Первые

Ресторатор не потерял интерес к беседе. Всего лишь не имел его изначально. В их среде, что вопреки почётному званию Высшее общество, нравы царили как в деревеньке Нижние Что Угодно. Все до боли в правом боку знали всё обо всех. Ещё свято верили в приметы. Так перечить Фаризе – к слезам. Что особо неприятно – к собственным. Нрав self-made дивы не давал шанса выйти из контакта неоплёванным. Дабы слюны, которая, уверяет большинство, содержит высокую долю неизвестного яда, осталось на сознании как можно меньше, а репутацию вообще б не задело, Ярослав конвертировал осторожность в уважение. Показное, разумеется. Как и всё в их обществе Нижние Что Угодно.

Однажды она создала себя из отсутствия любых перспектив вместе с брендом одежды размера плюс, и в её голове умерли зачатки сомнений относительно собственных возможностей ошибаться. Ресторатор никогда не доказывал дизайнерше, что жизнь простирается дальше её установок. Он изучил привычки и реакции. Не специально, так вышло. Черта стартовавшего из минуса дала о себе знать. Они с ней очень похожи. Только ей не приходилось ничего изучать. Фариза всегда всё знала, о чём не жадничала сообщать каждому. Выводы обо всех и всём уже сделаны. Само собой, правильные, другие не случались.

Ярослав испытывал к ней больше симпатии, чем ненависти за прогиб, поэтому, излучая понимание, нежно подхватил под мягкий локоток и повёл к веранде. Фариза приехала раньше, потому что хочет поужинать в уединении. Набивать желудок публично дозволяется лишь тем, кто от рождения мужик, и тем, кто плюнул на себя и дважды на себя в очах социума. На людях принято изящно вкушать, мечтая дома отъявленно нажраться. Особенно, если речь идёт об элитном ресторане. Здесь на тебя смотрят с максимальным осуждением такие же голодные, но гордые выдержкой.

– Ваше меню, – Ярослав отобрал папку у официанта, с поклоном вручил дизайнерше. – Если вам потребуется моя компания, я к вашим услугам.

– Не мечтай! – Фариза расхохоталась в лоснящиеся страницы.

Она тоже не любит общество, как и ресторатор. То общество, что хронически мутит от почётного звания Высший свет. Но они сознают необходимость чаще счастливить эту муть своим появлением. Люди – грязь, и любое взаимодействие с ними – действенный способ непременно испачкаться. Но грязь – это не только микробы. Ещё иммунитет. Залог выживаемости и качества существования. Глубина погружения прямо пропорциональна количеству связей, которыми обрастает твоя шкура. Можно остаться чистеньким, именуясь интровертом и отстаивая мнимую независимость. Однако вместе с единичным восхищением (что поделать, найдутся и такие, людям нравится восторгаться всякими глупостями) намертво прилипнет статус оборвыша. Нет связей – нет тебя. Тебе не за что ухватиться. И тебя некому хватать. Прощай.

Автомобили плавно рассаживались на местности, которой так и не удалось стать заповедником. Ну, может, не обязательно числиться, чтобы быть? В конце концов, не в каждом театре действительно искусство. Солнце уходило всё дальше и дальше, не хотело ассоциироваться вот с этим светом. Территорию истязали запах духов, стук каблуков, звон поцелуев, ложь улыбок.

Гости как никогда радовались титулу приглашённые. Пропустить открытие ресторана Ярослава равно считаться социальной калекой. Даже не изгоем, потому что изгой – это тот, о ком помнят. Помнят, почему и зачем прогнали. Кажется, изгой – ипостась недостойная, обидная, убыльная, однако списывать подобных личностей со счетов весьма опрометчиво. Когда-то изгоем был Ярослав. Мелания. Фариза. А Соня, например, никогда отвергнутой не была. Если не считать отверженность собственной персоной, что совсем не тождественно самоотверженности. Изгой – персонаж, чей минус легко меняется на плюс, стоит попробовать. Это герой, у которого всегда есть роль. Он не временная декорация и не зависящий от настроения аксессуар.

– А давайте у нас завтра на столе не будет вилок?

– А чем же мы будем есть?

– Палочками. Это сейчас модно.

– Да ну?! И сколько лет той моде?

– Веков 9-10.

– Оу, тогда, конечно, давайте.

Гости очень боялись однажды оказаться на месте вилок – зависящего от чужого настроения аксессуара. Упорно не считали себя таковыми, поэтому важно сжимали смартфоны – вдруг зазвонят, мы же деловые, мы же нарасхват, пусть все видят. Пусть видит Ярослав.

Но Ярослав смотрел и не видел. Очень старался в каждом силуэте найти Меланию. Тщетно. Вереницы пустых девок в искрящихся стоимостью платьях, шлейфовых духах и с довольными лицами, на которых отчётливо читалось: я сейчас как бы занята, но если ты настаиваешь…

– Ярослав Свиридович, чего-нибудь желаете? – паж возник из ниоткуда и мгновенно устлал спину шефа преданным взглядом.

– Желаю, Паш. Ещё бы выпил, но пока приторможу. Спасибо, – обернулся он наконец. – Слушай, ты иди отдохни. Если знаешь, как это делать, – ресторатор криво улыбнулся.