Первомайские мальчики

– Гарантируешь?

– Сто процентов.

– Надеюсь. Давай, действуй.

Любовь правит миром, злоба – войной

Обстановка на улице Правды напоминала военную. Прибывшие бронетранспортёры усиливали это впечатление. Матросы соскочили с машин и присоединились к тем, что уже оттесняли в сторону от автобуса журналистов и солдат батальона «Беркут». Перевес был явно на стороне матросов. Машина главы администрации Севастополя отъехала в сторону. Всю улицу запрудила толпа жителей, которая не могла сразу разобраться в сути происходящего, но поняла одно, что российские матросы вступили в конфликт с украинскими силами и украинской властью. Неизвестно откуда появился плакат «Не сдавайся, Севастополь! Ты же город-герой!». Видимо, плакат был участником других митингов и его принесли на всякий случай сюда.

Глава администрации и его охрана находились в плотном кольце беркутовцев, дабы оградить их от начинавшей негодовать толпы.

Когда эффективное оцепление было обеспечено и все любопытствующие оттеснены на достаточно далёкое расстояние, генерал Авдругов вместе с подполковником Захватовым, капитаном второго ранга Директором, старшим лейтенантом Грамотеевым, аспирантом Науковым и его невестой Молодцовой – именно так официально выглядела основная группа российской стороны – направилась к микроавтобусу для принятия решения.

Машина бахчисарайской милиции вместе с Мак Алистером, не дожидаясь развития конфликтной ситуации, уехала в Симферополь в республиканское управление милиции, заехав по пути в гостиницу, где забрали рюкзак американца. В рюкзаке обнаружились парики, усы и другие принадлежности для изменения образа. В ноутбуке находились другие подтверждения разведывательной деятельности, так называемого, журналиста.

Майор Быстров сидел в генеральском Мерседесе и, не теряя времени, допрашивал Михальского. Тот, вконец растерявшись, не успел сказать журналистам ни одного слова, и, узнав, что разговаривает с майором ФСБ России, оказавшись один на один с Быстровым, который умел разговаривать по-дружески, стал рассказывать о полученном в Москве задании. Как и в разговоре с Мак Алистером, Михальский не стал говорить о задании убить Наукова, сказав, что должен был завербовать молодого учёного для работы в нефтяной компании. Рассказал и о неожиданной встрече с американским журналистом. Тот, по словам Михальского, пытался уговорить Наукова уехать в Америку.

Для Быстрова картина начинала проясняться. Слова относительно вербовки Наукова в нефтяную компанию на майора впечатление не произвели. Он не был простаком и в такую чушь не поверил. Для подобного мероприятия посылают более колоритные фигуры фирмы, чем обыкновенных рецидивистов. Кроме того, во время ареста Михальского, опытный в таких делах Захватов, быстро обыскал задержанного и изъял из его кармана коробку сигарет, забрал два паспорта, один на имя Михальского и другой на Адамовича. Всё это он тут же передал майору по его просьбе, о чём Михальский не знал, а Быстров не торопился говорить. Задание у Михальского было явно другим, и Быстров мрачнел, понимая, что бизнесмен, хозяин Михальского, вряд ли мог быть настолько обозлён неизвестным ему Науковым, чтобы пойти на непростое заказное убийство. За спиной бизнесмена явно стояли другие силы.

– Куришь? – спросил Быстров Михальского.

– Бывает, – нехотя, ответил тот.

– Тогда закуривай, – сказал Быстров, доставая пачку сигарет Михальского.

Он сразу её узнал, свою пачку с вложенными в неё двумя ампулами яда. Одна ампула была наполовину пуста. Об этом ему было известно. Но знал ли об этом допрашивавший его человек?

– Я в наручниках. Да и курить пока нет охоты, – каким-то обмякшим голосом проговорил Михальский. – Как-нибудь попозже, если угостите.

– А я, пожалуй, воспользуюсь твоими сигаретами, сказал Быстров, открывая пачку, – и вдруг с удивление произнёс: – О, тут не только сигареты? Какие-то ампулы? Ты не сердечник ли случайно? Это что, валидол?

– Не знаю я никаких ампул. Меня старик в самолёте угостил сигаретами и отдал пачку. Может, это его лекарство. Я не заметил.

– Будет врать то, – рассердившись, бросил Быстров. – На ампулах есть твои отпечатки пальцев. Это мы легко определим. Так что тут ты не отвертишься. Рекомендую говорить мне правду, если хочешь облегчить свою судьбу.

Если бы Михальский действительно получил сигареты от попутчика таким образом, как он сказал, то в ответ прозвучало бы уверенное подтверждение истории. Но Михальский прекрасно понял, что аргумент майора достаточно веский. Отпечатки пальцев на самом деле были, и доказать свою непричастность к ампулам будет невозможно. Осталось только говорить всё, как было на самом деле.