Первопонятия. Ключи к культурному коду

Нужна ли столица государству – или оно, особенно в эпоху электронных коммуникаций, может обходиться без сосредоточения власти в одном административно-географическом центре, управляясь сетевым сообществом, «роевым» разумом сограждан? Может ли политическая столица одновременно выполнять функции культурной, индустриальной, технологической столицы? В каком смысле Вашингтон является не столицей, а, наоборот, провинцией? Находится ли центр тяжести современного государства по-прежнему в области политико-административного управления и по каким признакам другие города могут с большим правом, чем Вашингтон, претендовать на статус столиц?

Все эти мыслительные акты в форме вопросов, парадоксов, предположений и даже утопий (территория без центра власти) возникают из «реакции расщепления» одного общеизвестного факта, соединяющего два элемента: город Вашингтон и государство США. Именно перегруппировка этих элементов, раскрытие парадоксов «представительства» (государства в столице) расшевеливают огонек «смыслообразования» в выгоревшем очаге формального знания, ставшего географическим трюизмом. Мышление есть энергизация знания, разрыв и перестановка связей между его элементами, производство новых смыслов, «ускоренных» по сравнению с их статическим пребыванием в форме известного факта.

Знание – это овеществленное, «прошлое» мышление, как фабрики, станки и другие средства производства в терминах экономики есть «прошлый труд». Всегда есть опасность, что в научно-образовательных, академических учреждениях, профессионально занятых выработкой знаний, запас прошлой мысли начнет преобладать над энергией живого, «незнающего» мышления. Обычно наука рассматривается как область накопления и систематизации объективных знаний о действительности. Во всех определениях науки на первом месте стоит именно «знание» (да собственно и само понятие «science» происходит от лат. scire – знать). Например, согласно Британской энциклопедии, «наука – это поиск знания, охватывающего общие истины или действие фундаментальных законов»[229]. Основная задача научной и академической работы обычно определяется как исследование (research): «тщательное, систематическое, терпеливое изучение и изыскание в какой-либо области знания, предпринятое с целью открытия или установления фактов или принципов»[230].

Исследование – важная часть научного труда, но далеко не единственная. Как уже говорилось, мышление приобретает форму знания, когда адаптирует себя к определенному предмету. Но следующим своим актом мышление распредмечивает это знание, освобождает его элементы от связанности, приводит в состояние свободной игры и тем самым конструирует ряд возможных, виртуальных предметов.

Вообще, науку делают не всезнайки, а ученые, которые остро переживают нехватку знаний, ограниченность своего понимания вещей. Чистой воды эрудиты, которые досконально изучили свой предмет, не так уж часто вносят творческий вклад в науку, в основном ограничиваясь публикаторской, комментаторской, архивной деятельностью. Наука начинается там, где кончается знание – и начинается неизвестность, проблемность, которая осваивается только творческим мышлением.

Обращаясь к конкретному содержанию научной работы, следует определять ее достоинство как мерой охваченного знания, так и мерой его претворения в мысль, точнее, соотношением этих двух мер. Ограничивать научную или академическую деятельность сферой познания, то есть накопления и умножения знаний (фактов, наблюдений), – значит упускать то целое, частью которого является знание. Правильнее было бы определить задачу научных и академических учреждений не как исследование, а как мыслезнание, интеллектуальную деятельность в форме познания и мышления, то есть установление наличных фактов и законов и производство новых понятий и идей, которые могут продуктивно использоваться в развитии цивилизации. Знание есть информация о наличных фактах и связях мироздания; мышление – трансформация этих связей, создание новых идей, которые, в свою очередь, могут быть претворены в новые предметы, свойства, возможности окружающего мира.

Мышление как проявление силы

На вопрос, что такое мышление, Эмиль Бенвенист отвечает: «…мыслить – значит оперировать знаками языка»[231]. Но что значит – оперировать? Какого рода действие совершается со знаками языка? Что/кто выступает оператором этого действия?

Вот свидетельство Альберта Эйнштейна: