Первые четыре века христианства

Жестокая казнь за трехлетнее гонение постигла самого гонителя кесаря Валериана, который в неудачном сражении против Персов впал в руки царя их Сапора и десять лет томился в неволе, несмотря на выкуп, предлагаемый его сыном и преемником Галлиеном. Сапор в железной клетке возил за собою знаменитого пленника, и напыщенный своей победою, употреблял его вместо скамьи, когда садился на коня. Но если отдохнули христиане в тихое правление Галлиена, не отдохнула империя Римская, ибо тридцать тиранов возникли в одно время в разных ее пределах, оспаривая порфиру друг у друга, доколе более счастливый из них не утверждался на престоле. В то же время варвары нахлынули с севера: Германцы вторглись в Италию и опустошали Галлию, Сарматы Паннонию и Готфы проникли в Грецию и Малую Азию, и Парфяне наступили на Сирию. Это было начало того страшного движения народов, которое сто лет спустя поколебало в основаниях ветхую монархию Рима и одним неиссякаемым потоком наполнило Европу дикими племенами Азии.

И посреди смятения земли являлся Промысл Божий о Церкви. Варвары, увлекшие в плен многих христиан, епископов и пресвитеров, впервые озарились светом Христовым. Тронутые высокими добродетелями своих пленных, пораженные чудными исцелениями, какие совершались руками узников, они со смирением уверовали в Того, чье сильное Имя творило такие необычайные знамения между ними. С нашествием варваров постигли и другие бедствия империю: землетрясения по разным местам и моровое поветрие почти повсеместно. В Риме и в Александрии умирали до 1000 человек в день, и в этом случае опять явилась в полном блеске добродетель христиан; ибо, по внушению своих пастырей, жертвуя собственною жизнью, они непрестанно заботились о болящих, которых с холодным равнодушием покидали язычники на улицах и в домах.

Два Дионисия предстояли тогда Церквам Рима и Александрии, но первый начинал свое поприще, второй же в маститой старости довершал подвиг святой жизни; последними писаниями рассеивал он заблуждения епископа Непоса и Милленариев о том, будто еще прежде кончины мира будет тысячелетнее земное царство Христово и святых. Это ложное истолкование слов Апокалипсиса и в последующие времена несколько раз волновало умы. Св. Дионисий ясным изложением догмата о Св. Троице принужден был оправдывать и самого себя от нареканий, будто бы неправильно выразился о лице Сына Божия, говоря против ереси Савеллия, и убедительно доказал свое православие. Столь великим уважением пользовался на востоке первосвятитель, что даже послание его о времени празднования Пасхи признано было впоследствии каноническим, наравне с правилами Соборов, подобно как и послание современного ему чудотворца Неокесарийского Григория о степенях покаяния для падших в нашествии варваров. Оба великие светильника востока отошли к Господу в одно время, исполненные дней и деяний. Григорий в час блаженной кончины спросил, много ли еще язычников в Неокесарии? «Только семнадцать», — отвечали ему, и он воздал хвалу Богу, что, обретя не более семнадцати верных, когда пришел на епископию, оставлял в день отшествия своего столь же мало необращенных, сколько нашел тогда христиан в целом городе.

Однако в сам год своей кончины оба пастыря еще однажды и в последний раз отслужили Церкви: Дионисий — советом, Григорий же — личным присутствием на соборе Антиохийском, созванном против местного епископа Павла Самосатского. Надменный преемник кроткого Димитриана, неблагочестивый в образе жизни, еще более неблагочестив был по образу мыслей, ибо не веровал Божеству Христову и в темных выражениях старался затмить основные догматы о единосущии и равенстве Сына с Отцом, останавливаясь, преимущественно, на человечестве Господа. Знаменитый Фирмилиан, епископ кесарии Каппадокийской, председательствовал на соборе вместе с Григорием чудотворцем и братом его Афинодором и другими первостепенными епископами: Феоктистом кесарии Палестинской, Именеем Иерусалимским, Геленом Тарсийским, Никомахом Иконийским и Максимом города Востры. Они, со множеством пресвитеров и диаконов, обличили торжественно лжеучение Павла, и в надежде на его обращение не произнесли над ним решительного суда. Но Павел, полагаясь на покровительство Зиновии, царицы Пальмирской, которой власть простиралась по всему востоку, продолжал проповедовать свою ересь словом и писанием.

264-й от Рождества Христова