Первые дерзания

Все это происходило в субботу. Когда уже начало темнеть и наступило время уезжать в общежитие, Семен вдруг заявил своим товарищам, что намерен ночевать тут, в мастерской. Он мотивировал это тем, что завтра воскресенье, день нерабочий и приезжать придется все равно с утра, так как неудача с запуском вибраторов его сильно беспокоит. Ему очень хочется еще немного повозиться с электрической схемой генераторного устройства, проверить соединения и правильность монтажа. Кроме того, ему необходимо остаться одному, чтобы в тиши сосредоточить внимание на причинах неисправности.

Ребята дружно запротестовали:

— Одного оставлять тебя здесь нельзя, — внушительно говорил Кириллин. Хорошо, что собака взяла на себя роль, так сказать, подопытной крысы. А то ведь ты сам полез бы нюхать вибраторы и лизать их языком!

— Ребята! А жаль, что завтра воскресенье. Ведь необходимого прибора мы достать не сможем! Все будет закрыто! — вдруг вспомнил Быков.

— А если сейчас поторопиться? Может быть, мы еще кого-нибудь застанем? забеспокоился Шурик.

— Ничего не выйдет. Я уж порядки знаю, — хмуро заметил Вася.

— Как это все обидно… — упавшим голосом проговорил Семен. — И завтра нельзя будет достать. Пропадет целый день. До чего же некстати подвернулось это воскресенье.

Закатив машину в сарай, ребята принялись мыть руки и приводить себя в порядок перед отъездом. На дворе задержался только Вася, в обычную обязанность которого входило запереть замок и посмотреть, не осталось ли что-нибудь валяться неприбранным или не спрятанным.

— Почему это Вася задерживается? — недовольно проговорил Шурик, последним вытирая руки.

— Да, действительно, — обратил также внимание Чердаков. — Может быть, ему нужно помочь?

Но Вася тут же появился в дверях и дал объяснение.

— Замок от сарая ведет себя безобразно. Не хочет закрываться и только! Насилу с ним справился. Поржавел он, что ли?

— Но ты все-таки закрыл? — хозяйственным тоном спросил Шурик.

— Конечно! Иначе я бы сюда не пришел, — ответил Вася, засучивая рукава и почему-то смущенно поглядывая на ребят.

Только наблюдательный Кириллин обратил внимание на то, что Подвескин, рассказывая историю об испортившемся замке, ведет себя странно. Но значения этому не придал и он.

— Так как же, Семен! Тут останешься или с нами поедешь? — спросил Вася, как показалось Кириллину, очень настороженно.

— Поеду… — вздохнул Семен.

— Вот и хорошо… — тоже почему-то облегченно вздохнул Вася, энергично натирая руки мылом.

Но Семен не сдержал своего обещания. Когда мотоцикл отъехал около полукилометра, он вдруг спохватился и, дергая Подвескина за штаны, потребовал немедленной остановки.

— Не могу, товарищи! — заявил он решительным тоном. — Хочу остаться в мастерской! Все равно я дома спать не буду! Не возражайте. Очень прошу вас. Даю честное слово, что прикасаться к вибратору ни руками, ни ногами не буду. Даже Александр Андреевич мне как-то говорил, что настоящему изобретателю иногда требуется одиночество, — закончил свою речь Семен ссылкой на авторитет главного инженера.

— Может быть и мне с тобой остаться? — спросил Быков.

— И я бы мог! — проговорил Шурик Пышной.

Но Семен категорически отверг эти предложения. Ему требуется одиночество. Он хочет остаться один.

Ребята поспорили еще некоторое время, но в конце концов согласились уступить желанию товарища.

— Ведь считанные дни остаются, ребята! — продолжал оправдывать свой поступок Семен, принимая из рук Васи ключи от мастерской и сарая.

— Смотри! — грозно пробасил Кириллин, прощаясь с ним. — Нам всем за тебя отвечать придется, если что-нибудь случится…

— Да что ты! — успокаивал Кириллина Семен. — Ведь ультразвуковые вибраторы, да еще такие маленькие, как у нас на машине, большой опасности не представляют. Самое худшее — это ожог, который, как тебе уже известно, заживает через несколько дней. Но я и этого не допущу.

Когда за поворотом исчез красный сигнальный огонек мотоцикла, и шум мотора стал постепенно утихать, Семен пожалел, что не уехал с товарищами. Темный лес, обступивший дорогу, показался ему необычайно мрачным, тихим и словно притаившимся. От влажной земли потянуло сыростью, которой Семен раньше не замечал. Собственно говоря, можно было пройти какие-нибудь двести метров и, дождавшись автобуса, уехать в уютное общежитие. Но Семен решил, что такой поступок товарищи могут истолковать как малодушие, и зашагал обратно.

У самой мастерской он встретил темную фигуру сторожа Ермолаича.

— Кто же это опять заставляет тебя работать ночью? — возмутился старик, узнав в чем дело.

— Любовь к нашей Родине, дедушка… — тихо произнес Семен и тут же застеснялся своего ответа.

«Уж очень это напыщенно прозвучало… — подумал он. — Сколько у нас людей самоотверженно трудится для родины и никогда они этим не хвастаются…».

Зайдя в мастерскую, Семен зажег свет. Пустым и неуютным показалось ему помещение без привычного шума ребячьих голосов.