Первые

– Вечер. Самое оно! – вздёрнула подбородок, предупреждая возражения. – Я уже вытащила успех из перспективы. Чего мне ждать? Что влиятельный любовник сделает ведущей её? Не посмеет. Даже не потому, что я лучше. А я лучше! Тебя испугается. Наша семья покруче будет. Это раз, – поднесла бокал с зел"eным соком к перламутровым губам.

– Что два? – Ярослав давился улыбкой.

– Два? А два – это, ты не поверишь, мой брат завтра открывает самый нереальный рестик в мире. Или этот факт ты тоже подвергнешь скепсису?

– Нет, – он покачал головой. – Как и с твоей первой аксиомой спорить не стану. Ты у меня самая крутая!

– Тогда виски?

– Мне да. Тебе шампанское.

– Ну…

– Но самое дорогое!

Официант Паша метнулся на кухню, едва предложение удумало подойти к концу. Ещё быстрее вернулся с заказом. Стакан впечатался в сухую ладонь, ножка бокала запуталась в тонких пальцах.

– За тебя!

Мужской и женский голоса столкнулись в хоре, взорвались смехом.

– Расскажи про пробы, – попросил ресторатор.

– О, я была великолепна! – жеманничала Мелания, выдавая телефон за веер. – Но без моих чар, как ты понимаешь, не обошлось.

– Кто бы сомневался, – ресторатор запил довольную улыбку. – И кого ты на этот раз околдовала, чародейка?

– Но-но! Чаровница! – она чокнулась бокалом с воздухом. – Да эта, я тебе рассказывала. Умница-красавица, приехала из провинции, всё сама-сама.

– У которой родители-инвалиды?

– Ага. И, знаешь, несмотря на то что колхоз её переехал вдоль и поперёк, она имела неплохие шансы. Поэтому я решила, что осколки в туфлях лишними не будут.

– И как? Визжала?

– Да ну что ты?! Это же провинция. Терпела и утиралась.

– А почему сразу не высыпала?

– Потому что, братик, надо знать, с кем дела делаешь. Вот любовница бы высыпала. Я бы высыпала. Ещё бы и всыпала всем, кто в поле зрения. А Колхоз погибал молча.

– Ну ты даёшь! – он не мог, не хотел скрывать восхищение.

– Нам же обувку сказали с собой приносить, – воодушевлялась Мелания, – а откуда у колхозницы приличные туфли на каблуках?! Я пообещала ей. Я выполнила. Она так радовалась, ты бы видел. Ха! Говорю, не надевай сразу, ножки устанут с непривычки. Как услышишь, что режиссёр зовёт, текст возьмёшь и перед камерой переобуешься. Ну эта кул"eма безвольная так и сделала. Я специально вышла полюбоваться. Стоит красная. Венка на шее пульсирует. Глазки слезятся. С ноги на ногу переминается. Режиссёр ей раз сказал: «А не могли вы не ёрзать?». Два сказал. На третий Колхоз сдался. И ведь не призналась, в чём дело. Ну не дура ли? Такой шанс проколхозила. Сама виновата, – подытожив, осушила бокал.

Ресторатор смотрел не отрываясь. Смотрел и гордился. Его сестрёнка. Его кровинушка. Пусть только по отцу. Совсем не ранило, когда он узнал, что его папа был не только его папой. Ведь папы уже не было. А сестра была. Он мысленно благодарил отца. Всегда. Не одобрял факт измены, но мама всё равно останется не в курсе. А у него есть Мелания. Они есть друг у друга.

Это представлялось чудовищным для его понимания: вот у него больше нет родителей. Совсем. А у Милаши осталась мать. Однако он, сирота, оказался в более выгодном положении. Бывает же. Родители его не бросали. Детдом – поганое стечение обстоятельств. Так вышло. А мать Мелании её бросила. После смерти обещавшего развестись любовника помыкалась какое-то время, а потом решила не существовать в попытках справиться, а жить для себя. И маленькая девочка переехала из неполной семьи в полную жопу.

Они никогда не обсуждали детский дом. Кашу из лужи, издевательства воспитателей, побои старшаков. Не хотели жалеть себя. Никогда не жалели других.

– А что с любовницей? – поинтересовался ресторатор. – Я так понял, она теперь твоя основная конкурента?

– Верно. И то лишь потому, что подстилка когда-то реализовала своё призвание, только вместо дальнобойщика ей попался телепродюсер. Просто повезло. А ты сам знаешь, что везение таких, как она, только губит. Это же не фигура во всех смыслах. Это туловище. Причём далеко не самое аппетитное. Но дяденька, которому тоже когда-то повезло подобрать бразды правления от телека, очень непринципиальный. За что и поплатится.

– Звучит увлекательно. Чем помочь?

– Купи таблеток для потенции. Поэффективнее.

– Тебе?

– Мне. Для телепродюсера.

– Ээээ! Ты же не будешь…

– Фу! Нет, конечно. Чего бы я ему стала такие подарки делать?! Конец света опять перенесли, а моя голова со мной не ссорилась.

– Тогда на фига тебе его потенция?

– Для красивого кадра. У него же скоро годовщина свадьбы. Вот и сделаю его жёнушке презент. Укреплю и без того крепкий союз. А что?! Пусть мужем гордится! Она же, наверное, не в курсе, какой он у неё активный. С моей помощью прозреет. Ведь сложно восхищаться человеком, когда не знаешь про его успехи.

Он знал про её успехи. Она всегда делилась с ним всем. Это было взаимно. Он восхищался ею. Он её сильно любил. Любил её успехи. В моменты, подобные текущему, сознавал, снова осознавал, что всё сделал правильно. И всё сделает для неё, ради её будущего.