Первые буревестники

– Не пришло их время еще, но, поверьте, когда придет – не дрогнут ребята, поведут себя правильно и других за собой увлекут, – убежденно промолвила Пищалкина, но Лбов в ответ лишь грустно улыбнулся. Он встал с пенька – прямой и гордый, выше всех на две головы, залихватски свистнул, из глубины леса ему отозвались зловещим филиньим уханьем – Петр Егорыч еще раньше по следам приметил, что в чаще атамана дожидались сотоварищи, охраняли его. Лбов, не прощаясь, пошел напрямик – леса он не боялся, для него он уже давно был домом родным. Шагал широко и смело, ухарски напевая песенку, которую со времен Ермака наизусть знала вся отпетая прикамская вольница; шел, не выбирая дороги, шумно треща сучьями, под ноги не глядел. Честно и открыто, как делал всё в своей жизни – таким его и запомнил Петр Егорыч…

– И твое не пришло еще время, парень, – лесничий с нескрываемой жалостью покачал головой, проводив глазами последнего русского витязя, и горестно подумал: «Не жилец…»

А жить Александру Михайловичу Лбову и вправду оставалось всего ничего. В 1908 году герой, что поставил собственную жизнь ни во что, преданный провокаторами, будет схвачен и казнен в городе Нолинске. Волю его сломить никому не удастся, от покаяния и от исповеди Лбов презрительно откажется, прямо как тот самый революционер с известной картины Ильи Репина. Но еще долго народная молва будет слагать былины и легенды о своем горемычном заступнике…

Яков Свердлов буквально сразу после своего визита в Очер будет арестован и водворен в Пермскую губернскую тюрьму. Будущий председатель ВЦИК молодой Советской России, второй, после Ильича, лидер партии скоропостижно скончается в 1919-м от простуды, которую начал зарабатывать еще в 1906-м – в стылых тюремных казематах Перми.

Погибнет в сибирской ссылке смелая «пигалица» Елена Андреевна Пищалкина. В новогоднюю ночь 1907 года доберется-таки, как и обещал, и до нее шустрый исправник. На суде молодая подпольщица будет вести себя не менее достойно, чем Александр Лбов, и найдет в себе силы крикнуть палачам: «Долой самодержавие! Да здравствует революция!»

Туда же, в Сибирь, сбежит от расправы Федор Прокопьевич Балахонов, первый очерский знаменосец, и в 1912 году станет свидетелем Ленского расстрела – кровавой расправы царизма с рабочими золотых приисков.

Многие не дожили до победы над самодержавием, но их правое дело зазря не пропало. Права была Леночка Пищалкина: когда пришло время, большинство уцелевших в схватках с царизмом маёвщиков взяли в руки оружие, безжалостно смели догнивавшую свой век монархию и насмерть бились за власть Советов на фронтах Гражданской войны.

А Петр Егорыч и после Октябрьской революции служил лесничим до самой своей смерти. Он-то и сберег для очёрцев живописный сосновый бор, знаменитый Барский лес, но, главное – крупицы памяти о первых буревестниках светлого будущего…