Первое российское плавание вокруг света

Скоро показался и еще другой корабль, который поднял также флаг американский. Ветер дул свежий от 530; мы держали курс от 4 часов NW, а потом переменили оный на NNW к острову Св. Елены. В широте 29° почувствовали мы холодноватость в воздухе; ртуть в термометре не поднималась и среди дня выше 12°, даже под 27° не показывала она выше 14°; мы приметили, что под 36° широты было теплее. В широте 26°30' сделался ветер сначала от W, а потом от WSW, и продолжался два дня. Едва перешли мы через южный тропик, то настал настоящий пассат SSO и SO.

Апреля 26-го увидели мы два корабля, один на NW, а другой на NO. Первый признали мы «Невою», но как «Надежда» ходила хуже, то скоро «Нева» ушла опять из виду, и мы ее уже не видели до нашего прибытия в Кронштадт.

Апреля 29-го перешли мы через меридиан Гринвича, совершив от оного к западу 360°; почему я, ради потерянного нами дня, и назвал следующий день вместо 30 апреля 1 мая. В 6 часов вечера 3 мая увидели мы остров Св. Елены на WNW в 40 милях. В продолжение ночи лежали в дрейфе; на рассвете находились от берега в 20 милях. В 9 часов утра послал я лейтенанта Левенштерна на берег для извещения губернатора о приходе нашем; до 11 часов лавировали, а потом пошли на рейд, где в половине 1-го часа бросили якорь на глубине 13 саженей, совершив плавание от Зондского пролива в 58, а от Макао в 79 дней.

В заливе стоял только один английский, купеческий корабль на якоре. Здешний рейд редко бывает так пуст, как при нас случилось. Мы узнали тут, что английского флота капитан Попгам отправился отсюда одними сутками прежде нашего прихода со знатными силами для овладения Буэнос-Эреса. Предприятие, коего ни губернатор, ни жители не одобряли. Мы получили здесь также известие и о недавно начавшейся войне между Россией и Францией.

Губернатор, полковник Паттон, оказал себя весьма учтивым и услужливым. Он принял нас с величайшей приветливостью и готов был доставить нам все, что состояло в его силах. Он приказал отпускать каждый день для служителей наших свежее мясо; а сверх того предлагал и некое количество муки, в которой имели мы великую надобность, потому что запас сухарей наших очень уменьшился, а охотские столько испортились, что я не смел давать оных людям. Но недостаток в муке на острове сделался так велик, что не продавали оной даже и самим жителям. Недавнее овладение мысом Доброй Надежды и отправленная экспедиция к Рио-де-ла-Плата опорожнила все магазины. Принимая сие обстоятельство в рассуждение и надеясь, что, при скором плавании и некоей бережливости, продовольствуемся своим остаточным запасом до Копенгагена, отказался я от предлагаемого.

Кроме острова Св. Елены, неизвестно мне ни одно лучшее место для получения свежих потребностей по долговременном плавании. Рейд совершенно безопасен и удобнее, нежели в заливе Симона и Столовом у мыса Доброй Надежды. Вход, если с осторожностью держаться к берегу, весьма легок, а при отходе нужно только поднять якорь и поставить паруса, чтобы выйти в море. Здесь довольно всякого рода жизненных потребностей, а особливо наилучшего овоща. В два или три дня можно запастись всем достаточно. Портеру, вин, а наипаче мадеры получить можно было в изобилии, равномерно и корабельной провизии, как то: солонины, гороху и коровьего масла; в такелаже нет также недостатка. Наливаться водою весьма удобно.

В одни сутки можно взять все оной количество без малейшего затруднения, а через двое приготовиться совсем к отходу. Остров Св. Елены для кораблей, идущих в Европу, гораздо преимущественнее мыса Доброй Надежды, где приставанье опасно и сопряжено с великою потерею времени. Впрочем, цены жизненным потребностям нигде столько не высоки, как на сем острове. Мы платили за барана в 18 и 20 фунтов по три гинеи, за мешок картофеля в 2 ½ пуда гинею, за курицу и утку по полугинеи, за двадцати яиц по пиастру, за прочее в таковом же содержании.

Военные корабли и корабли английской Ост-Индской компании не платят ничего за приставание и наливание водою[183], но с английских частных купеческих кораблей берут по 5 гиней; с иностранных же вдвое. Иностранцам не позволено ходить вне города, но как он состоит только из одной улицы, то и проход по оной для них крайне ограничен. Прежде не наблюдали постановления сего со строгостью и исключали многих иностранцев, наипаче же естествоиспытателей; ныне же случай возобновил строгость сего запрещения. Один иностранец, быв в самом деле инженером, объявил себя ботаником и жил на острове. Он под разными предлогами продолжал свое пребывание несколько месяцев и понравился губернатору и его семейству столько, что получил, наконец, разрешение осмотреть внутренность острова. Вместо ботанических изысканий снял он планы со всех укреплений.