Южного моря» и многотомные гидрографические записки Крузенштерна получили высокую оценку среди ученых.

Особенно высокую оценку его работа получила в’ Англии. Известный английский гидрограф Финдлей в изданной им в 1851 г. «Лоции Тихого океана» йисал: «Крузенштерн—гидрограф Тихого океана; -это можно назвать почетным положением (a proud position) и он заслуженно его занимает. Он дал нам первое сведение о западной стороне Японских островов и сделал съемку восточного берега Сахалина. Его карта Японских островов есть мастерское произведение... Трудно приискать выражение для достаточной оценки этого благородного труда—Атласа Тихого океана, сопровождаемого собранием гидрографических заметок, служащих к разъяснению атласа.

В этих заметках и мемуарах вице-адмирал Крузенштерн поместил все, что до того времени было известно о Тихом океане, и мастерски согласил разноречивые сведения, имевшиеся в его распоряжении, поставив, таким образом, гидрографию Тихого океана на совершенно новые основания. Можно сказать, что до времени появления в свет его труда он исчерпал предмет до дна»⁴⁷³.

Мореплаватели Фиц-Рой, Росс и Дюмон-Дюрвиль признаются, что они руководствовались «Атласом» Крузенштерна. Ни один корабль какой бы то ни было нации не отправлялся в дальнее плавание, не запасшись «Атласом Южного моря».

Незаслуженно забытый и мало распространенный «Атлас Южного моря» является драгоценнейшим памятником русской географической науки. Он впервые с исчерпывающей полнотой показал всему миру русские географические открытия в Тихом океане и сохранил в веках все русские географические наименования. Прекрасное исполнение и оформление атласа позволяет считать его культурно-историческим памятником. Он ценен также как справочный материал по Тихому океану. Гидрографические записки, служащие разбором «Атласа Южного моря», до настоящего времени продолжают сохранять свое значение, являясь единственным по полноте охвата трудом по истории исследования и истории картографии Тихого океана.

Труд Крузенштерна в продолжение XIX столетия служил лучшим практическим руководством по гидрографии и навигации при плавании в Тихом океане для моряков всего мира.

ЖИЗНЬ И НАУЧНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ КРУЗЕНШТЕРНА

ПОСЛЕ ПУТЕШЕСТВИЯ

После кругосветного путешествия Крузенштерн был причислен к петербургскому порту, но фактически до 1809 г. находился в отпуску, подготовляя к изданию свои записки^{474 475} В 1809 г⁴⁷⁵ он командовал кораблем, все время стоявшим на рейде, и этим кончил свою службу на кораблях⁴⁷⁵

В 1814 г. Крузенштерн был командирован в Англию, где посетил все порты и изучил состояние английского флота.

Вернувшись в 1815 г⁴⁷⁵ из своей поездки в Англию, он получает бессрочный отпуск «по расстроенному даль-ним вояжем здоровью» и до 1822 г живет в деревне в своем имении Асе в Эстляндской губернии, вблизи города Везенберга, где занимается составлением «Атласа Южного моря»⁴⁷⁵ Академик Бэр сообщает, что летом 1819 г⁴⁷⁵ он побывал в имении Асе «у многостранствовавшего Улиса». В письме к Крузенштерну от 23 (11) января 1820 г⁴⁷⁵ об этой встрече Бэр писал: «Найти в глубине нашей дорогой Эстляндии человека, живущего всецело для науки, было так радостно и необычно, что мне это кажется почти романтичным»¹. Вернувшись из отпуска, Крузенштерн в 1824 г⁴⁷⁵ на Кронштадтском рейде на бриге «Олимп» произвел первое в истории русского флота наблюдение над девиацией³⁴⁷⁵

В 1824—1826 гг⁴⁷⁵ вышел в свет «Атлас Южного моря» с объяснительным текстом, носящим заглавие: «Собрание сочинений, служащих разбором и изъяснением Атласа Южного моря» —4°, в двух томах⁴⁷⁵

В 1836 г⁴⁷⁵ Крузенштерн издал третий том гидрографических записок под заглавием «Дополнение к издан-

нымв 1826 и 1827 гг⁴⁷⁶ объяснениям оснований, послуживших для составления Атласа Южного моря». Это собрание карт и обширные гидрографические заметки к ним скоро нашли себе широчайшее распространение среди моряков всего света. Академия наук в 1827 г. предложила Крузенштерну занять место ординарного члена по географии и морскому делу, но он отказался.

С 1811 г⁴⁷⁶ началась долголетняя и славная педагогическая деятельность Ивана Федоровича Крузенштерна⁴⁷⁶ 4 апреля его назначили инспектором Морского кадетского корпуса,

В 1826 г⁴⁷⁶ Крузенштерн был произведен в контр-адмиралы и назначен помощником директора Морского кадетского корпуса. 14 октября 1827 г⁴⁷⁶ он стал директором корпуса¹ и в этой должности находился в продолжение 16 лет⁴⁷⁶

Крузенштерн отменил телесные наказания, ввел новые науки и следил за качеством преподавания⁴⁷⁶ Приглашал в корпус выдающихся преподавателей столицы (историю читал И⁴⁷⁶ П⁴⁷⁶ Шульгин, географию — П. П. Макси-мович).

Он старался, чтобы учащиеся были обеспечены учебными пособиями, значительные суммы тратил на исторические и географические карты, модели и приборы. Основал корпусной музей, астрономическую обсерваторию и ввел летнюю морскую практику. При корпусе Крузенштерн организовал офицерские классы, которые впоследствии были реорганизованы в Морскую академию⁴⁷⁶ В них лучшие из выпущенных офицеров в продолжение трех лет заканчивали свое образование. Некоторые курсы в офицерских классах читали академики: Остроградский, Буняковский, Фусс, Колленс, Купфер и Э, Ленц⁴⁷⁶ Астрономией занимались в Дерптской и Пулковской обсерваториях под руководством знаменитого астронома Струве. Всю свою жизнь Крузенштерн посвятил теперь воспитанию будущих офицеров русского флота. В продолжение 3—4 месяцев в году по 5—6 часов в день он бывал на экзаменах. Почти ежедневно посещал классы, роты, лазарет⁴⁷⁶ Одним словом, днем и ночью он был среди воспитанников и знал поведение и успеваемость в науках каждого из них. Воспитанники относились к нему

с чувством глубокого уважения, которое с годами возрастало в них все более и более⁴⁷⁷.

В хозяйственных распоряжениях Крузенштерн был аккуратен до педантизма. Он строго поверял денежные счета и сам входил во все мелочи. Под его управлением корпус преобразился до неузнаваемости. Был построен дом для нижних чинов (до этого 300 человек матросов с женами и детьми жили в подвалах корпуса), школа для матросских детей и лазарет.

Деятельность Крузенштерна в Морском кадетском корпусе имела громадное значение для развития русского военно-морского флота. В продолжение шестнадцати лет из Морского корпуса было выпущено около тысячи офицеров, проникнутых гуманными идеями Крузенштерна. Реформы, которые Крузенштерн провел в бытность свою директором Морского кадетского корпуса, несомненно, свидетельствуют о его прогрессивных взглядах, которые противоречили аракчеевскому духу николаевского режима и вызвали враждебное отношение к нему высшего начальства. Известный реакционер, тогдашний начальник морского штаба А. С. Меньшиков говорил, что «Крузенштерн не умел воспользоваться попутным ветром».

Несмотря на многообразные занятия, Крузенштерн заседал во многих ученых комитетах, помещал гидрографические статьи в различных русских и иностранных журналах, несколько лет издавал «Морской Месяцеслов», сам просматривал все, что печатается для корпуса, и давал направление всей учебной литературе.

В 1839 г. отмечался юбилей пятидесятилетней службы, вице-адмирала И. Ф. Крузенштерна (чин вице-адмирала был присвоен ему в 1829 г.). Юбиляру было 70 лет. 21 января в 9 часов утра на квартире Крузенштерна в Морском корпусе собрались все лица, служившие под его начальством. После приветственной речи одного из сослуживцев все направились в большой зал корпуса, где Крузенштерна встретили построенные в колонны кадеты: В 4 часа дня здесь вновь собрались кадеты, военные моряки, ученые, литераторы и т. д. Юбилейный комитет пригласил Крузенштерна. Под звуки музыки он вошел

в заполненный зал. Торжество состояло из многих речей и кантаты, исполненной хором при участии известного певца П. Петрова. Одну из речей произнес адмирал Ри-корд. Затем П. Н. Фусс прочел адрес от имени Академии наук. Академия отмечала громадные заслуги Крузенштерна и приносила ему благодарность за 50-летнюю службу, посвященную науке и родине. Академик Бэр считал, что Академия наук должна была бы ознакомить широкие круги общества с деятельностью такого «всемирно известного лица» через «прессу». Бэр в скорости после юбилея напечатал серьезный и обширный биографический очерк о Крузенштерне¹.

После прочтения адреса Академии с приветствием выступил представитель Российско-Американской компании.

В своих мемуарах М. А. Корф рассказывает: «Лучшим во всем праздновании была та сцена, когда вошли вдруг три покрытые сединами матроса и осенили Крузенштерна колоссальным флагом Российско-Американской компании, по почину которой совершено им было путешествие вокруг света. Три эти матроса остаются единственными из 52 сподвижников его плавания. Старики, очевидно, были тронуты, и один из них, которому уже 82 года, заливался слезами»^{478 479 480}. Этим 82-летним матросом был Клим Григорьев, который по собственному почину зимою пришел пешком из глубины России, заявив, что он не может умереть, не повидав еще раз своего капитана. Крузенштерн, умирая, просил, чтобы не забыли о Климе Григорьеве. К юбилею была выбита медаль с портретом Крузенштерна. О праздновании 50-летия знала вся Европа. Описание его вошло в народные книги и календари.

В 1841 г. Крузенштерн получил чин полного адмирала. 14 октября 1842 г. он сдал корпус контр-адмиралу Николаю Петровичу Римскому-Корсакову.

24 августа 1846 г. Крузенштерн скончался вЭстляндии в г. Ревеле. Он похоронен на кладбище Вышгородской церкви рядом с могилой адмирала А. С. Грейга*. Крузенштерн только на один год пережил основание Русского

Карта первого русского кругосветного плавания Крузенштерна и Лисянского на кораблях «Надежда» и «Нева» в 1803—06 рр,:;

Географического общества, членом-учредителем которого он являлся¹.

Это был обаятельный человек, добродушный, приветливый, справедливый. О его политических симпатиях свидетельствует тот факт, что за несколько лет до восстания декабристов он высказывал смелые мысли о необходимости освобождения крестьян от крепостного права^{481 482}.

Он принимал деятельное участие в организации и снаряжении выдающихся русских путешествий Коцебу⁴⁸³, Бэра, Миддендорфа, Врангеля, Литке, Беллинсгаузена, Лазарева⁴⁸⁴ и многих других. До конца жизни он вел большую переписку с учеными и моряками всех стран.

В честь И. Ф. Крузенштерна названо много географических пунктов: гора на северном острове Новой Зеландии, губа на западном берегу полуострова Ямала, мыс в Аляске, мыс в заливе Коронации (Канада), пролив между островами Матуа и Ловушки (в Курильской гряде),

острова Крузенштерна (Тикау) в архипелаге Туамоту, остров Крузенштерна (Айлук) в Маршаловом архипелаге в цепи Радак, надводные камни¹’Крузенштерна к юго-западу от Гавайских островов иГостров Крузенштерна в Беринговом проливе.

Крузенштерну посвящено немало некрологов и кратких биографических заметок, но нет ни одной полной биографии, в которой было бы дано изложение его достижений и сравнение их с современным состоянием знаний.

Ученые труды Крузенштерна были оценены не только в печати. Имя его украшает все знаменитые академии в Европе. Он был избран почетным членом Российской Академии наук, членом Лондонского Королевского общества, Геттингенского Королевского общества, членом-корреспондентом Парижского института, почетным доктором философии Дерптского университета и т. д.

В 1869 г. 6 ноября к столетию со дня рождения Крузенштерна был поставлен памятник в Петербурге на Васильевском острове—бронзовая фигура работы академика Монигетти.

* *

*

Плавание И. Ф. Крузенштерна и Ю. Ф. Лнсянского положило начало замечательным русским кругосветным экспедициям первой половины XIX столетия. Подвигами и трудами русских моряков уже тогда были заложены основы океанографии и сделано множество географических открытий, самым значительным из которых оказалось открытие Ф. Ф. Беллинсгаузеном и М. П. Лазаревым шестой части света —Антарктиды. Адмирал С. О. Макаров писал: «Капитаны XIX столетия, оказавшие крупные услуги в свое время, послужат примером любви и преданности делу. Будущим морякам предстоит плавать не с теми кораблями и не с теми средствами, но можно пожелать, чтобы в них была та же любовь к изучению природы. Любовь эта поможет им быть достойными последователями знаменитых капитанов начала нынешнего столетия».

Советские люди, умножающие славу отечественной науки и отечественного флота, всегда будут помнить героических русских моряков, участников первого кругосретного путешествия россиян.

КРАТКИЙ СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ О ПЕРВОМ РУССКОМ КРУГОСВЕТНОМ ПУТЕШЕСТВИИ

Адмирал Крузенштерн И. Ф., «Журнал для чтений воспитанников Военно-учебных заведений», т. XV, № 257, 1847.

Акимов А., Лисянский Ю. Ф. Русский биографический словарь, т. 10, СПБ, 1914.

Баснин В. Н. О посольстве в Китай гр. Головкина, Чтения в Общ. Истории Древн. Рос., № 4, 1875.

Берг Л. С., Открытия русских в Тихом океане. Очерки по истории русских географических открытий. Изд. Акад. наук, 1949.

Берг Л. С., Первые русские кругосветные мореплаватели И. Ф. Крузенштерн, 10. Ф. Лисянский Очерки по истории русских географических открытий. Изд. Акад. наук, 1949.

Бронштейн Ю. И. Предисловие к предполагавшемуся изданию дневника Ратманова, рукопись Рукописный Отдел Ленинградской Госуд. Публичной Библиотеки (РОЛГПБ), шифр 47/88.

Веселаго Ф. Адмирал Иван Федорович Крузенштерн. Изд. Акад. наук, СПБ, 1869.

Весел агоФ. Очерк истории Морского кадетского корпуса, СПБ, 1852

Военский К Посольство Резанова в Японию в 1803— 1805 гг. на судах первой русской кругосветной экспедиции под начальством Крузенштерна. Морской сборник, 1919, апрель, № 4, стр. 29—64.

Военский К. Русское посольство в Японию в начале XIX века. «Русская старина», 1895, июль, октябрь.

Выписка из газеты «Гамбургские Ведомости». О кругосветном путешествии русских, «Вестник Европы», 1802, № 5.

Гвоздецкий Н. А. Первое морское путешествие россиян вокруг света. «Природа», Ns 1, 1947.

Голенищев-Кутузов Л. Предприятия императрицы Екатерины II для путешествия вокруг света в 1786 г. СПБ, 1840. 16°

Г л и н к о в С. Первая русская экспедиция вокруг света. Записки по гидрографии, 1941, Приложение № 1.

Добровольский А. и Зубов И. Экспедиция И. Ф, Крузенштерна вокруг света. Вступительная статья к кн. И. Ф. Крузенштерна «Путешествие вокруг снега». Географгиз, 1950.

Думитрашко Н. В. Ю. Ф. Лисянскнй и русские кругосветные плавания. Вступительная статья к кн. Ю, Ф. Ли* сянского «Путешествие вокруг света на корабле «Нева» в 1803— 1806 годах», М., 1947.

Ивашинцев Н. А. Русские кругосветные путешествия 1803—1849 г. СПБ, 1872.

Известие о возвращении экспедиции под нач. Крузенштерна, «Вестник Европы», ч. 30, •№ 22, 1806.

Известие об издании путешествия вокруг света г, Крузенштерна и о переводах его на иностранные языки и путешествия г. Лисян-ского на с.-зап, берега Америки, «Вестник Европы», ч, 3* 1813 г,

Илляшевич Л. В. Иван Федорович Крузенштерн, «Сборник морских статей и рассказов», приложение к газете «Яхта», 1877, ноябрь.

«Крузенштерн И. Ф.» (биографический очерк, Мор* ской сборник, т. 3, <№ б, 1869 г.

«Крузенштерново путешествие вокруг света» (отзыв нз немецкое издание), Исторический, статистический н географический журнал или современная история света, ч. I, кн. 1, 1812, январь.

Литке Ф, П, Сообщение о смерти адмирала И. Ф. Крузенштерна. Записки Русск. Географ, общества, кн. 2, 1847, стр. 13—20.

Макаров С. О., «Витязь» и Тихий океан, СПБ, 1894.

Мальтебрюн. О плавании вокруг света кораблей «Надело да» и «Нева» 1803—1806 гг. «Вестник Европы», ч. 121, 1, 1822.

М а н и з е р Г. Г. Экспедиция академика Г. И. Лангсдорфа в Бразилию (1821 —1828), Географгнз, 1948,

Новиков Н, На кораблях Крузенштерна, «Молодая Гвардия», 1930,

Н о з и к о в Н. Русские кругосветные мореплаватели, Гос. военно-морское изд-во, М.—Л., 1941.

Общин морской список, ч. IV, ХИ, СПБ, 1890.

Окунь С. Б. Российско-Американская кампания. Гос. соц.-эконом. изд., М.—Л., 1939.

О медалях в память знаменитых происшествий, до флота относящихся. Записки Ученого комитета Морского штаба, ч. 10, 1833.

Отзыв иа книгу о кругосветном путешествии Крузенштерна (перевод из немецкого журнала «Allgememe Geographische Ephe-meriden», апрель, 1810), «Журнал новейших путешествий», издаваемый Ф. Шредером и Н. Гречем, ч. III, ■№.№ 4—5* 3810 г.

Отзыв адмирала А. С. Грейгэ об Атласе Южного моря и гидрографических записках вице-адмирала Крузенштерна. Шестое присуждение учрежденных П. Н. Демидовым наград. Акад. наук, СПБ, 1837 (на франц. языке).

Открытие памятника Ивану Федоровичу Крузенштерну. «Всемирная иллюстрация», Jfi 255* 1873.

Письмо г. Министра Коммерции Графа Николая Петровича Румянцева кг. капитану Крузенштерну. Крузенштерн, Путешествие вокруг света..., ч. III, СПБ, 1812.

Рабинович Л. Я. КХ Ф. Лисянский. Сборник докладов научной конференции Военно-морской академии

цм. А. И. Крылова, 1949.

S

t

«Ратманов Макар Иванович», «Северная Пчела», 73—?б

и 78, 1876 г.

Сгиб н ев Л. Резанов и Крузенштерн. «Древняя и Новая Россия», т. I, № 4, 1877 г.

Севергин М. В. Инструкция для путешествия около света по части минералогии и в отношении к теории земли. «Северный Вестник», №№ 2 и 3, 1804.

Сергеев М. А. Первые русские кругосветные плавания. Вступительная статья к кн, Н. Нозикова «Русские кругосветные мореплаватели». Гос. Военно-морское изд-ио, М.—Л., 1941.

Сергеев М. А. Русские на Тихом океане в XVII—XIX вв. «Звезда», № 7 и 8, 1945 г.

Соловьев М. М. Переписка академика К. М. фон Бэра с адмиралом И. Ф. Крузенштерном. Труды комиссии по истории знаний. Первый сборник памяти Бэра, Акад. наук. Л., 1927.

Т и х м е н е в. Историческое обозрение образования Российско-Американской компании и действий ее до настоящего времени, ч. I, СПБ, 1861.

Штейнберг Е. Л. Жизнеописание русского мореплавателя Ю. Лисянского. М., 1948.

Штейнберг Е. Л. И. Ф. Крузенштерн, Ю. Ф. Лисян-ский. Географгиз, 1950 г.

Ш у б е р т. О существовании Девисовой земли Крузенштерна. «Технологический журнал», т. II, ч. II, 1805.

«Юрий Федорович Лисянский» (биографический очерк). Морской сборник, 1894, № 1.

Юбилей 50-летней службы вице-адмирала И. Ф. Крузенштерна, «Русский Инвалид», № 30, 1839.

В а е г К. Е. Feier der 50-jahrigen Dienstzeit des Vice-Admirals v. Krusenstern (den 21-sten Januar 1839), St.-Petersburg, 1839, 40 p. p., 4° (оттиск в библиотеке Академии наук в г. Ленинграде из St. Petersburgische Zeitung, №№ 28, 30, 32, 33—37, 1839 г.), со списком трудов И. Ф. Крузенштерна.

Bernhardi Т., Wermischte Schriften, v. 2, Berlin, 1879. «Der Weltumsegler Admiral Krusenstern».

список ТРУДОВ

УЧАСТНИКОВ ПЕРВОГО русского кругосветного

ПУТЕШЕСТВИЯ

«Атлас к путешествию вокруг света капитана Крузенштерна». СПБ, 1813.

«Атлас Южного моря» И. Ф. Крузенштерна, СПБ, ч. I, II, 1823, 1826.

Б е р х В. Н. Журнал путешествия вокруг света, служащий дополнением к журналу, изданному нач. судна «Нева», Зап. Уч. комитета Глави. мор. шт., ч. XII, 1831 г.

Выписка из письма Г. Лангсдорфа к академику Крафту, о Камчатке, «Технологический журнал», ч. II, т. II, 1805.

Г о р н е р. О колебании барометра между тропиками. Крузенштерн. Путешествие вокруг света..., ч. III, СПБ, 1812.

Г о р н е р. О некотррых достопримечательных свойствах морской воды. «Технологический журнал», т. 5, ч. III, 1820.

Степень теплоты морской воды в разных глубинах. Крузенштерн. Путешествие вокруг света* *, ч. III, 1812_т[стр. 260—281 Горнер* Удельная тяжесть морской воды. Крузенштерн,. Путешествие вокруг света*.*, ч. III, 1812, стр. 333—341*

Давыдов Г. Словарь наречий народов, обитающих иа южной оконечности полуострова Сахалина. Крузенштерн* Путешествие вокруг света,.., ч. 111, 1812, стр. 342—381*

Эспенберг. Замечания по врачебной части, учиненные во время путешествия Крузенштерна, Путешествие вокруг света, ч. III, СПБ, 1812.

Записки приказчика Российско-Американской компании Н. И, Коробицына. Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке в XVIII—XIX веках* Сборник материале! под ред. А, И. Андреева. Изд. Акад. наук, М.—Л., 1944.

Коцебу М. Письмо отцу из Японии, «Вестник Европы», № 12, 1806 г*

Кошелев И* Словарь наречий сидячих чукчей, живущих на Чукотском носу. Крузенштерн, Путешествие вокруг света* ч. Ill, 1812, стр* 381 —388.

Крузенштерн И. Ф, Дополнение к изданным в 1826 н 1827 годах объяснениям оснований, послуживших для составления «Атласа Южного моря», СПБ, 1836*

Крузенштерн И* Ф., О сохранении здоровья матросов на кораблях. Записки Ученого комитета Морского министерства, ч. XIV, 1838.

Крузенштерн И. Ф* Путешествие вокруг света в 1803, 4, 5 и 1806 годах на кораблях «Надежде» и «Неве», ч* 1, П, Ш СПБ, 1809, 1810, 1812.

Крузенштерн И, Ф* Собрание сочинений, служащих разбором и изъяснением Атласа Южного моря, ч* I—И, СПБ, 1823, 1826*

Лисянский Ю. Ф. Путешествие вокруг света в 1303, 4, 5 и 1806 годах на корабле «Неве», ч* I и II, СПБ, 1812*

Ратманов М., Ромберг Ф. Письма русских путешественников из Бразилии к госп. NN, «Вестник Европы», ч. XVI, 16, 1804.

Ратманов М. Выдержки из дневника кругосветного путешествия на корабле «Надежда», газета «Яхта», Л? 8/16, 18 и 24, 1676 г.

Резанов Н. П Первое путешествие россиян вокруг света, описанное Н. Резановым (от Кронштадта до Бразилии). «Отечественные Записки», Лз X~XII, 1822, № XX, 1824, № ХХШ—

XXIV, 1825 г.

Собрание карт и рисунков, принадлежащих к путешествию флота капитана 1-го ранга и кавалера Юрия Лисянского на корабле «Нева», СПБ, 1812. ,

Тилсзиус. Известие о естественном и политическом состоянии жителей острова Нукагива, «Технологический журнал*, т. Ш, ч* IV. 1806*

Тилезиус, О музыке* Крузенштерн* Путешествие вокруг света..., ч. III, СПБ, 3812*

Шемелин Ф. Историческое известие о первом путешествий россиян кругом света* «Русский Инвалид», №№ 23—8, 31—6, 48—9, кн, 146, 1823,

г

Шемелин Ф. Журнал первого путешествия россиян во" круг земного шара, ч, I, II, СПБ, 1816.

Langsdorff G. Н. Bemerkungen auf einer Reisc urn die Welt in den Jahren 1803—1807, Frankfurt a. M._f Bd. I, II, J8J3.

Langsdorff et Fischer. Plantes rccueillies pendant le voyage des Russesautour du monde, Tubingen, J810—1818.

Lisianski U. A voyage round the World in the years 1803, 4, 5 and 6 in the ship «Neva», London, 1814.

T i 1 e s i u s von T i l e n a u W. G. NaturhistorischeTruchte'der ersten kaiserlich-russischen unter dem komando des Herr von Kru-senstcrn glucklich Vollbrachten Erdumseglung. Petersburg, J813.

Архив Академии наук в Ленинграде. Дневник путешествия Тилезнуса вокруг света, разряд IV, т. I, 800.

Архив Всесоюзного Географического общества. Записки И.Ф. Крузенштерна «О экспедиции французов в Ирландию в 1796 году (описание сражения между кораблями Англии и республиканской Франции)» 1841 г., разряд 119, д. № 361.

Рукописный отдел Ленинградской Государственной Публичной Библиотеки (РОЛГГ1Б). «Журнал» М. И. Ратманова с 1803 по 1 февраля 1805 г., шифр 68/39.

РОЛГПБ. Письмо Федора Ромберга к друзьям 16 августа 1804 г. (из Петронавловска-на-Камчатке). Собрание Титова, охр. № 791 (№ 2272), лл. 35—38 с об.

Центр. Военно-морской музей (ЦВММ). «Журнал лейтенанта Юрия Лися некого с 1793 по 1800 г.», № 9170/1938 (л. 70).

ЦВММ. «Журнал флота капитаиа-лейтенанта Юрия Лисянско-го... с 1802 г. по 1803 г., С.-Петербург» (93страницы), Jss 9170—(1938).

ЦВММ. «Журнал «корабля «Нева» 1803—1806 гг.», № 9170—8, 1938.

ЦВММ. «Журнал флота капитана 1-го ранга и кавалера Юрия Лисянского с 1813 по 1814 г.» (185 страниц) «Кз 9170—(1938).

ЦВММ. Черновики писем Лисянского к разным лицам с 1803 г. по 1832 г., лл. 69 с об., № 9170—3 (1938).

Центральный Государственный архив Военно-морского Флота (ЦГАВМФ), Семейный архив Крузенштерна, Ф. 14, Крузениперк.

Центральный Государственный Архив Древних Актов (ЦГАДА) «Об отправлении из Санкт-Петербурга морем на Восточный океан действительного камергера Резанова, на кораблях «Надежде», под командою капитан-лейтенанта Крузенштерна, и «Неве», под командою капитан-лейтенанта Лисянского, для образования Русских владений в Америке, образования края и заведения торговли с Японией, Китаем, Бенгалом, Испанией, Америкой и другими владениями», ф. № 183, иркутского купца В. Н. Баснина, д. № 89,

Центральный Государственный литературный архив (ЦГЛА) «Записки лейтенанта Юрия Федоровича Лисянского, веденные им во время службы его волонтером на английском флоте», М., ф. XVIII в., № 5196.

Центральный Исторический архив (ЦИА). «Журнал приказов капитана Крузенштерна команде судов «Надежда» и «Нева», ф. 853, Булгаков М М-, ед. хр. 74.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Стр.

Редактор В. А. Бояркина Технич. редактор Д. А. Глейх

Редактор карт И. С. Кузнецов Обложка и рис. худ. И. И. Крылова

Т-02535. Сдано в производство 3/1—51 г. Подписано к печати 9/1V—51 г. Формат 84 х ЮвУзг* Тираж 40 000. Бум. листов 4,62. Печатных листов 15, 17, включая 5 вклеек. Издательских листов 15,6. Цена 5 р. 50 к.

Переплет 1 р. Заказ № 833

16-я типография Главполиграфиздата при Совете Министров СССР.

Москва, Трехпрудный пер., 9.

4

notes

1

С. О. М а к а р о в. «Витязь* и Тихий океан», СПБ, 1894 г.

2

Первое проникновение русских за Северный Урал произошло, повидимому, уже в конце XI или начале XII в., но закрепление этой территории за Россией началось лишь с похода Ермака в 1581 г. Подробно этот вопрос освещен академиком Л. С. Бергом. «Очерки по истории русских географических открытий», М.—Л., 1946, стр. 68—74, Древние пути в Сибирь.

3

Начало русско китайской торговли положил Нерчинский трактат 1689 г. С этого времени русское правительство получило право отправлять в Пекин караваны с пушными товарами,

4

По Кяхтинскому договору 1727 г. для торговли были установлены еще два пункта на р Кяхте и в Цурухайту. В середине XV111 в. торг на Кяхте стал основным пунктом русско-китайской торговли Китай был главным потребителем русской пушнины-на протяжении XVIII в , поэтому русское правительство всячески стремилось сохранить добрососедские отношения с Китаем.

5

«Первое путешествие Россиян вокруг света», «Вестник. Европы», 1806 г, № 22, стр. 87.

6

^! Двукратное путешествие в Америку морских офицеров Хвостова и Давыдова, писано сим последним. С предисловием вице-адмирала Шишкова. СПБ, 1810 г., стр. 157.

7

И. Ф. Крузенштерн. Путешествие вокруг света в 1803—1806 годах на кораблях «Надежде» и «Неве», ч. J, 1809 г , стр. 13.

8

¹ Архив внешней политики (АВП), Москва, фонд Министерства иностранных дел, Азиатский департамент, 1803 г., д. № 11, л. \.

9

В. М. Головнин. Путешествие вокруг света на- шлюпе «Камчатка» в 1817, 1818 и 1819 годах, ч. 1. Сочинения и переводы Василия Михайловича Головнина, т. Ш, СПБ, 18G4 г., стр. 120.

10

Архив внутренней политики, культуры и быта (АВПК и Б), Ленинград, фонд Непременного совета, д. № 103.

^!Н. А. Ивашинцев. Русские кругосветные путешествия с 1803 по 1849 год, СПБ, 1872 г. Некоторые из них нельзя считать в строгом смысле кругосветными, т. к. плавания их располагались лишь в одном полушарии земли (см. список русских кругосветных экспедиций, стр. 12—13).

11

Центральный государственный архив Военно-Морского флота -<ЦГАВМФ), Ленинград, ф. гр. И. Г. Чернышева, д. № 44.

’ Цитировано по статье «Начало наших кругосветных плава- ( «ий». Зап Гидр Деп. Морского министерства, VII, 1849 г , ■стр. 502. _ .s». „

12

Л¹¹ С. Берг. Открытие Камчатки и экспедиции Беринга. Л., 1935 г, стр. 135 —136, См. также Соколов А, Зап. Гидр. Деп., IX, 1851, стр, 206, 468; Марков С. Юконский ворон, ч. 2, 1946, Летопись Аляски, стр. 208; Ст. «Начало наших круго^ светных плаваний¹¹. Зап, Гидр. Деп¹¹, ч¹¹ VII, 1849, стр. 502.

13

Экспедиция Беринга. Сборник документов. Подготовил к печати А. Покровский. М., Главное архивное управление, 1941 г., стр. 89.

14

¹ Предприятия Екатерины II для путешествия вокруг света Записки Ученого комитета Морского министерства, XV, 1840 г. ■См. также О медалях в память знаменитых произшествий до флота относящихся. Записки Ученого комитета Морского штаба, ч. 10, 1833 г.

15

Записки Ученого комитета Морского министерства, ч. XV. 1840 г.

16

* Письмо Палласа графу И. Г. Чернышеву об экспедиции Муловского, «Москвитянин*, 1849 г., N° 24,

17

⁸ П. А- С л о в ц о в. Историческое обозрение Сибири, т, IL СПБ, 1844 г., стр, 319.

18

«Москвитянин*, 1849 г., № 24*

19

¹ «Москвитянин», 1849 г., № 24, стр. 56—57,

* А. И. Соловьев. Курильские острова. Иэд. Главсев-морпуть, 1945 г.

^а Карта Шестакова (1826 г.) воспроизведена в книге академика Л, С. Берга, Открытие Камчатки и экспедиции Беринга. Ленинград, 1935 г., стр. 108.

20

Г. Миллер. Описание морских путешествий по Ледовитому и по Восточному морю с Российской стороны учиненных. Сочинения ч переводы к пользе и увеселению служащие, т. 1, СПБ, 1758 г.

^в А. И. С о л о в ь е в. Курильские острова, 1945 г., стр. 221.

^в Л. Голенище в-К у ту зов. Предприятия императрицы Екатерины II для путешествия вокруг света в 1786 r,_t СПо, 1840 г., in 16°, стр, 9.

21

А. Соколов. Зап. Гидр. Jien.,^r_wVI, 1848 г. На первых картах северо-востока Азии, появившихся в Европе в XVIII в., остров именовался «Saghalian anga hata», то-есть «остров устья Черной реки». Из этого названия, как известно, образовалось современное название острова.

22

ЦГАВМФ. Наставление ...«г-ну флота капитану I ранга Григорию Муловскому, начальствующему над эскадрою, назначенною для плавания между Камчаткою, Япониею и Западными Американскими берегами», ф. дела гр. Чернышева, 1788 г., д. 367, лл. 285—321.

23

Цитировано по статье А. Соколова Зап. Гидр. Деп., VI, 1848 г. На картах XVII и XVIII столетий господствует необычайная путаница в отношении острова Иезо: одни соединяют его с материком Азии, другие причисляют к Америке, третьи изображают в виде громадного острова между Азией и Америкой, а на карте Стрален-берга 1730 г. Иезо отождествляется с Камчаткой («Terra Kamtszatka alias Iedso»).

Подробности см. в книге Л. С. Берга «Открытие Камчатки и экспедиции Беринга», 1946 г., стр. 172.

24

Указ об отмене экспедиции Муловского был издан 28 октября 1787 г. Текст указа опубликован в статье Соколова («Приготовление кругосветной экспедиции 1787 г. под начальством Муловского»). Зап. Гидр. Деп., VI, 1848 г., стр. 189. См. также «Материалы для истории русского флота», ч. XIII, № 166, стр. 197.

25

Известный дипломат Филипп Крузенштерна в 1633 г. во главе голштинского посольства ездил через Московию в Персию. '

Материалы, собранные им во время поездки, легли в основу известного сочинения Олеария, который сопровождал его в качестве секретаря. Впоследствии Филипп Крузенштерна был генеральным директором Эстонии и Ингерманландии и жил в г. Нарве*

26

Адмирал Иван Федорович Крузенштерн. Изд. Академии

27

наук, СПБ, 1869 г., стр. 4. См. «Журнал для чтения воспитанников

28

еоенно-учебных заведений», т. LXV, № 257, 1847 г.

29

^% Некоторые источники ошибочно относят день рождения

30

Крузенштерна на 6 ноября 1770 г. (См. статью: «Адмирал

31

И. Ф. Крузенштерн», «Журнал для чтения воспитанников военно

32

учебных заведений», т. LXV, Кя 257, 1847 г.). А. Добровольский и Н. Зубов во вступительной статье к книге И. Ф. Крузенштерна «Путешествие вокруг света», (Географгиз, 1950 г., стр. .4) относят день рождения Крузенштерна на 8 сентября 1770 г.

33

Ф. Ф. Весела го. Адмирал Иван Федорович Крузенштерн, СПБ, 1869 г., стр. 3. ^г

34

Предприятий Екатерины II для путешествия вокруг света. Записки Ученого комитета морского Министерства, ч. XV, 1840 г., стр. 364.

35

* Беринг вскоре умер в плавании в Средиземном море.

36

^а В других источниках фрегат, на котором Крузенштерн ходил из Англии в Северную Америку, называется «Фетида» {см. Военно-Энциклопедический лексикон», т. VII, 1855 г.) или «Эстада»

(см. «Всемирная иллюстрация», № 255, 1873 г.).

37

В архиве Всесоюзного Географического общества хранится записка И. Ф. Крузенштерна, в которой он красочно изобразил это событие. Архив Всесоюзного Географического общества, разряд 119, д. № 361, «О экспедиции французов в Ирландию В 1796 г,», 1841 г.

38

27 марта 1798 г. Крузенштерну присвоили чин капитан-лейтенанта. См. «Общий Морской Список», ч. IV, СПБ, 1890 г., стр. 163—167.

39

* И. Ф. Крузенштерн, ч. I, стр. 19.

40

Там же, стр. 6.

41

¹ И. Ф, Крузенштерн, ч. I, стр. 22.

42

Там же, стр. 20.

43

Адмирал И. Ф. Крузенштерн. «Журнал для чтения воспитанников Военно-Учебных Заведений», т. LXV, № 257, 1847 г.

44

^! После возвращения в Россию Крузенштерн 23 мая 1800 г. был определен командиром на катер «Нептун», на котором плавал в Англию. В 1801—1802 гг., находясь при Петербургском порте, командовал фрегатом «Нарва». 26 ноября 1802 г. за восемнадцать морских кампаний награжден орденом (Св. Георгия 4-го класса).

45

Архив гр. Мордвиновых, том III, стр. 311—312.

46

Центральный исторический архив (ЦИА), ф. 1108 Шеле-ховых, И. Г. и Н. А., письма, 1792 г. от 12 и 14 июня.

47

* Центральный госуд. архив нар. хоз. (ЦГАНХ). Ф. Главного правления Российско-Американской компании по управлению в России, д. 1, т. I, л. 96.

48

ЦГАНХ Ф. Главного правления Российско-Американской компании по управлению в России, д. I, т. I, л. 49.

49

ЦГАНХ. Ф. Главного правления Российско-Американской компании по управлению в России, д. I, т. 1, л. 81.

50

¹ ЦГЛА, ф. XVIII в., л. 86.

51

В 1802 г. Лисянский за восемнадцать морских кампаний пвлучил орден (Георгия 4-го класса).

52

ЦГАНХ. Ф. Главного правления Российско-Американской компании по управлению в России, д. I, т. I.

53

Из донесения Главного правления Компании Александру I видно, что Крузенштерн подал свой проект в 1802 г., раньше чем явился в Петербург Макмейстер. Однако купец Компании Федор Шемелин утверждает обратное (см. Историческое известие о первом путешествии Россиян кругом света. «Русский Инвалид», 1823, №№ 23, 28, 31, 36). В неверном свете историю этого вопроса излагает Н. В. Думитрашко (см. Ю. Ф. Лисянский и русские кругосветные плавания. Вступительная статья к кн. Ю. Ф. Лисян-ского: Путешествие вокруг света на корабле «Нева» в 1803—1806 годах. Москва, 1947, стр. 15—17). Она утверждает, что инициатива в организации первого русского кругосветного плавания принадлежит не Крузенштерну, а Н. П. Румянцеву и Н. П. Резанову.

54

В. Л а г у с. Эрик Лаксман, его жизнь, путешествия, исследования и переписка. Перевод со шведского. А. Н., СПБ, 1890 г , стр. 240—241.

55

Описание экспедиции Лаксмана и содержание полученных им документов см Лагус В., 1890 г., стр. 255—266.

^аФ. Веселаго. Краткая история русского флота, СПБ, 1893 г.

56

¹ ЦГАНХ. Ф. Главного правления Российско-Американской компании, д. I, т. I.

57

Там же, д. I, т. I, л. 159.

⁸ См. протокол Конференции Академии наук от 13 апреля 1303 г, ^г

58

М В. Севергин. Инструкция для путешествия около света но части минералогии и в отношении к Теории земли. «Северный Вестник⁵⁷, № 2 и 3, 1804 г.

59

Центральный государственный архив древних актов (ЦГАДА), ф № 183, д Кя 89 иркутского купца В. Н. Боснина» «Об отправлении из С -Петербурга морем на Восточный океан действительного камергера Резанова на кораблях «Надежде», под командою капитан-лейтенанта Крузенштерна, и «Неве», под командою капитан-лейтенанта Лисянского, для образования Русских владений в Америке, образования края и заведения торговли с Японией, Китаем, Б си га лом, Испанской Америкой и другими владениями».

60

Письмо г. министра коммерции графа Николая Петровича Румянцева к г. капитану Крузенштерну (См. К р у з е н ш т.е р ц, Путешествие вокруг света, ч. III, стр. 411—412).

61

Способ определения долготы по измерению лунных расстоянии был изобретен во второй половине XVIII в. и во время экспедиции Крузенштерна и Лнсянского являлся общеупотребительным; впоследствии от него отказались из-за его сложности и недостаточной точности.

62

В период парусного судоходства, когда корабли месяцами плавали без всякой возможности поверки хронометров (теперь благодаря радио такая поверка производится ежедневно), высокая точность определения координат указывает на хорошую подготовку р Мастерство русских моряков.

63

Температура на «Надежде» измерялась термометром Реомюра, на «Неве» термометром Фаренгейта. Термометр и гигрометр висели на шканцах в тени.

64

Шкала барометров, которыми пользовались Крузенштерн и Лисянский, была разделена на английские дюймы и на десятые доли их, или линии. Один дюйм равен 2,54 см, а одна линии 2,54 мм.

65

В. Ахматов. Океанография. Статья в сборнике «Тихий окейн». Изд. Акад. наук СССР, Л., 1926 г.

66

Ю. М. Шокальский. Океанография, 1917 г., стр. 33.

67

См. описание термометра Сикса, сделанное Горнером, Инструкция, данная флота-лейтенанту г. Коцебу об астрономических и физических наблюдениях во время путешествия его иа корабле «Рюрик».

68

С О Макаров «Витязь» и Тихий океан», СПБ, 1894, стр. 219, 398

69

Описание батометра Ленца и Паррота см. Ю. Шокальский. Океанография, 1917 г., стр. 35—36. К сожалению, этот прибор был забыт и лишь впоследствии нашел себе полное подобие в приборе сделанном норвежскими учеными Нансеном и Петтсрсоном.

70

Ю. М. Шокальский. Столетие со времени отправления Русской антарктической экспедиции под командою Ф. Беллинсгаузена и М. Лазарева 4 июля 1819 г. из Кронштадта. Известия Госуд. Русск. Географ, общ., т. LX, 1928 г.

* Горне р. О некоторых достопримечательных свойствах морское воды, «Технологический журнала, т. V, ч. III, 1820 г., стр. 53.

71

В 1801 г был разрешен вопрос консервирования продуктов, но в первом русском кругосветном плавании консервированные про >укты еще не были использованы. Впервые консервы были использованы русскими моряками в кругосветном плавании

72

ЦВММ, «Журнал корабля «Нева» 1803—1806 гг.», N* 9170-8/1938, л. 10.

73

Н. А. Ивашин це в. Русские кругосветные путешествия, Зап. Гидр. Деп. Морского министерства, ч. VII, СПБ, 1849 г.

74

И Ф. Крузенштерн, ч. 1_р стр. 2. ¹ Т а м же.

•Там же, стр, 3.

75

Ю Ф. Лисянский, Путешествие вокруг света в 1803— 1806 годах на корабле «Нева», СПБ, 1812 г , ч. !, стр. 3—4.

76

Действительный статский советник Николай Петрович Резанов (1764—1807) был одним из учредителей Росси нс ко-Американской компании. Некоторое время он являлся правителем канцелярии Г. Р. Державина. В 1797 г. Резанов был назначен обер-секретзрем Сената. Он был женат на дочери Г. И. Шелехова,

77

крупного деятеля русской колонизации на северо-западе Америки. Тесно связанный с интересами русских колоний, Резанов в 1795 г. подал прошение на высочайшее имя об учреждении Российско-

78

Американской компании. В 1803 г. в звании камергера он был назначен посланником в Японию с целью завязать торговые сноше

79

ния с этой страной. Эта задача не была выполнена. 5 июня 1805 г. Резанов оставил корабль «Надежду» и остался в Русской Амери

80

ке для управления колониями. Скончался 1 марта 1807 г. в Красно

81

ярске при возвращении из Камчатки в Петербург.

82

В. Н. Б а с п и н. О посольстве в Китай гр. Головкина. Чтения в Общ истории древн. Рос., 1875 г., № 4, стр. 1—103.

83

Центральный исторический архив (ЦИА), ф. 583, Булда-кова М. M._t письма.

84

ЦГАНХ, ф. Главного правления Российско-Американской компании, д. I, т. I.

85

Вильгельм-Готлиб Тилезиус-фон-Тиленау (1769—1857),

естествоиспытатель, адъюнкт Петербургской Академии наук, родился в Тюрингии. В 1797 г. получил степень доктора философии Лейпцигского университета, где изучал также медицину. Во время русской кругосветной экспедиции вел наблюдения преимущественно по зоологии. Результатом этих исследований явился ряд работ, напечатанных в изданиях Академии наук. Они посвящены, главным образом, кишечнополостным, иглокожим и рыбам. С 1809 по J826 г. нет почти ни одного тома академических Memoires de 1 Acadcmie imperiale des sciences de St. Petersbourg, в котором отсутствовало бы какое-нибудь исследование Тилезиуса. Большая часть работ основана на материалах, собранных во время кругосветного плавания: «Новый вид гигантской камчатской актинии»,

«Рыбы Камчатки «терпуг» и «вахня», «Раки Камчатки», «Самый маленький в мире вулкан» и др. Основной труд В. Г. Тилезиуса, изданный в Петербурге в 1813 г, озаглавлен: «Naturhistorische Frtichte der esten kaiserlich-russischen unter dem Komando des Herr von Krusenstern glucklich vollbrachten Erdumseglung: 1. Ue-ber die Seeblasen; 2. Bemerkungen iiber den Jocko Oder Orang— Outang» и др. В Архиве Академии наук в Ленинграде (разряд IV, т. I, N° 800) хранится «Дневник путешествия Тилезиуса вокруг света». Рукопись содержит 67 разрозненных листов. В ней с большими пробелами изложен ход экспедиции и научные наблюдения над морскими животными на отрезке пути от Кронштадта до Вашингтонов ых островов. В сравнения с трудами Крузенштерна, Лисян-ского, Лангсдорфа и других участников экспедиции, «Дневник» Тилезиуса не представляет никакой ценности. Заслуга Тилезиуса состоит в том, что он во время путешествия сделал много прекрасных зарисовок, которые изданы Крузенштерном в J8I3 г. вместе с собранием карт под названием: «Атлас к путешествию вокруг света капитана Крузенштерна», СПБ, 1813 г.

86

¹Ф. Шемелин. Журнал первого путешествия Россиян вокруг земного шара. СПБ, 1816 г.

87

Записки приказчика Российско-Американской компании

Н. И. Коробицына Русские открытия в Тихом океане и-Северной Америке в XVIII—XIX вв,, Сборник материалов под ред. А. И. Андреева. Изд. Акад. наук, М.—Л., 1944 г,

*

88

В описании путешествия Крузенштерном и Лисянским перечислены не только фамилии офицеров, но также помещены и списки матросов. Крузенштерн по этому поводу писал: «Я поставляю обязанностью поместить здесь не только имена офицеров, но и служителей, которые все добровольно первое сие столь далекое путешествие предприняли» (И. Ф. Крузенштерн, ч. I, глава 1). Крузенштерн выхлопотал матросам жалованье: 120 рублей в год. В те времена, когда на корабли набирали матросов из крепостных, это был первый и совершенно исключительный случай.

89

¹ И. К р у з е н ш т е р н. Введение к книге Коцебу О. Е. «Путешествие в Южный океан ... на корабле «Рюрик», ч. 1,СПБ, 1821 г.

90

⁸И Ф Крузенштерн., ч. I, стр. 19.

91

«Русский Инвалид», № 30, 1839 г.

92

* «Вестник Европы», 1803 г., июнь, стр. 167—171.

93

На море Крузенштерн и Лисянский употребляли морские сажени 6-футовые (1,88 м), а на суше—русские сажени.

/

94

¹ Н, ИДоробицын, «Записки», стр. 137* ^/

95

Ю. Ф. Лисянский, ч. I, стр. 14.

96

¹ Ф. Шеме л и н, ч. I, СПБ, 1816 г., стр. 22.

97

Н. И. Коробицын, «Записки», стр. 139.

98

Графство Корнвэлис, расположенное в юго-западной части острова Великобритании, славилось богатствами своих кедр,

99

которые частично были известны уже в то время. Особенной известностью пользовались медные рудники, описанные Лясянским. Впоследствии ископаемые богатства были сильно истощены, и их роль в общей экономике Англия сейчас незначительна.

¹ Ю. Ф. Л к с я н с к и й, ч. I, 1812 г., стр* 20*

100

В прежнее время интрюмом назывался трюм.

& В. В. НевышЙ

101

И. Ф. Крузенштерн, ч. Ш, стр. 154.

102

^я Ю. М. Шокальский, Океанография, 1917 г., стр. 499.

103

* Ю. Ф. Лисянский. ч. I, стр. 19.

104

«Письмо Федора Ромберга к друзьям 1S августа 1804 г. из Петропавловска на-Камчатке», РОЛГПБ, Собрание Титова, охр. № 791 2272), л.л. 35—38. »

105

Повидимому, часть гуанчей смешалась с испанскими коло

106

низаторами, у которых сохранились некоторые нравы и обы

107

чаи гуанчей (См Bernard. Geographie universelle, Afrique Septentrionale et Occidentale, part 11, t. XI, 1939, p. 389.)

108

* Название острова произошло, повидимому, от имени послед

109

него вождя гуанчей Chinerfe, или Tinerfe. См. Н. И. Березин.

110

Географические имена, объяснение их в связи с историей откры

111

тий, вып. I, СПБ, 1894 г., стр. 21.

112

Ю. Ф. Л и с я н с к и й, ч. I, стр. 29.

113

На Тенерифе произрастает также местная финиковая пальма (Phoenix jubae), но плоды ее несъедобны. (А. П. И л ь и н с к и й. Растительность земного шара, 1937 г., стр. 265. См. также Вульф Е. В. Историческая география растений, 1944 г., стр. 122).

^аН. Нозиков (Русские кругосветные мореплавания, стр. 26), пишет, что ученые экспедиции собрали на Тенерифе и других Канарских островах большую коллекцию. Это замечание неправильное, так как ученые были только ва одном острове Тенерифе.

114

На склонах Пико-де-Тейде на этой высоте видно кольцо облаков, указывающее границу пассатов и антипассатов.

115

¹ Листья ретамы появляются в мае, а в июне они засыхают.

116

• Ф. Шемелин, ч. I, стр. 31.

117

Н. Нозиков (Русские кругосветные мореплавания, стр. 24),

118

неправильно пишет, что высота Пика равна I 220 м. По современным данным, высота Пика равна 3 707 м. (См. G. Schott. Geographic des Atlantischen Ozeans, 1926, S. 64).

119

Ф. Шемелин(ч. I, стр. 31) имеет в виду извержение 1706 г., во время которого был разрушен г. Гварачико. Но сообщение его, что с тех пор вулкан совсем погас, ошибочно, так как последнее извержение Пика происходило за пять лет до прихода русских кораблей в 1798 г. (см. Ф. Ганн. Африка, 1903 г., стр. 561).

* Н- И. Коробицын, «Запаски», стр. 144.

120

¹ Таблицу распределения температур в г. Санта Kpvc, Лагуне н Оротава см. J. Напп. Handbuch der Kiimatologie, Klimatogra-phie, Bd. Ill, Stuttgart, 1911, S. 45.

121

H И Коробицын, сЗаписки» стр. 144. О вечных льдах н

122

снегах на вершине Пико-де-Тейде пишет также старший офицер ко

123

рабля «Надежды» Ратыанов. «Журнал» М. Ратыанова с 1803 по

124

1 февраля 1805 г. Рукописный отдел Ленинградской государственной публичной библиотеки (РОЛГПБ, шифр 68/39, д. 23).

125

Ю. Ф. Лисянский, ч. I, стр, 28.

⁴ Ф. Ганн. Африка. СПБ, 1903 г., стр. 562.

126

J. Hann, Bd. Ill, 1911, S. 53.

127

*Н. И. Коробицын, «Записки», стр. 143.

128

* Груши большие, ко невкусные, так как растут на диких деревьях. (И. Ф. Крузенштерн, ч. III, стр. 286).

129

Коробицын упоминает также картофель, который, по утверждению доктора Эспенберга, в то время не культивировали на Тенерифе. Повидимому, Коробицын картофелем называет бататы (Convolvulus batatus). Они имеют вкус мороженого картофеля.

130

’ ¹ «Письмо Федора Ромберга к друзьям*. РОЛГПБ, Собр*

Титова, охр. JVs 791.

131

¹ См. статью доктора экспедиции Эспенберга: «Замечания по врачебной части, учиненные во время путешествия» (И. Ф. Крузенштерн, ч. III, стр. 289).

132

«Журнал» М. Ратманова, РОЛГПБ, шифр 68/39, л. 42—43.

* Морское млекопитающее из отряда китообразных (семей-, ство дельфинов).

133

¹ См. Горнер. Инструкция, помещенная q книге О. Е. Коцебу «Путешествие в Южный океан... на корабле «Рюрик», ч. I, СПБ, 1821 г

134

Цитирую по статье Иноходцева: «О свете и теплоте морской воды», «Технологический журнал», ч. I, т. И, 1805 г., стр. 179.

•И. Ф. Крузенштерн, ч. I, стр. 67.

* Выписка из письма Г. Лангсдорфа к академику Крафту о Камчатке. «Технологический журнал», ч. II, т. II. 1805 г., стр. 156—157.

135

Грот-мачта—вторая, считая от носа.

136

Фок-мачта—передняя мачта на корабле.

137

² До этого только Крузенштерн и Лис я нс кий пересекали

138

экватор.

139

к

140

в. в. Невский

141

¹Н. Нозиков. Русские кругосветные мореплаватели, стр. 27.

142

Ю. Ф. Л и с я н с к и й, ч. I, стр. 39.

⁸Ю. Шокальский. Океанография, 1917 г., стр. 490.

143

И. Ф. Крузенштерн, ч, HI, стр. 157,

144

*И Ф Крузенштерн, ч. Ш, стр. 159.

145

Ю М. Шокальский. Океанография, 1917, стр. 487—490.

³ И Ф Крузенштерн, ч. Ш, стр. 160.

146

* Ю М. Шокальский. Океанография, 1917, стр. 487.

147

⁶ Такую ошибку допустила Н. В. Думиграшко. (См. вступительную статью в книге 10. Ф. Лисянсйого. «Путешествие вокруг света на корабле «Нева» в 1803—1806 годах». М , 1947, примечания, стр. 274). Спутав мифический остров Ассенцао (или Мартина-Вазы) с островом Вознесения (7°57' ю. ш. и 14°2Гз. д.), она делает еаде одну ошибку, утверждая, что Лисянский был неправ, предполагая, что остров Ассенцао не существует.

148

149

¹ На некоторых картах того времени остров Альваредо помещали к югу от острова Св. Екатерины (см. Ю Ф. Лис я нс кий, ч. 1, стр. 46).

150

Ю Ф. Л и с я н с к и й, ч. I, стр. 47.

* Жан Франсуа де-Лаперуз (1741—1788;—французский мореплаватель. В 1785 г. на кораблях «Буссоль» и «Астролябия» предпринял кругосветное путешествие с целью изучения китобойных промыслов в Тихом океане и торговли пушниной на северо-западном берегу Америки и в Китае. Экспедиция Лаперуза погибла у острова Ваникоро, расположенного в группе вулканических островов Санта-Круц и Тихом океане (10°40' ю. ш,, 160° в. д.). Найденные предметы, принадлежащие экспедиции, были перевезены в Париж и помещены в Морском музее в Лувре. На острове Ваникоро Лаперузу сооружен памятник.

* Письма русских путешественников из Бразилии к госп. NN, «Вестник Европы», ч. XVI, № 16/1804, стр. 470—472.

151

10. Ф. Л и с я н с к и й, ч. I. стр. 48.

152

ЦГАВМФ. Письмо Ю. Ф. Лисянского к И. Ф. Крузенштерну о гнилости мачт на «Неве», ф. 14, И. Ф. Крузенштерн, д. 898.

153

* В 1944 г. под редакцией профессора А. И. Андреева вышла книга «Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке в XVIII—XIX веках».

154

В книге помещены «Записки» приказчика Российско*Американской компании Н. И. Коробицына, совершившего кругосветное плавание на корабле «Нева». Эти «Записки» были случайно обнаружены в антикварном книжном магазине в г. Ленинграде в 1940 г. и приобретены Всесоюзным Географическим обществом. Заведующий архивом Общества Е. И. Глейбер подготовил рукопись к печати, снабдил ее иллюстрациями и предполагал издать с обширными комментариями, но смерть помешала ему исполнить это намерение. Профессор Андреев издал эту рукопись без вся

155

ких комментариев, чем значительно понизил ее ценность, так как она содержит большое количество географических погрешностей.

156

Кроме того в «Записках» встречаются замечания, вызванные недоброжелательным отношением Коробицына к командиру

157

корабля Ю. Ф. Лисянскому.

158

Так, например, в связи с установкой новых мачт на «Неве» он недвусмысленно обвиняет Лисянского и будущего историка русского флота Василия Верх в воровстве: «В выданных мною мачтмакеру I 000 пиастров получил я от него собственноручную на португальском языке расписку, который по получении от меня пиастров тот же час отправился с корабля, а через час после онаго отправлен был в город по приказанию г-на Лисянского мичман

159

Верх, а за какой надобностью, мне было не известно, что и подает повод к сомнению» (стр. 149—150).

Несмотря на то, что подобные выпады Коробицына не подтверждаются показаниями других участников плавания и даже прямо опровергаются ими (см. Ф. Ш е м е л и и. Журнал первого путешествия Россиян вокруг земного шара, ч. I, 1816, стр. 98), Андреев не восстановил истину и представил эти нелепости, позорящие имена выдающихся русских людей, как факты, заслуживающие доверия. (См. «Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке в XVIII—XIX вз.», стр. 19).

¹ И. Ф. Кр узен штер н, ч. I, стр. 79.

160

План входа в залив Св Екатерины, составленный

И Ф Крузенштерном

(Атлас к путешествию вокруг света капитана Крузенштерна)

161

¹ И Ф. Крузенштерн, ч. I, стр. 79.

162

В. М. Головнин, т. I, 1864, стр. 79.

♦

163

/

164

10. Ф. Л и с я н с к и й, ч. 1, стр. 55.

* Там же, ч. 1, стр. 56.

%

165

Н. Ноз и к о в (Русские кругосветные мореплавания, стр. 38) неправильно пишет, что при появлении русских кораблей у острова Св. Екатерины их окружили пироги с индейцами.

166

Н И Коробицын, «Записки», ч. 1, стр. 151.

/*

94

/

167

Настоящая кокосовая пальма здесь не вызревает. Здесь произрастает Coquero—род кокоса с камыщеобразным стволом и небольшими плодами.

168

¹ Письма русских путешественников из Бразилии к госп. NN, «Вестник Европы», ч. XVI, № 16, 1804, стр. 271.

169

⁸ Культура винограда здесь не удавалась.

170

Н. И. Коробицын (стр. 154) упоминает также культуру картофеля. Повидимому, это были бататы, так как доктор экспедиции Эспенберг, который занимался пополнением запасов провизии, утверждает, что жители Св. Екатерины не занимались разведением картофеля, хотя родиной его является Южная Америка. (См. И. Ф. Кр У з е н шт е р н, ч. Ill, стр. 286).

171

Г. Лангсдорф, Н. Коробицын и Ф Шемелин пишут, что у населения от тапиоки портятся и выпадают зубы.

172

Н. Новиков (Русские кругосветные мореплавания, стр.31)

неправильно пишет, что моряки встречали летучих рыб у Огненной Земли. Так далеко к югу летучие рыбы не заходят. - •

173

В. М. Головнин пишет, что тропические птицы встречаются здесь до 50° ю. ш. (см. т. II, 1864, стр. 32).

174

Альбатросы (морские птицы из семейства буревестников, отряда трубконосых) господствуют в южноатлантических широтах от тропика до границы льдов. Полет их вызывает удивление всех мореплавателей. День и ночь они без устали следуют за кораблями, и чем крепче ветер, тем увереннее и смелее их движения. Только в хорошую погоду их можно видеть спокойно сидящими на воде. Вместе с белым альбатросом встречается также коричневый—Diomedea fuligunosa (Лисянский называл его черным). Размах крыльев обыкновенного альбатроса, имеющего белое оперение, достигает 3,5—4 м. Большую часть жизни альбатросы проводят в воздухе. На суше совершенно беспомощны.

175

Моряки думали, что появление буревестников предвещает плохую, ветреную погоду, поэтому называли их штормовыми птицами (семейство птиц отряда трубконосых, близких к альбатросам).

176

И Ф Крузенштерн, ч. I, стр. 113.

177

-* Ю. Ф Лисянский, ч. 1, стр. 66.

178

⁸ Там же, ч. 1, стр. 67.

179

У берегов Южной Америки растет также водоросль Масго-cystis pirifera, очень большой длины (до 200 метров). Отрываясь, она далеко уносится течением, пока, потеряв пловучесть, не утонет. Это растение встречал у патагонских берегов В. М. Головнин,

180

который называет его морским поростом, или морской капустой (Головнин, т. 1, 1864), и Беллинсгаузен во время антарктической экспедиции (См. Ю Шокальский. Столетие со времени отправления Русской антарктической экспедиции... Изв. Рус. Геогр. обгц., т. LX, 1928, стр. 183).

181

Г. Лангсдорф. Выписка из письма к академику Крафту о Камчатке. «Технологический журнал», т. III, ч. II, 1805 г., стр. 156-157.

182

И. Ф Д р у з е н ш т е р к, ч. 1, стр. 110.

183

Ф. Шемелин, ч. I, стр. 101.

⁴ Ю. Ф. Лисянский, ч. 1, стр. 73. •Там же, стр. 75.

184

Петре,-и—морские птицы-буревестники.

^s Костоломом называют исполинского буревестника, достигающего ь-0 см длины и 2 м в размахе крыльев. Он встречается и южном полушарии к югу от ЗО³ ю. ш.

185

Ю. Ф. Л н с я и с к и й, ч. 1, стр. 93.

186

³ Батат, или сладкий картофель (Convolvulus batatus—из семейства вьюнковых), широко распространен в тропических странах. Клубни его содержат большое количество крахмала н млечного сока, благодаря чему они очень питательны. Вкус сладковатый, приторный, не особенно приятный. Бататы большей частью у потребляются в печеном виде. В настоящее время из них приготовляются консервы. мука и спирт. Это—очень урожайная культура. При благоприятных условиях (обилие тепла и влаги) она дает 50 тонн с 1 га.

187

Нньям, иди ямс (Dioscorea alata—из семейства диоскорейных), широко распространен в тропических и субтропических странах. Клчбна его употребляются в пищу, подобно картофелю, хотя у некоторых сортов они содержат летучий яд. При варке или печени?. он исчезает.

188

Е. Глин ков неправильно сообщает, что моряки корабля «Нева» высаживались на остров Пасхи (см. Записки по гидрографии, 1941, Приложение № 1, стр. 15|_т

189

Н. Н. М и к л у х о-М а к л а й. Острова Рапа-Нуи, Питкерн и Мангарева. Путешествия, т. II, 1941 г.

190

Ю. Ф. Л и с я н с к и й, ч. 1; стр. 89.

191

⁸ См. «Собрание карт и рисунков, принадлежащих к путешествию флота капитана 1-го ранга и кавалера Юрия Лисянского на корабле «Нева», СПБ, 1812, табл. № 3.

192

. Ю. Ф- Л и с я н с к и й, ч. I, стр. 97.

193

* Большинство современных авторов площадь острова Пасхи определяет в 150 км¹⁹⁰ (См. F. К е е s i п g. Native peoples of the Pacific World. New-York, 1945, p. 134).

194

Иногда эту цифру увеличивают до 179 км¹. (См. А. М е t Г a u X* . Introduction a la connaissance de Pile de Paque, 1935). -f"

■4 * ,^s

*

V

195

Г о р н е р. О некоторых достопримечательных свойствах морской воды, «Технологический журнал», т. 5, ч. 3, 1820.

196

* Ьа Р е г о и s е. Voyage autour du monde,T. II, 1791, p. 102.

197

^a Ю. Ф. Л и с я н с к и й, ч. 1, стр. 93.

198

G. Schott. Geographie des Indischen und Stillen Ozeans. Hamburg, 1935, S. 316.

199

Там же, ч. 1, стр. 95—96.

\

200

¹ Ю. Ф. Лисянский, ч. 1, стр. 98.

201

¹ Ю. Ф. Лисянский, ч. I» стр. 98.

^я Г артвиг. -Человек и природа на островах Великого океана. М., 1877, стр. 79.

202

F. К е е s j n g. Native peoples of the Pacific World. New-York, 1945, pp. 9—10.

ill

203

10. Ф. Лисянский, ч 1, стр- 92.

204

Л. С. Б е р г. Н. Н. Миклухо-Маклай, как путешественник. Изв. Гос. Географ, общ. LXX1, вып. 1—2, 1939, стр. 16.

112

205

Ввиду того, что эти острова названы в честь маркиза Мендозы, правильнее было бы называть их по-русски Мзркизовы острова.

206

¹ F. К е е s i n g. Native peoples of the Pacific World, New-York, 1945, pp. 134—137.

207

Ф. Ш е ы е л и и, ч. 1, стр. 112.

л

208

См. План губы Жегауе (Чичагова). «Собрание карт и рисунков, принадлежащих к путешествию флота капитана 1-го рангам кавалера Юрия Лнсянского на корабле «Нева», СПБ, 1812 г., табл. № 4.

209

Кровавые расправы американских колонизаторов ожесточили островитян, и они стали мстить всем европейцам. В 1826 г. в гавани Чичагова бросил якорь русский корабль «Кроткий» под командой капитана Врашеля. 16 апреля островитяне без всякого повода напали на шлюпку и убили мичмана Деннбера и трех моряков. Чтобы избежать кровопролития, Врангель ушел из гавани, не мстя. («Плавание шлюпа «Кроткого» под начальством капитана В ран гелястатья в Зап. Уч. комитета Морского штаба, СПБ. 1823 г , ч. 1, стр. 144—149).

210

Сандаловое (сандальное, санталовое) дерево—род деревьев из семейства санталовых, дающих ароматическую, богатую эфирными маслами древесину. Используется сандаловое дерево в парфюмерии* медицине н технике.

211

О приготовлении кавы смотри ниже.

212

* И. Ф Крузенштерн* ч. I, стр. 216—217.

213

F, К е е s i n g. Native peoples of ihe Pacific World, New-Vork, 1945, p. 9—10.

214

Карту Маркизских островов составил также Лисянскийс

215

У берегов отсутствуют коралловые рифы, так как Маркизские острова лежат у южной окраины наиболее холодной части приэкваториальных вод.

216

^] Крузенштерн имеет в виду зиму северного полушария.

217

И Ф. К р у з е я ш т е р и, ч. I, стр. 182.

218

Птица из семейства буревестников, отряда трубконосых.

219

Фаэтоны—морские птицы из отряда аистообраэных, подотряда веслоногих.

220

Ф. Ш е м е л и и, ч. I, стр. 127.

221

^LH. Ф. Крузенштерн, ч. I, стр. 237.

222

Ю. Ф. Л и с я н с к и й, ч. I, стр. 152—159.

223

⁸ Таро, или колоказия (из семейства ароидных), культивируется в тропических и субтропических странах. Подземные клубни таро, богатые крахмалом, употребляются в пищу. В сыром виде ядовито. Молодые листья и черенки употребляются как овощи (по описанию наших путешественников они приятнее шпината).

224

'И Ф Крузенштерн, ч. i, стр. 199. ’Там же, стр. 200.

225

226

Т илезиус. Известие о естественном и политическом

227

состоянии жителей острова Нукагивы, «Технологический журнал», т. III, ч. IV, стр. 208.

228

Ф. Шеме лин, ч. I, стр. 133.

229

⁸ Ю. Ф. Л и с я н с к и й, ч. I, стр, 141.

230

G. Н, Langsdorlf, Bd. I, 1813,. S. 155—165. .

231

¹ Ю. Ф. Лисянский, ч. I, стр. 129.

^J И. Ф. Крузенштерн, ч. 1, стр. 202.

232

Ф. Ш е м е л и н, ч. 1, стр. 130.

233

Ю. Ф. Л и с я н с к и й, ч. I, стр. ] 29.

234

И Ф. Крузенштерн, ч. ], стр. 208.

235

И. Ф. Крузенштерн, ч. I, стр. 206. См. также Ю Ф. Лися нс к и й, ч. I, стр. 129—130.

236

* Ю Ф. Лисянский, ч. 1, стр, !33.

237

Ю. Ф. Лисянский, стр. 135.

238

И. Ф. К р у з е н ш т е р н, ч. I, стр. 157—158.

239

Ю. Ф. Л и с я н с к и й, ч. I, стр. 130. См. также И. Ф. К р у-зенштерн, ч. I, стр. 208

240

Ю. Ф. Л и с я н с к и й, ч. 1, стр. 145

241

И, Ф Крузенштерн, ч. III, стр* 164—165.

^! И Ф Крузенштерн, ч, I, стр, 229

242

И. Ф. К р у з е н ш т е р н, ч. I, стр. 228—229.

243

Н. И. Коробицын, «Записки», стр. 169.

244

Ю. Ф. Л и с я н с к и й, ч. I, стр. 163.

245

* Ф. Литке. Путешествие вокруг света на военном шлюпе

246

«Сенявин» в 1826, 1827, 1828 и 1829 годах, ч. 1, 1834 г., стр. 78.

247

С. О. М а к а р о в. «Витязь» и Тихий океан, ч. Ill, 1894 г., стр. 261.

248

И. Ф. Крузенштерн, ч. I, стр. 244.

249

¹ Горнер. О колебании барометра между тропиками. (И. Ф. Крузенштерн, ч. III, стр. 234).

250

И. Ф. К р у з е н ш т е р н, ч. I, стр. 249.

251

Тилезиус записал музыку камчадальской медвежьей пляски («Бахия²⁵⁰). См, И. Ф. Крузенштерн²⁵⁰ ч. Ш, стр. 188.

к

252

В. Новиков (Русские кругосветные мореплаватели, стр. 44) ошибочно сообщает, что от Нижне-Камчатска до Петропавловска расстояние равно 150 км*

ь

й

253

1

- ч

254

См. «Журнал» Ф. Шемелина, хранящийся в Рукописном отделе Государственной Публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде, ф IV. стр. 59.

См. также Ф. Ш. Историческое известие о первом путешествии Россиян кругом света, «Русский Инвалид», М« б, 8, 9, 23, 28, 31, 36, 48, 1823 г. В 1944 г. проф. А. И. Андреев в предисловии к книге «Русские открытия в Тихом океане и Северной Америко в XVIII и XIX веках» без всяких оснований также стал на эту точку зрения. «Я полагаю.—пишет Андреев,—что действительное положение дела на корабле «Надежда» и отношения Резанова и Крузенштерна правильно изображены в первоначальной редакции «Журнала» Шемелина».

В подкрепление этой точки зрения Андреев ссылается на рукописные «Дневники» участников экспедиции Ратмакова и Тилезиуса-фон-Тиленау, однако в «Дневнике» Тилезиуса нет ни одного слова об отношениях Резанова и Крузенштерна, а Ратманов в своих записках приводит яркие факты, опровергающие точку зрения Андреева.

255

Замечания В М. Головнина о Камчатке и Русской Америке в ) 809, 1810 и 1811 гг. Сочинения и переводы Василия Михайловича Головнина, СПБ, 1864 г., т. V, стр. 159.

256

^а Доктор Брыкин умер в Петербурге вскоре после возвращения с Камчатки.

257

Поручик гвардии граф Ф. Толстой во время плавания из

258

Кронштадта до Камчатки вел себя очень непристойно, перессорился со всеми офицерами «Надежды» и учеными и заслужил общее нерасположение. См. В и гель. Записки, т. П, стр. 105, 143.

259

j

260

Ю. Ф. Лисянский, стр. 211.

* Н. И. Коробицын. «Записки», стр. 173.

261

Н. И. Коробицын. «Записки», стр. 175.

* С. Б. Окунь. Российско-Американская компания, Л._# 1939 г., изд. Ленингр, унив., гл. VII.

262

См. Л. С. Берг. Открытие Камчатки...» Л., 1946 г., сгр. 220.

263

Сочинения и переводы Василия Михайловича Головнина, т. III, 1864 г., стр. 103—105.

264

Там же (т. III, 1864 г., приложение № 4, стр. 5—9) напе- ; чатаны письмо Лисянского и ответ, Головнина,

265

Сивуч—один из видов ушастых тюленей,

266

* Ноноархангельск на острове Ситха (Баранова) называется в настоящее время Ситха. До 1906 г. он был административным центром и главным портом Аляски.

267

А. В. П,, фонд Министерства иностранных дел, Азиатский департамент, 1805 г,, д. № 12, лл, 4—5.

268

*■ Карта «Залива Ситха? помещена в «Собрании карт и рисунков, принадлежащих к путешествию,.. Юрия Лисянского на корабле «Нева», СПБ, 1812 r._s табл. № 10.

269

В. М. Головнин пишет, что на Кальяке «земля—прекрасный чернозема; черноземом он называет, повидимому, горнолуговые почвы. Сочинения и переводы Василия Михайловича Головнина, т. III, ч. I, 1864 г., стр. 107. , ....... i

270

Ю. Ф. Лисянский пишет, что по вечерам орлы залетали в хижины и садились вместе с людьми у огня. (Путешествие, ч. II, стр. 58).

271

Ю. Ф. Л и с я н с к и й, ч. II, стр. 45.

272

Л. С Берг. Открытие Камчатки и экспедиции Беринга, 1946 г., стр. 224.

273

Иначе называемый Phalacrocorax urile.

274

Ю. Ф. Л и с я н с к и й, ч. II, стр. 69.

275

¹ В. М. Г о л о в н и н, т. № 1664 г., стр. 109.

276

^а Л. С. Берг. Открытие Камчатки и экспедиции Беринга, 1946 г., стр. 215—216.

277

Ю. Ф. Л и с я н с к и й, ч. II, стр. 70.

%

278

Ю. Ф. Лися некий, ч. II, стр. 70.

¹ С. Б. Окунь. Российско-Американская компания, 1939 г., стр. 55.

279

Ф. П. Литке. Путешествие вокруг света, СПБ, 1834 г. стр. 129.

280

² Ф. П. Литке. Путешествие вокруг света, СПБ, 1834 г.,

281

ч. I, стр. 141.

282

Ю. Ф. Л и с я н с к и й, ч. II, стр. 100.

•Там же, стр. 52.

^г Г. И. Шелехов. Российского купца именитого Рыль-ского гражданина Григория Шелехова первое странствование, СПБ, 1793 г., стр. 27.

283

Ю. Ф. Л и с я н с к и й, ч. II, стр. 55—56.

284

Двукратное путешествие в Америку Хвостова и Давыдова, ч, II, СПБ, 1812 г., стр. 105—106,

285

⁸ Во время посещения кадьякских коняг Глотовым в 1763 г. у них еще не было железа: «оружия их суть: лук, стрелы, деревянные щиты и рогатины, у коих копье, равно как и острие утопо-

286

* Ю. Ф. Л и с я н с к и й, ч. II, стр. 140—141.

287

Во время третьего кругосветного плавания Кук назвал его Mount Edgekome. Он думал, что вулкан расположен на материке Северной Америки. Штурман Калинин установил, что он находится на острове. Русские мыс, на котором расположен вулкан, называли мысом Трубицына. Название это ему дал Баранов в честь боцмана с корабля Чирикова.

* Ю. Ф, Лисянский, ч. II, стр. 125—126.

288

IO. Ф. Л и с я н с к и я, ч, II, стр. 126.

289

Т а м же, стр. 126.

290

* Ф. П. Литке. Путешествие вокруг света, ч. I, 1834, стр. 84.

291

•Там же, ч. I, стр. 123.

292

⁶ Ю. Ф. Л и с я н с к и й, ч. II, стр, 136,

293

Ю. Ф. Л и с я н с к и и, ч. II, стр. 141.

294

Та м же, стр. 141.

295

Л. С. Б е р г. Открытие Камчатки и экспедиции Беринга, 1946, стр. 193.

296

Т а м же, стр. 216—217.

297

⁶ Ф. Литке. Путешествие вокруг света, ч. I, стр. 88.

298

“О. von Kotzebue. Reise um die Welt in den Jahren

1823—1826, Bd. II, Veimar, 1830, S. 23.

299

В. M. Головнин. Морской сборник, 1862, № 1, стр. 110.

1. V. MeitKBt Iff

\

300

Ю Ф Лисянский, ч. II, стр. 142,

301

^аЮ Ф Лисянский, ч, II, стр. 150.

302

^!Там же, ч. II, стр. И.

303

Ф. Литке, ч. I, СПБ, 1834, стр. 146.

304

^и Л. С Берг. Открытие Камчатки и экспедиции Беринга. 1946, стр. 201.

305

A. Krause, Die Tlinkit-Indianer. Jena, 1885, р, 99,

306

* Ю. Ф, Лисянский, ч, II, стр_г 143.

307

A. Krause. Die Tlinkit-Indianer. Jena, 1885, p. 211.

308

Ф. П. Литке, ч. I, СПБ, 1834, стр. 160.

309

ЛВПК и Б., ф. Непременного совета, д. N? 140, письмо А. А. Баранова Г. И. Шелехову, 1792, лл, 36—45.

310

Ю. Ф. Лисянский, ч. II, стр. 143.

*

311

Ю, Ф- Л и с я н с к и й, ч. II, стр. 145. См. также: Ф. Литке, ч. I, стр. 163—164.

312

^а Там же, ч. II, стр. 145—146.

313

До прихода европейцев тлинкиты, повндимол1у_р не были знакомы с гончарным искусством.

314

Л. С. Берг, Открытие Камчатки и экспедиции Беринга, 1946, стр. 209.

315

^ь Эти предметы, собранные Лисянским, хранятся в Этнографическом музее Академии наук. См. С. А. Ротие р-Ш тернберг. Музейские материалы по тлинкитам. Очерк Ш, Сборник Музеи антропологии и этнографии, IX, 1930, стр. 170.

316

¹ Ю. Ф Л и с я н с к и й, ч. 11, стр. 145.

317

G I a n gs d о г f f, Bd. И, 1812, S. 113,

318

Ю. Ф, Лисянский, ч. 11, стр. 147.

319

Там же, стр. 149.

320

⁸ Т а м же, ч. II, стр. 152.

321

Ф. П. Литке, Путешествие вокруг света, ч. I, 1834, стр. 150.

322

Ю. Ф. Лисянский, ч. II, стр. 223.

323

⁸ Ю. Ф. Лисянский, ч. II, стр. 229.

324

⁸ Крузенштерн и Лисянский пишут—тифон. Лисянский пишет, что это слово происходит от китайского—тафунг, что значит—сильный ветер (ч. II, стр. 237).

325

Н. И. К о р о б и ц ы н, «Записки», стр. 195,

326

Таблицы составлены Л. Я- Рабиновичем (см. его статью о Ю. Ф. Лисянском. Сборник докладов Научной конференции Военно-морской академии им. А. Н. Крылова, 1949 г.).

327

В 1807 г. Лисянский был назначен командиром корабля «Зачатие св. Анны». В этой должности он находился около двух месяцев, а затем был назначен начальником отряда судов, предназначенных для крейсерства в западной части Балтийского моря. После возвращения из крейсерства ему поручили командование

328

«всеми личными яхтами его императорского величества». (См. «Общий Морской Список», тт. IV, XII, а также статью «Юрий Федорович Лисянский» (биографический очерк). «Морской Сборник», 1894, № 1.

329

Центр. Воен.-морск. музей, «Указ об отставке 10. Ф. Лисянского капитаном 1 ранга (19 февраля 1809 г.)», № 9170— 22-ж/ 1938.

330

Первый том содержит «Журнал флота капитана-лейтенанта

331

Юрия Лисянского... с 1802 г. по 1803 г. С.-Петербург». Он состоит

332

из 93 страниц, содержащих черновики писем Лисянского за время подготовки к кругосветной экспедиции. В этом же томе помещен

333

«Журнал флота капитана 1 ранга и кавалера Юрия Лисянского

334

с 1813 по 1814 г.» на 185 страницах. Это путевые заметки Лисянского во время его поездки в Англию для издания своей книги

335

(См. ЦВММ, № 9170—(1938). Второй том (69 страниц) содержит черновики писем Лисянского к разным лицам с 1803 г. по 1832 г. (См. ЦВММ, № 9170—3/1938).

336

А. Соколов. Русская морская библиотека, изд, II, СПБ, 1883, стр. 137,

337

Г. Д е-В о л л а н. В стране восходящего солнца. 1906 г., стр, 81.

338

Еще в 1803 г. из Калькутты в Нагасаки приходил английский корабль с богатым грузом под командой капитана Гори, но вынужден был удалиться в 24 часа. Попытка американцев в 1801 — 1802 гг. завязать торговлю с японцами также осталась безуспешной. См. И. Ф. Крузенштерн, ч. I, стр. 352—353.

339

Н. Г. С п а ф а р и й. Описание первыя части вселенная именуемрй Азии, лней же состоит Китайское государство с прочими

340

его городы и провинции. Церковно-славянский текст по рукописи, принадлежащей Ф. Т. Васильеву. Казань, 1910, стр. 6—271.

341

Ю. Арсеньев. Путешествие через Сибирь от Тобольска до Нерчинска и до границ Китая русского посланника Николая Спафария в 1675 г., Изв. Гсогр. общ , 1882 г., стр. 253.

^а Подробности см. Л. С. Берг. Открытие Камчатки и экспедиции Беринга, 1946, стр. 157—167. . . - *

342

Л. С. Берг. Открытие Камчатки и экспедиции Беринга 1946, стр. 170—183.

343

В. Л а г у с. Эрик Лаксман, его жизнь, путешествия, исследования и переписка. А. Н , СПБ, 1890, стр 240—241.

344

О первом Российском посольстве в Японии под начальством

345

Лаксмана, «Друг Просвещения», ч. IV, 1804 г,, см. также Л а г у с В.,

346

СПБ, 1890, стр. 255—256.

347

Цитирую по тексту* имеющемуся в Архиве князя Воронцова, кн. XXIV. Бумаги разного содержания, стр. 414.

348

И. Ф. Крузенштерн, ч. I, стр. 267—268.

349

¹ И. Ф. Крузенштерн, ч. I, стр. 270.

350

ф. Ш е м е л и н, ч. II, стр. 4—5.

351

Стаксели—треугольные паруса, поднимаемые по лееру или

352

по штагу. Штаг—снасть, которая держит мачту или ее продолжение стеньгу, спереди и сзади. (Б. Я.). .

353

Ванты—снасти, поддерживающие мачты с боков. (В. Я.).

* И. Ф. Крузенштерн, ч. I, стр. 277—278.

354

Пролив Ван-Димена расположен между южной оконечностью острова Кю-Сю и группой островов, лежащих между этим проливом и проливом Венсенна.

355

^ь И. Ф. Крузенштерн, ч. I, стр; 273.

356

Крузенштерн вынужден был этим островам дать собственные названия, так как не мог узнать японских.

357

И. ФД р у з е н ш т е р н, ч. I, стр. 301.

358

¹ В качестве подарков японскому императору были подобраны изделия русских заводов и фабрик^- вазы, сервизы, около согни зеркал, ковры, атлас, парча, сукна, бархат, фонари изобретения Кулибина, бронзовый слон-часы, украшенный драгоценными камнями (часы показывали времена года, месяцы, числа, движение солнца и луны, слон махал хоботом, хвостом и вращал глазами).

359

Голландцы, проживающие в фактории _Ена острове Десима, подвергались всяческим унижениям. Русские моряки изумлялись низкопоклонству н раболепию голландцев,

¹ И. Ф. К р у з е н ш т е р н, ч. I, стр. 345—346.

360

К. Военский. Русское посольство в Японию в начале XIX в. «Русская старина», 18S5, июль, октябрь. См. также «Морской сборник», 1919, № 4, стр. 60—64 (донесение Резанова от 9 июня 1805 г., опубликованное Военским К.). , ».

361

И. Ф. Крузе и ш тер н, ч. I, стр. 309.

362

См Г Г Манизер Экспедиция академика Г И. Ланге -дорфа в Бразилию (1821—1828), Географгиз, 1948 г.

^г 14 января 1805 г в Нагасаки происходило полное лунное затмение, но оно не способствовало определению точной географической долготы, так как густое облако воспрепятствовало производить работу. (См И Ф Крузенштерн, ч I, стр 338 )

363

Удобным средством для проведения наблюдений за приливами и отливами послужили выходящие в море заборы, которыми японцы окружили дом русского посла.

364

И. Ф. К р у з е н ш т е р н, ч. Ill, стр. 413—449.

365

Японцы не хотели разрешить Крузенштерну плыть Японским морем потому, что опасались появления русских в Корее, на кото-' рую японские феодальные правители посягали с давних пор.

366

И, Ф. Крузенштерн, ч. II, стр 22.

367

И. Ф. Крузенштерн, ч* II, стр. 31—32*

368

^Е Та м же, ч. II, стр, 35.

369

Иезо, или Езо, есть старое название острова Хоккайдо. Некогда этим словом японцы обозначали всех «северных дикарей», не подчинявшихся власти японского императора* У позднейших японских писателей под словом Езо подразумеваются страны, лежащие на север от острова Хондо, включая Курильские острова и Сахалин. (См. Л. С. Берг. Открытие Камчатки и экспедиции Беринга, 1946, стр. 139—140.)

370

См. Reduced chart of the Pacific ocean from the one publ. in 9 sheets by A. Arrowsmith, London, I oct., 1798.

b

371

И. Ф. Крузенштерн, ч. II, стр. 47. Замечание Крузенштерна совершенно правильное. Хотя остров Исзо был присоединен к Японии уже несколько столетий тому назад, но фактически колонизация его началась лишь во второй половине XIX столетия. Японцы считали, что климат его чересчур суров для них. В настоящее время на острове Иезо проживает около 3 млн. японцев, а кроме того, около 16 тысяч айнов, аборигенов здешних мест, ^а О, С, К О Ц е б у, ч, II, 1823, стр. 173,

372

И* Ф* К р у з е н ш т е р н, ч. II, стр* 51.

373

* Л* Ш р е н к* Об инородцах Амурского края, т* 1, СПБ, 1883, стр. ] 29,

374

* И, Ф. Крузенштерн, ч, П, стр, 32.

375

А* Полонский, Курилы* Записки Русского Географического общества по отделению этнографии, т* IV, 1871, стр, 493—541,

376

Ф. Ш е м е л и н, ч. II, 1816, стр. 172.

377

^гИ. Ф. Крузенштерн, ч. II, стр. 66

378

Главным образом кета—Oncorhynchus keta (Walbaum), горбуша— Oncorhynchus gorbusha (Walbaum), сима—О. masu (Brewoort) и др. По обилию промысловых рыб Южный Сахалин занимает одно из первых мест не только в СССР, но и в мировом рыбном промысле. Здесь встречаются почти все (за исключением глубоководных) отряды рыб, представленные, примерно, 158 семействами, 370 родами и 800 видами.

N

379

И. Ф Крузенштерн, ч, II, стр. 68. См. также Langsdorff, Bd. I, р. 289.

380

Л. Шренк сообщает, что даже пятьдесят лет спустя, в 1853 году, на Сахалине было всего три японских поселения (Л. Шренк, Об инородцах Амурского края, т. 1, СПБ, 1883, стр. 77).

381

^а И. Ф, Крузенштерн, ч. II, стр. 71.

382

Л. Ш р е н к. Об инородцах_ч Амурского края, т. I, 1883,

383

стр. 75.

384

В. М. Langsdorff, Bd. I, р, 293.

^в В. М. Головнин. Записки о приключениях его в плену у японцев в J811, 1812 н 1813 гг., СПБ, 1816, ч. III, стр. 168.

385

А. Полонский, Курилы. Зап, ими. Русск. Геогр. общ. по отделению этнографии, г. IV, 1871, стр. 559.

386

Broughton. A voyage of discov., London, i 804, p. 89, 272.

387

Китайцы, невидимому, от гиляков получили сведения о сахалинских айнах, и этот народ у них был известен под именем «куе» (на языке айнов «кур» или «клру» значит «человек»). См. Л. Ш р е и к. Об инородцах Амурского края, СПБ, 1883, стр. 132—133.

388

Это сообщение Крузенштерна ошибочное. Иезуитский миссионер Иероним де-Ангелис посетил Иезо в 1622 году, и он не был пер-вьш европейцем, посетившим этот остров. Европейские миссионеры впервые проникли на этот остров в XVI столетни, например Алоизио Фрус (Froes) в 1565 году (Л. Ш р е н к. Об инородцах Амурского края, т. J, СПБ., 1883, стр. 127).

389

И. Ф. Крузенштерн, ч. II, стр. 87—88.

390

⁶ С. Крашенинников. Описание Земли Камчатки, СПБ, 1755, т. 1, стр. 143, т. П, стр. 228.

391

В. М Головни н. Записки о приключении его в плену у японцев, ч. III, СПБ, 1816, стр. 160.

392

И. Ф Крузенштерн (ч. II, стр. 80) пишет, что у айнов цвет кожи «так темей, что близко подходит к черному». Это сообщение не согласуется с наблюдениями других исследователей, например Л. Шренк пишет, что цвет кожи у них «смугло желтоватый» (т. 5, 1883, стр. 272).

393

Ф. III е м е л и н, ч. II, стр. 176.

394

Это сообщение Крузенштерна ошибочно. До середины XIX в,

395

у айнов татуировались оба пола. См. Л. С. Берг. Открытие Камчатки и экспедиции Беринга, 1946, стр. 154.

396

И. Ф. Крузенштерн, ч. II, стр. 81.

⁰ С. Крашенинников, т. II, 1755, стр. 182.

397

И. Ф. Крузенштерн, ч. II, стр 82.

, 223

<<

«

✓ >

398

Л. Я. Штернберг. Айнская проблема. Сборник Музея антроп. и этнограф., VIII, 1939, стр. 369, изд. Акад. наук.

399

Ф. Шемелин, ч. II, стр. 166—179. О рабском состоянии айнов и жестокости японской эксплоатацни говорит также Л. Шренк(См. Об инородцах Амурского края, т. I, 1883, стр. 76).

400

Ф. Ш е м е л и н, ч. II, стр. 179.

401

^!И, Ф. Крузенштерн, ч. II, стр. 106—107.

226

лк

402

В. М Головнин. Сокращенные записки флота капитан-лейтенанта Головнина о плавании его на шлюпе «Диана» для описи Курильских островов в 1811 году. Сочинения и переводы Василия Михайловича Головнина, т. II, ч. II, 1864, стр. 287.

403

До июля 1806 г. Резанов находился в Русской Америке, так как положение там было очень тяжелое. Промышленники голодали, потому что бриг «Елизавета», отправленный сюда с провизией, потерпел крушение. Резанов сам вынужден был отправиться за продовольствием в Саи-Франциско на судне «Юнона». В замечаниях о Калифорнии он писал о необходимости распространения русских поселений к югу. «Если бы прозорливые виды Петра Великого, начертавшего при малых тогда способах Берингову экспедицию, были как следует выполнены, то можно утвердительно сказать, что Калифорния никогда не была бы испанскою провинцией, ибо с 1760 года только испанцы обратили на эту страну внимание и упрочили ее за собой» (Цитировано no Т и х м е н е в у, 1861, стр. 153).

Крузенштерн в 1821 г. также предлагал правительству купить порт Сан-Франциско в качестве уплаты за уступку испанцам военных судов (ЦГАДА, ф. Госархива, разд. XXIV, д. 68, лл. 11—12).

404

И. Ф. Крузенштерн, ч. II, стр. 140.

405

Пролив между островами Райкоке и Мацува ныне называется проливом Головнина (Мацува).

406

И. Ф. К р у з е н ш т е р н, ч. 11, стр. 141.

407

Т а м же, ч. II, стр. 141. Крузенштерн ошибается. Земля Компании—ныне это остров Уруп, который был посещен голландским капитаном Фризом в 1643 году и назван в честь пославшей его голландской Ост-Индской компании. Он предполагал, что Земля Компании есть часть Сев. Америки. См. Л. С. Б е р г. Открытие Камчатки и экспедиции Беринга. 1946, стр. 171,

408

Течение к югу у восточного берега Сахалина наблюдается во нее времена года. См. Ю, Ш о к а л ь с к и й. Океанография, 1917, стр. 549.

409

^а~И Ф Крузенштерн, ч* II, стр. 152.

410

Там же, ч. II, стр. 157. Следует заметить, что горные хребты, идущие с севера на юг через весь Сахалин, нигде не прерываются. Бурная туманная погода заставила Крузенштерна итти далеко от берега, поэтому часть северо-восточного побережья Сахалина на его карте положена неверно, что впервые было обнаружено Невельским. кПуть наш по карте Крузенштерна почти до мыса Елизаветы лежал б расстоянии от берега от 16 до 7 миль, между тем как мы шли от пего не более, как в трех милях». (Г. И. Невельской. Подвиги русских морских офицеров,.,, пзд. 1878 г., стр. 81 и 83).

411

И. Ф. К р у з е ы ш тер]], ч. 11, стр. 164.

412

См, 10. Ш о к а л ь с к и й. Океанография, 1917, стр. 167,

229

413

И Ф К р у з е и ш т е р и, ч. II, стр. 177. Повидимому, Крузенштерн ошибается. Сахалинские гиляки не занимались земледелием и огородничеством, а привозили овощи и зерно от китайцев и японцев. (См. Л. Ш р е и к. Об инородцах Амурского края. СПБ, 1899, т II, стр. 115, 132).

414

В. Лешкевич. Сахалин. Дальгиз, 1947, стр. 15,

415

А. Т и т о в. Сибирь в XVII веке. М., 1890, стр. 110.

416

И. Ф. Крузенштерн, ч. II, стр. 196. Торговля с Китаем

417

давала ежегодно от 500 тыс. до 1 миллиона рублей дохода. (См,

418

Л. Г. К а м а н и л. Геннадий Иванович Невельской. Статья, нагте^

419

чатанная в книге Невельского «Подвиги русских морских офиперов на крайнем востоке России 1849—J 855 у К», М., 1 р47 г,, сгр. 10) _г

420

/

421

Таблицы LXXX11 и LXXXIII («китайские татары на Сахалине»).

422

I.G. Nott and Geo. R. Gliddon. Indigenous races of the earth or new Chapters of Ethnological Inquiry, Philadelphia, 1857,

p. 622.

423

И. Ф. Крузенштерн, ч II, стр. 192.

424

Л. Ш р е н к. Об инородцах Амурского края, СПБ, 1903 г., т. III, стр. 8.

425

Гиляцкая собачья шуба отличается от парки тем, что она -*,_f делается без капюшона.

^в Л. Шренк сообщает, что гиляки шьют одежду из шкур лососевых рыб. «С рыб снимают шкуры и, предварительно расправив, очищают их от чешуи, для чего трут в деревянном сосуде. Затем их скребут, удаляя с них частицы жира и мускулов, выравнивают, вылащивают и сшивают вместе». (Л. Шренк. Об инородцах Амурского края, СПС, 1899 г., т. II, стр. 78).

426

Одежда, изготовляемая гиляками из рыбьих шкур, изображенная Л. Шренком (См. «Об инородцах Амурского края», 1899, т. И, табл. XVIII), не имеет ничего общего с алеутской и эскимосской кам лейкой.

427

Шганы и верхняя рубаха, спускающаяся до колен и застегивающаяся на шее и на груди всегда слева направо, изготовлялись гиляками из синей или серой бумажной материи, привезенной из Китая.

428

Своеобразные шляпы илоскоконической формы гиляки делал, не из соломы, а из березовой коры (См. Ш р е н к, 1899 г,, т. II, табл, XVII и габл. XX, фиг. 1 и 2).

429

И. Ф. Крузенштерн, ч. II, стр. 190—191,

430

* Гам же стр. 192.

⁸ Там же, стр. 188.

431

¹ Ш р е н к, 3899 г, т. II, стр. И, 42,

432

Опись Шантарсккх остронов была произведена" только в 1829—1831 гг. поручиком Кузьминым, См, Ал, Соколов. Опись Удского берега и Шантарскнх островов поручика Цозьмина⁴³² Зап. Гндрогр. департамента, ч. IV, СПБ, 1846 г.

433

Б. М. Головнин, Сочинения и переводы, 1864 г., т, I,

стр, 340—341.

434

И Ф, Крузенштерн, ч. Ill, стр. J72.

435

И. Ф К р у э е н ш т е р н, ч. II, стр. 211 _т Это предположение Крузенштерна едва ли правильно. Первые снегопады на Курильских островах бывают в ноябре месяце. См. А. Соловьев, Курильские острова, 1945, стр. 27.

Ш

у

436

<

437

Ф. Веселаго. Адмирал Иван Федорович Крузенштерн, СПБ, 18G9, стр. 9—10.

438

И. Ф. К р у з е н ш т е р н, ч. II, стр. 241,

439

См. И. Ф. К р у з е н ш т е р н, ч. III, стр. 381—387.

440

И Ф. К р у з е н ш т е р н, ч. II, стр. 315.

441

«Именной указ Китайского императора об аресте русских кораблей и выгрузке из них китайских товаров» (см. в ЦГАДА, ф. 183, Баснина, д. 89, л. 91).

442

¹ И. Ф. К р у з е н ш т е р н, ч. II, стр. 427.

* Там же, стр. 333.

443

Ю. М. Шокальский. Океанография, 1917, стр. 540,

444

Ю. М. Шокальский. Океанография, 1917, стр. 538.

445

И. Ф. Крузенштерн, ч. III, стр. 181.

446

Ю. Ф. Л и с я н с к и й, ч. II, стр. 328.

.244

(-

\ . —

447

| !• **” р _t

448

И. Ф. Крузенштерн, ч. III, стр. 183.

449

Горнер. Удельная тяжесть морской воды (И. Ф. Крузенштерн, ч. III, стр. 333—341).

450

⁸ И. Ф, Крузенштерн, ч. III, стр. 340.

451

Т а м ж е.

452

А. Воейков. Испарения и осадки на морях и причины большей солености Атлантического океана по сравнению с другими океанами, СПБ, 1913 г., стр. 12.

453

¹ Там же. стр. 20.

454

И. Ф. Крузенштерн, ч. III, стр. 341.

455

Горнер. О некоторых достопримечательных свойствах

456

морской воды. «Технологический журнал», т. 5, ч. 3, 1820 г., стр. 53.

457

А, Воейков, 1913 г., стр. 14.

⁶ Ю. М. Ш о к а л ь с к и й, 1917 г., стр. 95.

458

Ф. Шемелин (ч. II, стр. 427) ошибочно пишет, что «Надежда» шла к Оркнейским островам через Ирландское море.

459

¹ На «Надежде» умер от туберкулеза повар Резанова. Доктор Эспенберг пишет, что он был единственным из всего экипажа, не подвергшимся медицинскому осмотру перед выходом из Кронштадта (И. Ф. К р у з е н ш т е р н, ч. III, стр. 282).

460

«Русский Инвалид», № 31, 1839 г.

461

Итоги астрономических наблюдений только по кораблю «Надежда» свелись к определению географического положения 102 пунктов и уточнению географического положения 49 пунктов, неточно установленных предшествующими мореплавателями. Сделанная нами таблица для наиболее важных пунктов, определенных работами Крузенштерна, сверенная с современными данными их положения, показывает высокую точность этих наблюдений. Обычно разница выражается в секундах, реже в минутах (см. табл. 5, стр. 249)

462

Аарон Арроусмит (1750—1823 гг.)—английский картограф. Был главой картографического заведения в Лондоне. Издал более 130 атласов и ряд больших карт. Особенной известностью пользовалась всемирная карта в проекции Меркатора, изданная в 1790 и 1794 гг. Эта карта сопровождалась гидрографическими заметками.

463

Адмирал Эспиноза—испанский мореплаватель. В 1801 году был начальником Депо карт при Адмиралтействе в Мадриде,

~ 4

464

В связи с изменением в политической жизни в стране Эспиноза эмигрировал в Англию, где пробыл до 1814 г. (здесь он познакомился с Крузенштерном). Он издал карту «Южного моря» на 6 листах, карту Антильских островов, карту Мексиканского залива и карту Атлантического океана.

465

И. Ф. Крузенштерн. Собрание сочинений, служащих разбором и изъяснением «Атласа Южного моря», СПБ, 1823 г., ч. I, стр. 111.

466

И. Ф. Кр у_зенштер^н. Дополнение, СПБ, 1836, стр. 111.

467

Врангель. Плавание шлюпа «Кроткий» под начальством капитана Врангеля. Зап. Уч. комитета Морского штаба, СПБ, 1828 г., стр. 144—149.

^s А. С. Грейг. Отзыв адмирала А. С. Грейга об «Атласе Южного моря» и гидрографических записках вице-адмирала Крузенштерна. Шестое присуждение учрежденных П. Н. Демидовым наград, Акад. наук, 1837, стр. 97.

468

М. М. Соловьев. Переписка академика К. М. Бэра с адмиралом И. Ф. Крузенштерном. Труды комиссии по истории знаний. Первый сборник памяти Бэра, Акад. наук, Л., 1927, стр. 28.

469

Т а м же, стр. 28.

*

258

470

Архив Конференции Академии наук.

471

М. М. Соловьев, 1927 г, стр. 31. Отзыв Врангеля и Литке об «Атласе Южного моря», в Архиве Академии наук не обнаружен.

472

Отзыв адмирала А. С. Грейга об «Атласе Южного моря»

и гидрографических записких вице-адмирала Крузенштерна.^ Шестое присуждение учрежденных П. Н. Демидовым наград, 1837 г , стр. 47.

473

Газета «Голос», 1870 г., № 305, отдел «Внутренняя хроника». Лоция Тихого океана, составленная одним из английских гидрографов Финдлеем (издания 1851 года).

474

¹ Первый сборник памяти Бэра. Труды Комиссии по истории знаний⁴⁷⁵ Изд. Акад⁴⁷⁵ наук СССР, Л., 1927, стр⁴⁷⁵ 15⁴⁷⁵

475

¹ И⁴⁷⁶ Ф. Крузенштерн принял Корпус от П. М⁴⁷⁶ Рожнова,

476

477

Ф. Веселаго. Очерк истории Морского кадетского корпуса. СПБ, 1852 г., стр. 200.

478

St. Petersburgische Zeitung, 1839, № 28, 30, 32, 33—37.

479

«Русская Старина», 1904 г., февраль, стр. 278.

480

С. У м а н е ц. Из ревельской старины. «Исторический Вестник», т. 68, 1897 г., стр. 509—510.

481

Л. С. Берг. Всесоюзное Географическое общество за сто лет. Акад. наук, М.—Л., 1946 г., стр. 24.

482

РОЛГПБ. Собрание автографов Погодина, Письмо И. Ф. Крузенштерна к В. Н. Каразину от 31 января 1817 г.

483

⁸ Кругосветная экспедиция О. Е Коцебу была снаряжена П. Н. Румянцевым по проекту Крузенштерна. Крузенштерн составил подробную инструкцию для командира экспедиции и на верфи в финляндском порту Або заказал корабль «Рюрик», выстроенный по чертежам русского судостроителя Разумова. Шнсьма И. Ф. Крузенштерна. Сборник старинных бумаг, хранящихся в музее П. И Щукина, ч. 10, Москва, 1902).

484

Первое упоминание о проектируемой русской эксгедиции в Антарктику встречается в переписке Крузенштерна с русским морским министром де-Траверсе (см. ЦГАВМФ. Личный фонд И. И.Траверсе, д. 114, л. 3, письмо Крузенштерна от 7 декабря 1818 г.). 31 марта 1819 г. из Ревеля Крузенштерн послал морскому министру обширную записку на 14 страницах, в которой изложил свои соображения об организации экспедиции (ЦГАВМФ. Фонд И. И. Траверсе, д. 114, лл. 6 — 21). В сопроводительном письме Крузенштерн пишет, что только серьезная болезнь глаз препятствует ему встать во главе такой экспедиции. Он считал «сие предприятие одним из важнейших, кои когда-либо предначинаемы были... Путешествие, единственно предпринятое к обогащению познаний, имеет, конечно, увенчаться признательностью и удивлением потомства. Наиболее подходящим начальником экспедиции он считал капитана 2-го ранга В. М. Головнина. Но ввиду отсутствия самого Головнина, который находился в кругосветном плавании, Крузенштерн предложил кандидатуру капитана 2-го ранга Ф. Ф. Беллинсгаузена, о котором он писал: «Наш флот, конечно, богат предприимчивыми и искусными офицерами, однако из всех тех, коих я знаю, не может Викто, кроме Головнина, сравняться с Беллинсгаузеном».