Первомайские мальчики

— О! — изумлённо воскликнул Захватов и, что-то сообразив, понизил голос, — Куда конь с копытом, туда и рак с клешнёй.

— Я, стало быть, рак? — засмеялся Быстров. — Ну-ну. Пусть так. Вы не подскажете мне ваш конечный пункт? Мне сообщили о вас, но не успели узнать дислокацию.

— А вы тоже с нами?

— Не совсем, — уклончиво ответил Быстров. — У меня клиент. Боюсь, что туда же, хотя пока не уверен. Поэтому хочу узнать, где объект, чтоб не ошибиться.

— Вообще у меня приказ, — Захватов провёл перед собой руками, разводя их в стороны, и добавил тихо: — к нему никого.

Быстров понимающе кивнул.

По салону шла стюардесса, неся кому-то пакеты на случай укачивания. Пропустив её, Быстров сказал тихо:

— Мне он не поручен, но если мой подопечный рвётся туда же, то будьте очень осторожны: это журналист с огромными связями в верхах и опытом конспиративной работы. Если увидите меня, значит, он тоже там. Так куда направляемся?

— За Бахчисарай к турбазе «Орлиный залёт». Они там. А где ваш клиент? Можно глянуть?

— Да, вон он впереди с кейсом на коленях. У него там ноутбук, как я понял. Работает над чем-то. Может, статью пишет. Это американец, но говорит по-русски свободно. Но я пойду. Спасибо за информацию.

— Ни пуха, ни пера, — прозвучало в ответ.

— К чёрту! — не преминул сказать Быстров и отправился в конец салона к туалетной комнате.

Мак-Алистер работал в Интернете, когда заметил в боковом зеркальце, укреплённом на компьютере, как через два ряда позади него поднялся пассажир. Джон быстро включил миниатюрную видеокамеру, напоминающую веб-камеру, которую применяют пользователи компьютеров для видеосвязи друг с другом. У камеры был и остро направленный микрофон. Джон надел наушники. Это была привычка — проверять всех, кто находится поблизости. Мера предосторожности не мешала никогда. Слегка повернув камеру, Джон смог увидеть на экране компьютера лица обоих разговаривавших: один сидел, глядя прямо в камеру, другой стоял лицом в профиль.

Из разговора двух пассажиров сначала Джон ничего не мог понять, кроме того, что оба человека знакомы. Но после прохода по салону стюардессы, внимание Мак Алистера напряглось. Стоявший сказал о журналисте со связями в верхах. Речь могла идти о нём. Догадка подтвердилась, когда стоявший указал на сидевшего впереди Мак Алистера и добавил, что он американец. Значит, стоявший человек следит за ним? Вот это новость! Джон быстро нажал кнопку «фотография». Оба лица на мгновение застыли на экране. И как раз во время, потому что стоявший отправился в конец салона.

Американец стал быстро анализировать увиденное и услышанное. Его пасут — это вне всякого сомнения. А второй, которому Мак-Алистер был неизвестен? Почему с ним заговорил стоявший? Тот упоминал турбазу «Орлиный залёт» за Бахчисараем. Он едет туда? Они там. Кто они? Что если это именно та турбаза и сидящий пассажир летит к ней по тому же вопросу, что и Мак-Алистер? Да, видимо, так. Разведчик понял, что надо вносить коррективы в исполнение задания. В разведке очень важно быть хотя бы на один шаг впереди соперника. Полученная только что информация позволяла ему выйти вперёд.

Злоба

Богатинский был вне себя от ярости. Первомайские мальчики колом стояли у него в горле. Они кошмарами являлись к нему во сне. Всё, что было с ними связано, резало его по живому. Всё шло одно за другим, и всё складывалось для него катастрофически плохо.

Первой заявила претензии секретарша Марго. При рождении родители дали ей имя Мария. В школе и дома звали попросту Маша. Но на работе в такой солидной фирме у Богатинского, где часто приходилось встречать и обслуживать иностранных гостей, такое простонародное имя ей показалось неприличным, и она представлялась Марго.

В ту самую первомайскую ночь, когда все были на верху блаженства, танцуя и веселясь на весеннем балу, секретарша делала всё для того, чтобы доставить удовольствие своему шефу. Разумеется, она делала это постоянно. Шеф не терпел отказов ни в чём. Беря её на работу секретаршей, он сразу же поставил условием не перечить ему ни в каких вопросах и быть абсолютно податливой, объясняя это тем, что он, Богатинский, человек горячий, как на работе, так и в любви, ему некогда заниматься ухаживаниями и уламываниями женского пола, любовь ему необходима для, так называемого, творческого вдохновения в бизнесе, следовательно, любовные утехи должны входить в служебные обязанности секретарши.

Маше было известно от подруг, что такие же условия ставят многие начальники. Некоторые даже не доплачивают за это, полагая, что сам факт принятия на работу девчушки, чьё достоинство лишь в её внешней привлекательности, и не более того, должен считаться ею счастьем, за которое надо расплачиваться.

Вторым условием, которое поставил Богатинский перед Марго, было то, что она не имела права даже думать о том, чтобы забеременеть от шефа, используя всякие медикаментозные средства, то есть таблетки и прочие препараты, предотвращающие всякие осложнения.