Первомайка

— Я как был старлеем, так им и уволился, хотя все сроки подошли капитана получать. Да и сам командующий округом на представлении на мое увольнение написал свою резолюцию: «присвоить звание капитан и уволить». Но его тут в Москву перевели, а при новом командующем меня втихаря и уволили. Штабным крысам было лень написать другое представление на мое увольнение и отправить его в штаб округа. Правда, уволился я с другой должности. Это начальнику штаба бригады спасибо. Не то что другие брехуны. Он сейчас в Москву перевелся. А вместо него начальником штаба бригады стал Грибок.

— Это тот самый? — спрашивает лейтенант.

— Тот самый. Уж это точно с его подачи стали брехать, что Златозуб меня бросил раненого. Накануне вечером был же боевой приказ, что подносят боеприпасы и эвакуируют раненых группы из 8-го бата. Златозуб меня перевязал и оставил на этого козла. А он смылся сам и даже солдат не прислал. «Ну ладно. Находись пока тут», — зло передразнил я. Водка начала бурлить во мне. Успокоившись, я продолжал:

— А Валере наш комбат приказал отойти с группой — вот он и отошел к пехоте.

— А что еще болтают? — спросил кто-то.

— Наш Перебежкин перед поступлением в академию такую статью в «Солдате удачи» накалякал — обалдеть можно. Оказывается, на пути боевиков было установлено минное поле, и все мины сработали. От первой группы еще до подхода боевиков осталось только пять человек, которые потом побежали в тыл. В образовавшуюся брешь хлынули боевики. А остальные группы раскрылись, как створки ворот, и в упор расстреляли чеченцев. Ну прям как стадо баранов. А я, оказывается, был ранен еще до того, как чеченцы подошли к нашему валу. А в конце статьи благодетель мой пишет, что весь гонорар передает мне, лейтенанту, полностью потерявшему зрение в этом бою. Испоганил всю картину и думает, что я из-за его подачки буду молчать. А я опять немного обиделся и в суд подал на этот журнал «Солгать неудачно», может, чего и высудим.

— Ну ты даешь! — засмеялся доктор и откинулся на спину.

— Они там что, совсем с ума посходили? — раздраженно сказал наш полковник. — Так и хочется им мозги вправить.

— Да я бы не сказал, что эти вруны — дурачки, — вспомнив вдруг давно мучавшую меня мысль, медленно сказал я. — Вот начальник кизлярской милиции, который все сокрушается и переживает, как же это боевикам удалось беспрепятственно уйти из Первомайского. Он же фактически проспал и допустил нападение и захват города боевиками Радуева и должен был отвечать за свое раздолбайство. А он, чтобы отвлечь внимание от своей шкуры, начинает рассуждать о беспрепятственном уходе боевиков из Первомайского.

— Как в пословице. Вор громче всех кричит «Держите вора», — вставая от затухающего костра, сказал контрактник.

— А так оно и получается, — продолжал я. — С Перебежкиным тоже все ясно — хотел перед академией лишний раз свою заднюю часть прикрыть этой статьей. Полкан-десантник, может, даже и не догадывается, кого он к нам привел тогда, а выступает по телевидению, чтобы показать свою значимость — мол, не зря я Героя России получил. Этот продажный журналист тоже частенько выступает с обвинениями против армии и рассказывает, как этот «Град» сравнял все село с землей. Видно, чувствует, что грешок-то есть за душой.

— Да у таких и души-то нет, — приподнявшись на локте, сплюнул доктор.

— Это уж точно, — согласился с ним я. — Но вину за свое предательство он за собой чует. Поэтому и сучит своими ножками. Но меня в этой истории больше всего интересует этот генерал Михайлов. А он-то для какой цели такую дезинформацию запускает, что авиация нанесла мощный удар по прорывающимся чеченцам, что радуевцам был предоставлен проплаченный «зеленый» коридор, что боевики беспрепятственно ушли из села. Ему-то какая выгода брехать на всю страну?

— А может, он хочет прикрыть то, что эта «Альфа» отказалась штурмовать село, — предположил лейтенант.

— Непохоже. Да и сама «Альфа» уже не скрывает, что она отказалась от штурма. Я думаю, что тут другая причина. Может, помните, что за несколько дней до штурма села в Первомайское вместе с журналистами прошел и один комитетчик, ну который и определил, что заложники содержатся в мечети. Я точно не знаю, сколько людей было с этим журналистом, один или двое. У меня такая мысль, что боевики взяли в заложники именно этого гэбешника и пригрозили его убить, если журналист не выполнит их приказание разведать наши позиции. Вот этот газетчик и отработал на чеченцев по полной программе.

— Тогда получается, что этот генерал Михайлов должен был знать про факт вербовки боевиками этого журналиста, — задумчиво произнес начальник разведки. — Что-то слишком круто получается.