Первородный грех

Проливной дождь первой половины дня сменился нескончаемой моросью, и в открытое окно машины к Дэлглишу долетал солоноватый запах речной воды. Светофоры на набережной Темзы окрашивали воздух румянцем. Полицейская лошадь, ожидавшая, пока красный сменится зеленым, поблескивая мокрыми боками, изящно переступала с ноги на ногу, постукивая копытами по сверкающему асфальту. Тьма быстро окутала город, сотворив фантасмагорию света, в которой улицы и площади переливались живыми ожерельями красных, белых и зеленых движущихся огней. Адам раскрыл портфель и достал бумаги, чтобы бегло перечитать основные параграфы. Пора было переключить ход мыслей на более тесно связанные с его работой и, возможно, в конечном счете более важные дела. Обычно это не вызывало у него затруднений, но сейчас виденное в морге никак не желало оставить его в покос. Что-то небольшое, с острыми краями, было вынуто изо рта Жерара Этьенна после того, как наступило окоченение верхней части тела. Вполне вероятно, этот предмет был магнитофонной кассетой: исчезновение магнитофона несомненно говорило о такой возможности. Напрашивалось предположение, что Этьенн надиктовал на пленку имя своего убийцы и тот позже вернулся, чтобы забрать улику. Однако ум его отвергал столь простую гипотезу. Убийца Этьенна позаботился о том, чтобы в кабинете не было ничего такого, что помогло бы жертве оставить какое-то сообщение. Пол и каминная полка были тщательно протерты, бумага убрана, ежедневник Этьенна с золотым карандашиком похищен накануне. Убийца и об этом не забыл. Этьенну нечем было даже нацарапать имя убийцы на голом деревянном полу. Почему же тогда он (или она) оказался настолько глупым, что оставил магнитофон на столе, в полном распоряжении своей жертвы?

Разумеется, могло существовать и другое объяснение. Магнитофон мог быть оставлен там с какой-то особой целью. А если так, то дело это обещало быть гораздо более запутанным и интригующим, чем представлялось на первый взгляд.

34

Когда Дэлглиш вернулся в приемную в Уоппинге, было позже половины одиннадцатого и Роббинс уже закончил свое дежурство. Кейт и Дэниел успели купить сандвичи по дороге из морга и в ожидании его приезда подкреплялись ими, запивая крепким кофе. Их рабочий день длился уже двенадцать часов, и конца ему пока не было видно. Дэлглишу предстояло определить, как далеко они продвинулись, и ясно представить себе дальнейшие шаги, прежде чем приступить к следующему этапу расследования.

Он посидел минут десять, просматривая бумаги, которые Дэниел привез с собой из кабинета Жерара Этьенна, затем, закрыв папку без каких-либо комментариев, сказал:

— Хорошо. Итак, к каким предварительным выводам вы пришли на основании известных нам в настоящее время фактов?

Как и ожидала Кейт, Дэниел откликнулся немедленно. Это ее не задевало. Они были равны по званию, но за ее плечами был более долгий срок службы, и ей не было нужды это подчеркивать.

Конечно, первое выступление давало то преимущество, что никто не отнимал у тебя твоих идей, не мешал тебе продемонстрировать свою сообразительность. С другой стороны, в выжидательной позиции была определенная мудрость. Дэниел тщательно выбирал выражения: видимо, он репетировал в уме изложение своей версии, пока они ждали Дэлглиша после возвращения из морга.

— Естественная смерть, самоубийство, несчастный случай или убийство? — начал он. — Первые два — исключаются. Нам нет необходимости ждать лабораторного подтверждения, чтобы быть уверенными в том, что это — отравление угарным газом: аутопсия четко это показала. Она говорит нам также, что, помимо отравления, он умер совершенно здоровым. Нет абсолютно никаких доказательств, что это могло быть самоубийство, так что нам не нужно тратить время на разработку этой версии.

Таким образом, мы подходим к вопросу о несчастном случае. Если это несчастный случай, чему нам следует верить? Что Этьенн, в силу каких-то причин, решил поработать в малом архивном кабинете, оставил пиджак на спинке кресла внизу, а ключи в ящике стола; что ему стало холодно и он зажег камин спичками, которых мы и следа не смогли отыскать, а затем так погрузился в работу, что не заметил, как камин начал функционировать плохо, а когда понял это, было слишком поздно. Не говоря уже об имеющихся явных несоответствиях, если бы все происходило именно так, я предполагаю, что его обнаружили бы упавшим головой на стол, а не лежащим полуголым на спине, головой к камину. На данном этапе я не принимаю во внимание змею. Я думаю, нам следует разграничить то, что случилось в момент смерти, и то, что случилось с трупом потом. Вполне очевидно, что кто-то обнаружил его после того, как наступило окоченение верхней части тела, но мы не можем утверждать, что человек, засунувший ему в рот змею, снял с него рубашку или оттащил от стола туда, где его нашли.