Первокурсница

Сегодня мама взяла отгул, и я решила, что домой возвращаться никак нельзя. У нее слишком много времени для занятий моим воспитанием. Придется по второму кругу выслушивать, какая я дерзкая, упрямая и ни к чему не приспособленная. Бойкот мама уже сняла, но разговаривать по-человечески еще не начала и старалась на меня не смотреть. Говорила, что не находит в моем теперешнем облике свою дочь, а видит перед собой лишь ощипанного полинявшего воробья. Потеря телефона только подлила масла в огонь. Она заявила, что если я не умею беречь свои вещи, то новый телефон она покупать мне принципиально не будет и категорически запрещает просить его у отца и у Кирилла. Я старалась ей не перечить, с лету выполняла ее просьбы, после чего сразу скрывалась в своей комнате и уже несколько вечеров не выходила смотреть телевизор. По этой причине я никак не могла завести душевный разговор о моей маленькой рыжей киске, которая с четверга жила у Янки. Словом, я тянула резину как могла и сама не знала, на что надеюсь. Какое такое чудо должно произойти, чтобы мама в ответ на мою просьбу сказала: «Да, дочка, конечно, неси эту бедную крошку домой. Сейчас я за колбаской сбегаю»?

Я решила навестить отца, тем более что мама уже неделю назад велела мне заехать к нему. Целых два часа я бродила по торговому комплексу, выбирая новогодние подарки и совершенно не представляя, что можно подарить врагам, которые отняли у меня папу. Наконец плюнула и купила первые попавшиеся подарочные наборы. И пожарную машину для ребенка. Было бы для кого заморачиваться.

Я ужинала в кругу этой семьи, где чувствовала себя совершенно чужой, особенно в присутствии моего отца. Мне всегда было неловко и неприятно, когда я сидела за одним столом с ним и с Наташей. Потому что точно знала, что это неправильно. Что за этим столом кого-то одного из нас не должно быть. Если я сижу со своим отцом, то рядом должна сидеть моя мама, а не какая-то там Наташа. А если отец все же сидит с Наташей, то рядом не должно быть меня. И не спрашивайте почему.

Часов в семь я засобиралась домой. Папа решил довезти меня.

– На, Саша, отдай маме. – Он протянул мне ежемесячные пятнадцать тысяч на мое содержание, когда мы остановились возле нашего подъезда. Я поблагодарила и спрятала деньги во внутренний карман пуховика. Он всегда отдавал мне деньги вне своего дома, наверное, чтобы не видела жена. Хотя и говорил маме, что Наташа знает об алиментах. Знать-то она, может, и знала, но вряд ли подозревала о сумме.

Мама на алименты не подавала, это была папина личная инициатива. Он сказал, что будет платить до окончания института, пока я не начну зарабатывать сама. Потому что мама на свой оклад меня не выучит. Не думаю, что Наташа была от этого в диком восторге, такие деньги не лишние в семье, но куда ей деваться? Ее согласия ведь никто не спрашивал. Мама как-то сказала, что сумма, которую разведенный мужчина отдает бывшей жене на содержание своего ребенка, прямо пропорциональна его чувству вины. Чем больше мужчину грызет совесть, тем большими деньгами он старается откупиться. Я тогда фыркнула – это она от злости поливает папочку грязью! Просто он очень порядочный и любит меня, вот и хочет обеспечить получше. Но теперь я склонялась к мысли, что крупица здравого смысла в этом все же есть. Если не можешь дать ребенку свое время и любовь, то стараешься дать хотя бы деньги.

– И вот еще, – протянул мне папа несколько пятисоток. – Это тебе на Новый год, в подарок. Купи себе что-нибудь. А то я не знаю, что тебе нужно.

Я обняла отца со смешанным чувством радости и обиды. Конечно, папа, ты теперь ничего не знаешь обо мне. У тебя теперь есть другой ребенок, твой собственный, твоя кровь. Вот о нем ты знаешь все. Для тебя не вопрос, что ему купить в подарок. Он полностью занял мое место.

Ну и ладно. Он маленький, а я большая. Взрослому человеку отец ни к чему, правда? Ему и мамы достаточно.

Я вылезла из машины, помахала отцу рукой и пошла к подъезду. Он моргнул мне фарами и дал задний ход.

Глава 14

– Тюлькина! – заорала Янка в трубку домашнего телефона в субботу, едва я вернулась из института. – Твой идиотский котенок утонул! Иди забирай его! Одни проблемы от тебя! Бегом давай! Жду!

И бросила трубку. У меня подкосились ноги. Как утонул? И где? Как может утонуть кошка, которая с рождения умеет плавать? Тем более зимой и в квартире. Если только ее не утопили специально. Но насколько я знаю Лисименко, они на такое не способны. И зачем Янка вызывает меня? Совершенно нет никакого желания смотреть на мокрый кошачий труп. Раз уж так вышло, я предпочитаю помнить моего многострадального питомца живым и веселым.

Посидев некоторое время неподвижно и перепугав таким не свойственным мне поведением маму, я кое-как собралась с духом и поплелась к подруге. Шла и умирала от навалившейся на меня убийственной несправедливости. Почему у меня никогда ничего путного не выходит? Почему все, что я задумаю, рушится в одно мгновение? С учебой не в ладах, с мамой на ножах, с любовью в пролете… Даже кошка и та утонула!