Первомайские мальчики

– Товарищ генерал, может, сделаем исключение нашему славному городу, если наш молодой учёный не возражает?

– А он не возражает? – поинтересовался генерал, посмотрев на Наукова.

– Ну, если надо, – сказал Роман, пожимая плечами, словно поправляя на спине рюкзак.

– Знаете, что отвечать? Слава штука сложная.

– Найду что-нибудь.

– Давай, – махнул рукой Авдругов.

Матрос подбежал к оцеплению, и через минуту оттуда бегом направились молодые женщина и мужчина с микрофонами в руках и второй мужчина постарше с тяжёлой кинокамерой на плече.

Быстров быстрыми шагами подошёл к капитану и, отозвав его в сторону, сказал:

– Задержанный нами только что признался, что на кухне налил в рюмку с коньяком яд. Надо бы проверить, чтобы его никто не выпил случайно.

Капитан бросился в дом. Через две минуты он звонил в скорую помощь. Ещё через пять минут перед машиной с красными крестами, несущейся с воем сирены, спешно расступалась толпа и оцепление. Из дома матросы вынесли на носилках двух женщин. Капитан проводил машину скорой помощи и возвратился к автобусу, у которого проходило интервью, сказав на ходу Быстрову, что его жена и журналистка отравились, но врач надеется на спасение. Сердца женщин бились, а в машине скорой помощи есть всё необходимое для реабилитации. Майор направился к Мерседесу.

Роман никогда прежде не имел дело с корреспондентами, никогда не давал никому интервью, но, конечно, видел, как это делают другие по телевидению. Однако необходимо заметить, что видеть других на экране, как они что-то делают, и ощутить присутствие камеры, почувствовать, как на тебя именно смотрит глаз объектива, и вдруг услышать, что ты в прямом эфире, то есть тебя уже с этой секунды видят тысячи, а то и миллионы зрителей – это, знаете ли не каждому под силу. А телевизионщикам не было времени предупреждать, не было времени репетировать. Новость была сверх горячей.

– Это вы Науков Роман Николаевич? – спросила журналистка телевидения, – едва только камера устремила свой глаз на Романа и над объективом загорелась красная лампочка включения.

– Да я, – просто ответил Роман.

– Мы в прямом эфире. Скажите, пожалуйста, это правда, что вы запустили ракету, которая заставила миллионы людей любить друг друга?

– Да, – смущённо ответил Роман. – Но хочу сразу сказать, что я этого не хотел.

– Вы имеете в виду, что открытие произошло случайно?

– Не совсем так, – сказал Роман и притянул к себе стоявшую рядом, но попытавшуюся отойти Алину. Отвечая, он уже забыл о телевизионной камере, а говорил прямо журналистке в микрофон. В этом, кстати, мастерство интервьюирования, когда журналист своими вопросами и тем, как он их задаёт, заставляет объект беседы отвлекаться от мысли, что говорит на камеру.

– Я хотел помочь вот этой девушке, Алине. У неё произошла в жизни трагедия, заставившая возненавидеть мир и особенно мужчин. А я её очень люблю, и она меня любила до этой трагедии. Я не мог не помочь ей и придумал ракету, с помощью которой возродил в ней чувство любви. Запуск ракеты оказался успешным. Алина согласилась стать моей женой. Вот и вся история.

– Вы хотите сказать, что она ваша жена?

– Разумеется, она моя жена.

– Алина, – корреспондент направил микрофон к девушке, – вас не смущает, что вас почти насильно заставили любить?

– Любовь – это счастье, которое даруется судьбой далеко не каждому. Разве можно считать её насилием? Я просто по-женски счастлива. Кроме того, я всю жизнь любила Романа. Лишь трагический случай заставил меня отказываться от его любви некоторое время. И Рома помог исправить эту ошибку.

Корреспондент опять направил микрофон к Роману:

– Можно ли в таком случае сказать, что ваше изобретение носит индивидуальный, так сказать, эгоистический характер, то есть вы делали это для удовлетворения своего собственного желания?

– Нет, – чётко произнёс Роман. – Так сказать нельзя. Всякое изобретение, каким бы оно ни было, делается для человечества. Оно может быть и случайным, и результатом долгих исследований и ожиданий, но всегда становится достоянием всего человечества. Об этом необходимо помнить. Что бы вы ни делали в мире вообще, обязательно оказывает влияние в большей или меньшей степени на развитие всего мира. Другое дело, каким окажется это влияние: положительным или отрицательным. Это зависит от цели, которую человек сам ставит перед собой. Разумеется, всякий человек по натуре эгоист. Он стремиться делать то, что ему самому приятно и хочется. Вопрос в том, чтобы ему, этому человеку, было приятно то, что приятно и окружающим его людям. Если ребёнка с детства приучили делиться с друзьями подарками, то и, будучи взрослым, ему приятно делать добро людям. Это значит, что, помогая другим, он удовлетворяет и свой собственный эгоизм. Это гуманный вид эгоизма. Я бы назвал его разумным. Такой эгоизм я приветствую.