Первопроходцы

Алексей Павлович принимает решение, которое подсказали мудрость и опыт, выработанные поколениями археологов: "Не спешить!" Поспешность может испортить все. Решено было оставить всю эту часть пещеры нетронутой до конца работы, до вскрытия всех культурных слоев. А их здесь было пять.

Прежде нужно осторожно и постепенно снять вокруг черепа все пять слоев, слой за слоем. Только потом можно было уверенно сказать, к какому точно слою относится череп — иными словами, когда жил и умер этот человек. Ведь он мог быть захоронен долгое время спустя после того, как пещерные люди покинули свое убежище.

Никто не знал, что ждет археологов под этими двадцатью сантиметрами пещерных отложений. Ведь во всем мире до сих пор обнаружено было не более двадцати останков людей мустьерского времени, а в Советском Союзе всего лишь два. Причем в одном случае в пещере Киик-Коба в Крыму уцелел костяк ребенка, настолько плохо сохранившийся, что слово "уцелел" применимо к нему условно и относительно. От второго же костяка из Киик-Кобы сохранилось, к великому сожалению ученых, тоже слишком мало: всего лишь кости голени и стоп, а также кисть руки и более ничего.

А тут лежал полный, только лишь раздавленный тяжестью земли, череп. Если это был неандерталец, то они наткнулись на первый в Союзе череп неандертальского человека…

Прошли долгие томительные дни ожиданий и размышлений. Раскопки подходили к концу. Дошла очередь и до поразительной находки. Теперь уже всем было ясно, что она находится в мустьерском слое. И, следовательно, найден первый на территории Советского Союза череп неандертальского человека, вернее, почти полностью сохранившийся скелет.

Тщательный осмотр скелета подтвердил: обнаружен неандерталец! Найден первый и до сих пор единственный в Советском Союзе череп человека среднего палеолита: мустьерского охотника на горных козлов — сибирских козерогов. Как же не поделиться радостью открытия с верными друзьями, с рабочими, которые делили с археологами свои лепешки — "нон", вместе пили из кожаного бурдюка чистую воду пещерных родников? Это их сильные руки выгребали наружу из пещерной тьмы влажную глину, это их гибкие пальцы старательно очищали ножами и кисточками пыль тысячелетия с каменных орудий и огромных рогов горного козла.

Не раз приходилось археологам удивляться мужеству и ловкости горцев, рабочих экспедиции. Перед ними высилась отвесная стена ущелья; нужно было сделать немалый крюк по узким карнизам скал, чтобы обогнуть кажущуюся неприступной скалу, обогнуть с немалым трудом и риском. На каждом шагу внизу — темная пропасть, заглянуть в которую и хочется и страшно: того и гляди — выскользнет камень из-под ног, загрохочет лавина, увлекая за собой и человека. И вдруг смотришь: на какой-то, невидимый снизу, ничтожный выступ скалы взбирается проводник. Разматывает чалму и бросает ее конец вниз. Там узкую ленту ткани ловко ловит другой. Хватается за чалму, тянется вверх. А первый скалолаз, цепкий и гибкий, уже взбирается выше. За ними — третий и четвертый, тем же способом, непостижимым для непривычных… Но вся эта группа победителей скал — не чемпионы, а просто охотники, пастухи. В недоступной, казалось бы, высоте обнаруживаются вдруг на фоне ярко-синего, почти темного неба их фигуры.

Как же не рассказать им, героям скал Гиссарского хребта, эту повесть об их предках, о мальчике, который появился перед нами из темной глубины тысячелетий?

Тридцатые годы еще были тревожными в Средней Азии. Небольшая экспедиция, затерянная далеко в горах. Бесхитростные, трудолюбивые охотники и пастухи, впервые попавшие на раскопки. Неожиданное открытие. Так тесно переплелось далекое прошлое и настоящее. Сколько умения, выдержки требовалось тридцатилетнему ученому, чтобы завоевать сердца своих помощников, не нарушить их обычаи и сохранить верность и дружбу. Потом будет не одна сложная, почти приключенческая ситуация с транспортировкой находки, пройдет еще много дней и недель, пока коллекцию в целости и сохранности не доставят в Ленинград, а уникальный череп не будет торжественно и бережно упрятан в огромный институтский сейф.