Первые четыре века христианства

Между тем Дионисий, Григорий и сам председатель собора Фирмилиан, столь сильно его обличавшие, преставились один за другим прежде, нежели соединился второй собор из тех же епископов. Они собрались, хотя и опечаленные утратою трех великих иерархов, и, обличив еще раз жизнь и учение Павла, лишили его сана и общения церковного; потом поставили на место его Домна, сына бывшего епископа Антиохийского Димитриана, и окружными посланиями известили Дионисия Римского, Максима Александрийского, преемника св. Дионисия и все прочие Церкви. Однако же смятение продолжалось, потому что Павел, противясь власти церковной, не хотел оставить Антиохию, доколе не пришел на восток новый император Аврелиан и не покорил Антиохию и Пальмиру, захватив в плен саму царицу Зиновию для украшения своего триумфа в Риме. Сперва благоприятный христианам, он приказал с бесчестием изгнать Павла из дома церковного и признавать епископом Антиохии того только, кто будет в общении с Римским, но впоследствии воздвиг сам гонение против христиан, которое считается девятым. Оно было кратковременно, ибо Аврелиан вскоре пал от руки близких за свою жестокость. Проб, Кар и, наконец, Диоклетиан, один после другого, заступали его место.

Прежде, нежели воздвиглась при Диоклетиане последняя жестокая борьба язычников с Христианством, философия эллинская еще однажды вооружилась против Божественной истины Евангелия, и слабые ее усилия произвели двух мужей, известных своим учением на Западе. Плотин, почерпнувший образование в Александрии, в одно время с Оригеном и у того же наставника Аммония, пошел совершенно иною стезею и, придерживаясь более учения Платонова, сосредоточил в себе прочие системы философские — стоиков, Пифагора и Аристотеля, чтобы приблизиться к истине, которую, однако же, не мог обрести вне Христа. Славнейшим из учеников его был друг императора Галлиена, Порфирий, который, происходя от племени христианского, питал сильную ненависть к вере им оставленной и, следуя примеру Цельса, написал книгу, исполненную хулы против учения Христова, но многие из пастырей Церкви обличили его гордое невежество, и в особенности ученый епископ Тира, Мефодий, пострадавший в последнее гонение. Образованные язычники, подобно Филострату и другим, чувствуя всю нелепость идолопоклонства, усиливались, как свидетельствует историк Евсевий, составить для себя новую религию из Христианства и язычества: не оставляя, впрочем, многобожия и проповедуя также поклонение единому высшему Богу, они почитали меньших богов своих только силами, движущими природу.

277-й от Рождества Христова

На востоке в то же время явилась другая философия, исполненная мифов Персидских, которая, перейдя на запад и смешавшись с учением Христианским, образовала сильную и продолжительную секту манихеев. Основатель ее Манес, происхождения рабского между Персами, заимствовал свои ложные мнения в найденных им книгах одного умствователя Персидского, который сам колебался между Христианством, Иудейством и язычеством. Присоединив еще к суетной его философии учение магов, Манес возмечтал быть Параклитом, т. е. утешителем, Духом Святым, и творить чудеса, но покушения его оказались неудачными; обещав исцелить сына царя Персидского, он уморил младенца и принужден был бежать в Месопотамию. Там укрылся в малом замке близ города Касхарь и одному из благочестивых жителей впервые изложил свое хульное учение, но ревностный епископ города Архелай, узнав о том, вызвал на состязание Манеса и в присутствии языческих судей обличил его нелепость. Манес, вынужденный опять удалиться, впал, наконец, в руки ищущих его воинов царских и мучительной казнью кончил жизнь. Но после него осталось двенадцать учеников, которые, воздерживаясь от брака, как бы по ненависти ко всему плотскому, отвергали воплощение Христово, хотя и признавали догмат о Св. Троице по своему образу изложения. Они выдавали свои евангелия и послания под именами Апостолов и проповедовали странное учение Зороастра о двух началах, благом и злом, из смешения их будто бы создались видимый мир, и десять противоборствующих друг другу стихий, и души человеческие, переселяющиеся ради очищения в растения и животных.