Первые боги

В сторону «Тифона» взметнулись абордажные крючья. Большая часть из них так и не смогла вцепиться в закругленные борта. Боевые крылья корабля-дракона не позволяли катарге приблизиться вплотную. Арабы подтянули ее крючьями настолько, насколько это было возможно, и перебросили две доски с одного борта на другой. По двум шатким мостикам с воинственными криками на «Тифон» ринулись союзники арабов – сельджуки. Первые смельчаки, перебравшиеся с борта на борт, были немедленно убиты ударом меча Рамзеса. Остальных Мал предпочел встретить на носовой башне. За ним тотчас погнался рой стрел. Тело Змеиного князя словно бы ощетинилось. К Малу подскочили несколько человек в тюрбанах с изогнутыми саблями и небольшими круглыми щитами. Их лица были искажены от ужаса. Сельджуки знали, что шли на верную смерть. Но страх не мог остановить их, потому как воины также знали, что претворяют своей смертью волю Всевышнего.

Меч Рамзеса то укорачивался, то удлинялся. Он принимал именно ту форму, которая была наиболее выгодна Малу в поединке с сельджуками. Иногда, наоборот, меч становился таким, что, казалось, Мал открыт и его можно легко достать клинком. Но стоило сельджуками осмелеть и атаковать Мала, меч мгновенно изменял форму и закрывал брешь в защите, обрекая врагов Змеиного князя на гибель. Меч жалил сельджуков словно жало, и глухой звук, возникающий при соприкосновении стали о сталь, был подобен шипению гигантской змеи.

На палубе «Тифона» выросла гора трупов. Сверху возвышался Мал, орудующий страшным мечом. Кровь стекала с палубы в воду ручьями. Вслед за сельджуками с катарги «Тифон» атаковали арабы с коггов. Они все еще не верили в неуязвимость Мала и гибли один за другим. Арабы смыкали ряды и шли вперед. Когда последний из них пал на груду мертвых тел, на «Тифон» опустилась туча из пылающих стрел. Огонь побежал по канатам и перекинулся на снасти и паруса. Арабы, уверившись в том, что убить Мала невозможно, решили спалить его вместе с кораблем. Когги и катарга стали отходить прочь от обреченного «Тифона». Боцманы плетьми из буйволовой кожи заставляли гребцов до предела напрягать мускулы. Катарга, прикрывая отход коггов, медленно разворачивалась под ветер. Мал прикинул расстояние до галеры, втянул в себя воздух и бросился в воду. Поверхность моря разомкнулась и приняла его в свои объятья. Мал подплыл к катарге и уцепился за конец кормового руля. Пока он рассекал воду, из его змеиного торса вышли стрелы, а тело сбросило накопившуюся за время битвы усталость, став еще более гибким и проворным. Меч Рамзеса тем временем обратился в кинжал. С его помощью Мал быстро взобрался на борт корабля, выступающий над водой на высоту человеческого роста. Оказавшись на палубе, Мал тут же получил удар боцманской плети, но не почувствовал боли. Следом в него полетели сразу два копья, но он без труда увернулся от них. Затем к нему подскочили четверо сельджуков, и, когда Мал замахнулся мечом для удара, тот был все еще подобен кинжалу, но как только клинок устремился в сторону сельджуков, он резко увеличился в размерах, и Мал срезал тела опасно приблизившихся врагов так же, как крестьянин по осени одним движением скашивает охапку колосьев ржи острозаточенной косой.