Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства

…После этого объявления Александр подбежал к Гераклу, Октавиан [780] — к Аполлону. Марк (Аврелий) крепко ухватился за Зевса и Кроноса [781]. Цезаря, бегавшего долго в нерешительности, великий Арес и Афродита, сжалившись, подозвали к себе. Траян подбежал к Александру, чтобы сесть с ним. А Константин, не находя среди богов прообраз своего поведения, увидав поблизости богиню изнеженности, подбежал к ней. Та приняла его нежно, обхватила его руками, затем, одев его в пестрый пеплос [782] и нарядив его, подвела к Роскоши; здесь он застал и сына своего, который всем возглашал: «Кто развратитель, кто убийца, кто грешен и мерзок, смело сюда! Я омою его этой водой, и он станет чистым, и, если он опять окажется повинным в тех же преступлениях, я вновь сделаю его чистым, если он ударит себя в грудь и поколотит по голове». Константин был очень доволен, что встретил ее [783], и увел с собой сыновей с собрания богов. Но его, так же как и детей, преследовали жестокие демоны нечестивости [784], мстя за кровь близких [785], пока Зевс не дал ему передышки ради Клавдия и Констанция [786].

Либаний

Либаний (314—393 гг.) — знаменитый учитель красноречия, среди учеников которого были между прочим «отцы церкви» Иоанн Златоуст, Василий Великий, Григорий Назианзин. Сохранившаяся подробная автобиография Либания, его обширная переписка и речи, а также биография его, написанная Евнапием, современником Либания, дают достаточно материала для характеристики его личности и деятельности. Родившись в Антиохии в богатой семье, Либаний получил хорошее образование; в 336 г. он отправился в Афины, чтобы закончить свое образование, выдвинулся там, и в 25 лет он уже был назначен в коллегию, ведавшую преподаванием в Афинах. Вскоре он открыл школу в Константинополе, где усиленно конкурировал с штатными риторами. Но в 342 г. он был выслан (по не совсем ясной причине) из столицы и очутился вскоре в Никомедии, где его уроками пользовался живший там будущий император Юлиан. Так как Юлиану старались дать христианское воспитание, то, как сообщает Либаний (Or. XVIII 15, 7), Юлиан не мог слушать его лекций, а получал их через посредника. В 349 г. Либаний, получивший широкую известность за пределами своего города, был переведен в Константинополь; здесь он завел близкие связи с представителями тогдашнего литературного мира. В 354 г. он уехал в свой родной город Антиохию, где и прожил до самой смерти.

Либаний был представителем того направления в литературе и философии эллинистической эпохи, которое известно под именем второй софистики. «Крах античных мировых порядков», разложение рабовладельческой Римской империи привели к созданию реакционной романтической идеологии, которой сходящие с арены истории группы родовитой знати, хранители отживших традиций республиканского Рима, пытались скрасить постылые будни неминуемого угасания. «Потерянный рай» для них лежал позади, и потому они цеплялись за прошлое, и их идеологи пытались возродить классическую эллинскую литературу, воссоздать аттическую прозу времени Исократа, оживить философию Платона, восстановить в прежнем блеске официальный эллинский культ, вернуть на Олимп богов, вытесненных оттуда восточными богами. Понятно, литература, выросшая из этой идеологии упадка, отражавшей лишь судороги цепляющихся за свое существование гибнущих общественных групп, не имевшей крепких корней и здоровой питательной общественной среды, не могла даже в малой степени приблизиться к классическим образцам. Новые софисты старались писать «под Демосфена», «под Платона», «под Аристофана», но ничего ценного, полнокровного, оригинального дать не могли. Бессодержательный формализм — основная черта второй софистики, и самые талантливые ее представители давали лишь безупречные с точки зрения языка, но ничтожные по содержанию риторические упражнения.

Либаний — типичный представитель новой софистики. Его изощренное красноречие, стяжавшее ему великую славу при жизни и считавшееся в течение многих веков образцовым [787], поражает своей пустотой, отсутствием каких бы то ни было широких общественных интересов, неумением не только разрешить, но и поставить какие бы то ни было общие философские, политические, экономические проблемы. А между тем Либаний находился в гуще политической и умственной жизни господствующего класса и общался с наиболее выдающимися людьми своего времени. Поэтому ни речи Либания, которых дошло до нас 64, ни его обширная переписка (сохранилось 1605 его писем) не дают нам даже того исторического материала, которого можно было бы ожидать, и за исключением нескольких речей и писем произведения Либания представляют для современного историка относительно незначительный интерес.