Первые четыре века христианства

Следуя примеру царскому, язычники повсюду нагло ругались над христианами, и тем возбуждали смятения; опять потекла кровь мучеников, опять градоначальники стали принуждать к принесению жертв, ибо сам Иулиан, обходя древние капища, пышно совершал служение идолам. Два юноши, посмеявшиеся пред ним во Фригии над матерью богов, брошены были зверям с их матерью и епископом города Пессинунта. В Анкире мужественный пресвитер Василий, с тремя другими юношами, засвидетельствовав веру свою пред самим Цесарем, кровью запечатлел исповедание. Таким образом, путь Иулиана ознаменован был мученичеством. Пострадали некоторые и в Кесарии, и весь город, ненавидимый им за усердие к Христианству, был вычеркнут из числа областных и лишен всех преимуществ; Иулиан расхитил достояние церквей и обложил их тяжкою пенею, определив к низким должностям клириков.

Кончина епископа Кесарийского Диания едва не подала повода к большим притеснениям, потому что посреди недоумения и разногласий клира граждане единодушно выбрали Евсевия, мужа высокой добродетели, но еще некрещеного, и принудили епископов, собранных в храме, немедленно крестить его и рукоположить. Устрашенные повиновались, но хотели обвинить Евсевия, хотя сам он был вынужден принять святительский сан; Иулиан, пользуясь всяким случаем для унижения Христианства, благоприятствовал недовольным, но престарелый епископ Назианза, Григорий, несмотря на все угрозы, мудрыми советами удержал сослужителей от постыдного поступка и защитил собственную церковь в Назианзе от насилия воинов, посланных для ее расхищения. Ему ревностно содействовал благочестивый сын Григорий, которого отец, по желанию народа, насильственно рукоположил в пресвитера, поручив оглашенных его заботам. Огорченный Григорий бежал в пустыню к Василию, но, не смея долго противиться воле родителя, возвратился к новой должности, чтобы разделить с ним бремя правления. И друг его Василий испытал то же принуждение епископа Евсевия, который, будучи сам новокрещенным, хотел пользоваться его духовной опытностью для назидания паствы и произвел в пресвитера, но по слабости человеческой не мог быть равнодушен к славе Василиевой. Тогда истинный подвижник, избегая молвы житейской, удалился опять в свою любимую пустыню, к инокам, им собранным в лесах Понта.

Отступник не пожелал видеть в Кесарии бывших своих товарищей, помня обличения в Афинах, но и не смел их коснуться, и продолжал путь в Антиохию, откуда готовился к походу против Персов. Он избрал днем торжественного вступления в столицу Востока языческий праздник Адониса, и огорчился, видя запустение требищ идольских, ибо вся Антиохия процветала Христианством. Однако же в окрестных городах нашел себе отголосок Иулиан; прежние идолопоклонники с радостью восстали на христиан и устремились к запустелым храмам. От ненависти их пострадал Марк, престарелый епископ Арефузский, который разрушил некогда одно из знаменитых капищ Сирии. Мстя за древнюю обиду, народ осыпал ударами и поруганиями старца, ввергал его в смрадные протоки, и, наконец, предал на игралище детям, которые, после долгих мучений, обмазав его медом, в жаркий полдень повесили в корзине на съедение насекомым; мучители требовали от него платы за разорение храма, и хотя постепенно понижали цену, не могли, однако же, ничего вымолить, так что пристыженные сами столь необычайной твердостью, принуждены были отпустить старца.

Но в Илиополисе Финикийском диакон Кирилл, сокрушавший идолов при великом Константине, был умерщвлен язычниками, которые в порыве ярости съели даже печень его; и в Газе три брата: Евсевий, Нестерий, Зинон и с ними юноша Нестор скончались мученически за ту же ревность, а многие священники и девы Палестинские растерзаны были язычниками, и тела их брошены свиньям. Иулиан равнодушно смотрел на все ужасы, будто не находя виновных. Язычники Газы, памятуя чудеса великого Илариона и ревность к низвержению идолов, искали умертвить его даже в пределах Египта, где заменил он Антония обителям, назидаемым его посещениями; но святой старец, предвидя духом опасность, угрожавшую ему и братиям, скрылся в дальний оазис чрез непроходимую пустыню. Оттуда перешел в Сицилию, где, наконец, обрел его долго искавший ученик Исихия; но слава чудес непрестанно изгоняла святого мужа из места в место. В Эпидавре обратил он мановением руки идущее на берег море, и в Кипре исполнил исцелениями остров; там, влекомый духом вдаль от мира, отошел он в небесную родину. И святыня мощей Предтечи не была пощажена язычниками в Самарии; иноки Иерусалимские едва могли спасти часть их и переслали в пустыню к великому Афанасию; в самой Антиохии император ругался над верными, возливая воду идольских требищ во все источники и на пищу, подаваемую на торжищах.