Первые и Вторые. Второй сезон. Корнеслов

– Ни один язык, особливо из новейших европейских, не может равняться по этому преимуществу с нашим. Иностранным словотолкователям, для отыскания первоначальной мысли в употребляемых ими словах, следует прибегать к нашему языку. В нем ключ к объяснению и разрешению многих сомнений, который они тщетно будут искать в своих языках. Мы сами можем увидеть во многих употребляемых нами словах, почитаемых за иностранные, что они только по окончанию чужеязычные, а по корню – наши собственные.

Не надлежит слово человеческое почитать произвольным изобретением каждого народа, но общим источником, текущим от начала рода чрез слух и память от первейших предков до последнейших потомков.

Как род человеческий от начала своего течет подобно реке, так и язык с ним вместе. Народы размножились, рассеялись и во многом изменились лицами, одеждою, нравами, обычаями. И языки тоже. Но люди не престали быть одним и тем же родом человеческим, равно как и язык, не престававший течь с людьми, не престал, при всех своих изменениях, быть образом одного и того же языка.

Тихомир нетерпеливо перебил его:

– А как же древние языки – греческий или латинский?

Тимофей покачал головой:

– Все древние языки, кроме славянского, сделались мертвыми или малоизвестными, и хотя новейшие ученые мужи и стараются приобретать в них познания, но число их мало, и сведения в чуждом языке не могут быть столь обширны. Новейшие же языки, заступившие на место древних, потеряв первобытные слова и употребляя только их ветви, не могут более быть верными путеводителями к своим началам.

* * *

Где-то невдалеке раздался колокольный звон.

Тимофей встал и перекрестился на икону.

Его примеру торопливо последовала Марфа.

3 серия

Эпизод 1. Заветы

18 июня 1862 года, Великий Новгород

Тихомир с удивлением увидел, как Тимофей перекрестился:

– А брат твой, Афанасий, в Бога не верует!

Тимофей отмахнулся:

– Знаю я: верит он в Высший разум!

История эта длиною в жизнь, в мою жизнь и в его, стало быть…

Мы с ним сызмальства были не разлей вода. Вместе постигали языки да науки. Особливый интерес имелся у нас к священным писаниям да лицевым летописным сводам. Думалось нам в ту пору: откуда род людской на земле народился да откуда язык человеческий проявился?

Старые писания довелось нам держать в руках – писанные еще до расколов церквей.

И на древнегреческом, и на древнеиудейском, и на латыни читали мы древние книги.

Тихомир непроизвольно провел рукой по карману, где лежал компактный томик Ветхого Завета Масоретского издания Русской православной церкви, который внимательно изучал по дороге:

– Священные Писания?

Тимофей подтвердил:

– Появление первого Священного Писания ведется от святого пророка Моисея.

Тихомир вполголоса переспросил:

– Пророка Бога или пророка Господа?

Тимофей, помолчав, сказал:

– Это стало самым первым что ни на есть противоречием между мной и братом – Бог или Господь, Элохим или Яхве…

* * *

Возникла пауза.

Марфа заерзала на лавке, и та скрипнула.

* * *

Тимофей встрепенулся и тяжело вздохнул:

– Дальше – большее последовало… раскол…

Тихомир вопросительно посмотрел на Тимофея, тот, отведя взгляд, продолжил:

– Мы спорили, кем было написано первое Священное Писание.

Тихомир удивился:

– Так все знают, что Моисей получил откровение и записал его.

Тимофей кивнул:

– Сказано, что Бог воззвал к Моисею, призвав вывести народ Израиля из Египта.

Тихомир прищурился:

– Бог или Господь?

– Чтобы не было между нами споров, будем говорить «Всевышний» – «Аз есмь сущий»! – Тимофей затряс головой. – В другой раз, уже после Исхода из Египта сынов Израиля, Моисей получил от Всевышнего каменные Скрижали Завета с десятью заповедями. Так был заключен завет между Всевышним и избранным народом.

Тихомир переспросил:

– Заключен завет?

Тимофей объяснил:

– Завет – это договор.

Тихомир понимающе кивнул.

Видно было, что Тимофею было тяжело ворошить былое, и он тихо, еще находясь в своих мыслях, произнес:

– Я считал, что вместе с заветом Моисею были открыты истины Священного Писания, после чего он изложил свое Пятикнижие, записав на свитках пергамента.

Тихомир подтолкнул Тимофея к ответу:

– А брат твой, Афанасий, думал, что это не так?

Тимофей тяжело вздохнул:

– Брат считал, что Пятикнижие было написано несколькими авторами и уже после жизни Моисея. Он справедливо замечал, что в Священном Писании указаны цари, жившие после Моисея, что в нем описывается земля Израиля, или так называемая Палестина, какой она была уже во времена самих иудеев, объясняется происхождение названий мест. Брат рассуждал, что Моисей не мог знать тех царей и никогда не бывал в той земле – так мог ли он об этом знать, а после – написать?

Тихомир выразительно посмотрел на Тимофея.

Тот ответил:

– Я на то время думал, что Моисей, как Пророк, мог все видеть наперед!

Тихомир спросил:

– И из-за этого между вами возникла ссора? Раскол длиною в целую жизнь?

Тимофея покоробил вопрос, но он ответил, глядя прямо в глаза собеседнику: