Первые грезы

- Да разве ж все это может помочь? Для подобных случаев существует великолепнейшее специальное средство, я вот только забыла сейчас, как оно называется. Представь себе, - понижая голос, очень конфиденциально, продолжает Пыльнева: - в этом году летом вдруг y меня нос краснеть стал, ужас, как мак! Я в отчаянии, понимаешь ли, к папе за советом, вот он-то мне и прописал то средство, о котором я тебе говорю. Видишь, теперь нос совсем приличный стал? - проводит Ира пальцем по своему тоненькому, беленькому носику. - И, веришь ли, от одного раза, через минут пятнадцать-двадцать краснота исчезла.

У Тани сразу делается заискивающий вид: «Правда, ведь Пыльнева дочь доктора, значит, в данном случае можно попользоваться», очевидно, соображает сия бескорыстная девица.

- Пыльнева! Голубушка! Миленькая! Будь такая добренькая, достань мне рецепт, a я тебе, что хочешь за это сделаю.

- С удовольствием, и даже не рецепт, a мазь принесу, я же говорю, что всего один раз помазалась, так что баночка полненькая.

- Милая, золотая, так поскорей, чтобы до вечера… Ты понимаешь?..

- Хорошо, хорошо, непременно.

Но прошло целых четыре дня, a Пыльнева все забывала, забыла и накануне вечера.

- Прости, Танечка, прямо из головы вон… Ну, уж завтра не забуду, видишь, даже узелок завязала.

Вот и юбилей. Днем был молебен, говорили речи, потом всех начальствующих и прочих, власть имущих, пригласили на обед, шикарно сервированный в одной из зал, a нам, грешным, простым смертным, предложили с этой же целью отправиться домой и, напитавшись, возвратиться, чтобы затем «прельщать своим искусством свет». Распорядительницы и участницы явились заблаговременно. Ученицам сказано быть в форменных, то есть коричневых, платьях, но сделать их декольтированными и нацепить всяких украшений не возбраняется. Как большинству наших, выпускных, сшили и мне к этому торжеству новое платье, с чуть-чуть открытой шеей и большим кружевным воротником, заканчивающимся спереди желтым бантом; такую же желтую ленту пристроила мне мамочка в волосы.

- Ах, ты, моя милая канареечка! - восторженно приветствует мое появление Шурка Тишалова. - То есть какая ты душка сегодня, и до чего тебе идет эта желтая бабочка в волосах, я и сказать не умею. Всегда ты прелестна, a сегодня!… - Красноречие покидает ее, она от слова переходит к делу, крепко обнимает и душит меня в объятиях.

Грачева, украшенная голубой распорядительской кокардой и таким же бантом в волосах, поджав губы, окидывает меня презрительным взглядом.

- Правда, как Старобельской желтое к лицу? - нарочно обращается к ней Шура.

- Я вообще желтого не люблю, это так кричит, я предпочитаю более нежные и благородные цвета, - с достоинством роняет она.

Но остальные не согласны с ее утонченным вкусом, и мои яркие банты производят фурор.

- Ах, как красиво!

- Вот красиво!

- И как оригинально!

- Да желтых бантов больше и нет! - несутся одобрительные возгласы.

Наши распорядительницы: Зернова, Штоф, Леонова и Грачева тем временем раскладывают сласти и фрукты.

- Батюшки, точно в рай попала! - вкатываясь, возглашает Ермолаева, с наслаждением поводя носом и полной грудью вдыхая запах шоколада и яблок, пересиливающий все остальные. - Вот где, поистине, благорастворение воздухов! Аромат! Ах! Деточки, миленькие, дайте бомбошечку пососать! - молит она. - Бомбу, бомбу шоколадную с ликерцем. Полцарства дала б за нее, если бы имела. - Она просительно выставляет свою широкую пухлую ладонь перед Грачевой, как раз в ту минуту раскладывающей на поднос шоколадные конфеты.

- Как не совестно, в самом деле! Что за ребячество ! - негодует та. - Ведь это ж для гостей, бомб этих и без того очень немного… Что там такое? Кажется, Пыльнева пришла? - Таня стремительно делает несколько шагов к двери; этим пользуется Лизавета, и одна круглая бомба исчезает за ее вместительной, не менее круглой, щекой.

Но приход Иры, с таким нетерпением ожидаемый Грачевой, лишь померещился ей. Возвращается она раздраженная больше прежнего в то время, как Лиза еще дожевывает бомбу.

- Как красиво! И как не стыдно? A еще взрослая девушка!

Покончив с шоколадом, она переходит к вазе с фруктами, торопливо забирая с собой свою пухлую, белую шелковую сумочку с вышитым на ней букетом незабудок.

- Посмотри-ка, посмотри, чего она там напаковала в свою сумку? Ей Богу, конфет насовала, вот побожусь, a сама обличительные речи говорит, - негодует Шурка.

- Погоди, сейчас ревизию произведем.

- А, что? Смотри-ка, смотри! - через минуту снова шепчет она. - Сейчас туда же поехала ветка Изабеллы. А-а?.. Как тебе нравится? Вот противная святоша!

- Грачева, Грачева, иди скорей! - торопливо зовет ее только что пришедшая Пыльнева. - Только живо!

Позабыв все на свете, Татьяна торопливо и радостно мчится к обещанному источнику красоты.

В ту же минуту Шура направляется к забытой сумочке и открывает ее.

- Так и есть! Чего хочу - того прошу; не мудрено, что бомб мало стало, зато здесь их предовольно. И тянушечки, и виноградик, и пастилка барбарисовая.