Первые дерзания

Между тем «что-то» явно приближалось к Семену. Звук становился все более сильным.

Мальчик, с трудом изогнувшись, прикоснулся рукой к толстому корню и отчетливо почувствовал, что дерево дрожит мелкой дрожью. Семену показалось, что ладонь, которой он сжимает корень, начинает нагреваться.

«Что-то» меняет свой голос. К рокоту гигантского контрабаса прибавляются новые звуки. Теперь слышится тягучий писк, неприятно сверлящий ухо. А вот появился звенящий пронзительный, все время меняющий тон звук. Целая гармония, странная и необычная…

Но Семена беспокоили не столько звуки, сколько то, что нога, застрявшая между корнями, стала болезненно воспринимать это странное звучание. Она начала ныть, как больной зуб.

Вцепившись руками в толстый ствол орешника и стиснув зубы, Семен принялся освобождать ногу, твердо решив добиться этого во что бы то ни стало.

Словно перекликаясь с рокотом, порождаемым землей, с неба скатился громовой удар.

Начиналась гроза.

«Эх, фуражка-то моя осталась на дороге…» — почему-то вспомнил Семен, стирая ладонью первые капли теплого дождя, сползавшие по лицу вместе с каплями холодного пота.

Глава десятая

Как и вчера, в темные окна барабанил дождь. Раскаты грома слышались издалека, но все время усиливались. Гроза приближалась.

Ваня Быков стоял у окна, Шурик Пышной и Сережа Чердаков сидели на своих кроватях.

Степан Кириллин расхаживал по комнате, глубоко засунув руки в карманы.

— Что-нибудь более возмутительное… даже трудно представить, — говорил он хмуро. — Так опозорить наш коллектив… Опозорить свое ремесленное училище!

— Конечно, — согласился Шурик.

— А я-то, дурак, попал впросак, — в рифму пробормотал Чердаков.

— В какой просак? — строго спросил Степан, задерживаясь возле кровати Чердакова.

— В самый обыкновенный, не очень почтенный, — скороговоркой ответил Сергей, не глядя на Степана.

— Что ты мелешь! Неужели нельзя разговаривать по-человечески, без дурацких шуток, когда… вопрос серьезный! Решается судьба нашего товарища-комсомольца, может быть нужно ему помочь, а ты только зубы скалишь!

— Ну, это еще как сказать, ничего тебе неизвестно… — с обидой в голосе и как-то вызывающе процедил сквозь зубы Чердаков.

Степан постоял некоторое время, словно собираясь с мыслями, а затем махнул рукой, отошел от кровати и пробормотал угрюмо:

— Ты даже в цирковые клоуны не годишься… Клоун тоже в коллективе работает и у него должно быть чувство товарищества…

— Ребята! Куда же все-таки девался Семен? Не мог же он, в самом деле, сбежать? С ним что-нибудь серьезное произошло, — проговорил Быков, усаживаясь на подоконник.

Степан прекратил хождение и уселся на кровать, подперев голову обеими руками. А Быков продолжал:

— Ведь мы хорошо знаем Семена! Есть у него кое-какие странности, конечно, но в общем парень дисциплинированный.

— Дисциплинированный? — язвительно спросил Шурик. — А самовольное изменение детали — это дисциплинированность?

— Да это как раз мелочь. Делал в неурочное время. Изобретательский дух в нем взыграл, вот и все, — пробовал защищать своего друга Быков.

— А не явиться на работу и исчезнуть на целый день — это дисциплинированность? — не унимался Шурик, все более распаляясь.

Возражать против этого Быкову было нечего. Всем ясно, что подобный поступок не может совершить дисциплинированный ученик.

— Надо предпринимать какие-то меры, ребята, чтобы разыскать Семена, — со вздохом проговорил Кириллин. — Администрация обо всем знает и поиски начались, но этого мало. Мы сами, товарищи Семена, должны что-то предпринять. Только я не знаю, с чего начать.

В эту минуту в комнату ввалился вахтер, весь мокрый от дождя, и, остановившись у дверей, спросил:

— Не приходил? Не появлялся?

— Нет! — хором ответили ребята, и вахтер скрылся за дверью, невнятно бормоча какие-то проклятья не то по поводу исчезнувшего ученика ремесленного училища, не то по поводу дождя, который лил как из ведра.

— Надо действовать… — начал было Степан, но не успел договорить фразы. В дверях послышался робкий стук.

— Войдите! — закричали ребята.

На пороге появилась молодая девушка, закутанная в большой шерстяной платок, который плотно облегал ее голову и свисал концами до самых колен. Сиреневое промокшее платье, видневшееся из-под платка, прилипало к ногам.

— Я ищу Бурыкина, — тихо проговорила вошедшая.

— Очень даже похвально с вашей стороны, — вежливо улыбаясь, заметил Кириллин. И не менее вежливо добавил: — Ну и как, нашли?

— Некогда с вами шутить, — ответила девушка. — Где мне его найти?

— Сами ищем, свищем, — сказал Чердаков. — А по какому делу он вам понадобился? Может быть мы вместо него будем вам полезны?

Девушка внимательно осмотрела комнату, словно желая убедиться, что ее не обманывают и среди присутствующих действительно нет Семена.

— У меня к нему очень важное дело… — смущаясь, промолвила она. — Вообще неприятное и немного секретное… Я потеряла сегодня бумажку, которую передал мне ваш Бурыкин. Хочу попросить его, чтобы он уговорил главного инженера написать новую… Такую же… Так вы, значит, не знаете, где сейчас Бурыкин? Тогда простите…