Первые искры (СИ)

Ганла стояла там, где я её оставил. Даже, кажется, в той же позе, с такими же вытаращенными от ужаса глазами. Натсэ, привалившись к стене, надевала сапоги. Я смотрел на вспыхивающее над деревьями зарево от пожара.

Я — убийца…

Какое-то опустошение поселилось в сердце. Нет, я не сочувствовал тем людям, которые нашли свою смерть в огне. Они служили подонку, и сами были подонками не меньшими. И даже если в этом мире такие подонки могут считаться примерными гражданами, я всё равно не стал бы переживать из-за их смертей.

Тут было что-то другое. Как будто одновременно с убийством я оторвал кусок и от своей души. Слабый, нежный, беззащитный кусок сгорел в Огне, и на его месте я чувствовал пустоту. Со временем — я уже сейчас знал об этом, — на его месте появится что-то новое, что-то более грубое. И я стану другим. Я уже становился другим. Более сильным, более жестоким и невыносимо более взрослым.

Взрослеть — больно. Такая простая мысль почему-то мне в голову никогда не приходила. Раньше я был уверен только в том, что взрослеть — скучно. Никто никогда не говорил мне, что взросление — это похороны детства.

— Вам бы выпить, хозяин, — со знанием дела заметила Натсэ, глядя на моё лицо.

И тут же принялась шарить по карманам лежащих у ворот трупов.

***

Обратно мы шли другим маршрутом. Я всё ещё не ориентировался в городе и слепо доверял Натсэ. Она шла уверенно, хотя то и дело пошатывалась. Досталось ей там всё-таки…

Остановившись у закрытой лавчонки, она принялась колотить в дверь кулаком. Колотила долго и упорно, пока заспанный голос с той стороны не разразился чудовищной бранью.

Натсэ что-то быстро и резко сказала — я не прислушивался — и тут же в двери отворилось маленькое окошко. Она сунула монеты, а взамен получила бутылку.

— У нас тоже так после одиннадцати водку продают, — заметил я машинально.

Натсэ взяла бутылку левой рукой, а ребром правой ладони нанесла удар. Горлышко улетело в ночь и где-то сиротливо звякнуло.

— Возьмите.

Я сморщил нос, отвернулся. Пахло из бутылки не очень.

— Хозяин. Вы же знаете, что я из Ордена Убийц, — терпеливо сказала Натсэ. — После первого раза почти всех трясёт дня три, а то и неделю. В первый день лучше всего напиться, поверьте на слово. Потому что иначе вам захочется напиться во второй или третий день. И тогда остановиться будет трудно. Лучше сейчас. Через «не хочу».

Да уж, добро пожаловать в мир взрослых… Что ж, доверюсь ей и в этом. Кому мне, в конце концов, доверять, если не Натсэ? Учитывая то, через что мы прошли, она теперь вообще моя лучшая подруга.

Я взял бутылку и, запрокинув голову, сделал несколько больших глотков, стараясь не обращать внимания на вкус. Нутро горело огнём, я поперхнулся, желудок скрутил спазм.

— Не так быстро. — Натсэ отобрала бутылку и сама отпила немного.

Мы постояли еще минуту. Я постепенно приходил в себя. В голове зашумело, мысли из мрачных сделались какими-то ленивыми, усталыми.

— Что со мной теперь будет? — вздохнула у меня за спиной Ганла.

Я вздрогнул. Ганла! Надо же. Совсем про неё забыл. Судя по широко раскрывшимся глазам, Натсэ тоже о ней не думала.

— Надо снять ошейник, — сказала она. — Лысый проваляется ещё часа четыре, если его не найдут. Но чем скорее — тем лучше.

— Мы освободим тебя, Ганла, — провозгласил я, положив руку на плечо дрожащей девчонке. — Ты снова будешь свободной и вернешься в свою семью.

Выпитое придало сил мне и Натсэ. Мы быстро вышли из города, дошагали до приметного холмика. Натсэ остановилась и посмотрела на меня — открывай, мол. Я, спохватившись, запустил руку в карман и…

Вынул пригоршню глиняных крошек.

— Упс, — сказал я, ошеломленно глядя на останки печати. — Это, наверное, когда ты меня с подоконника сбросила.

Глава 19

Это был тот неудобный момент, когда в команде нет ни одного человека, способного взять ситуацию в свои руки. Натсэ не владела магией, да к тому же была, так сказать, вне социума. То же самое касалось и Ганлы, которая и до порабощения не была магом. Ну и я. Я был магом Огня нулевого ранга. Поскольку поблизости ничего не горело, я даже в скульптурки поиграться не мог.

Что нам оставалось? Мы сидели на холме и ждали, пока где-то под землей, под академией проснутся Мортегар и Талли, хватятся меня, начнут бегать, суетиться, думать, и, может быть, кому-нибудь из них придет в голову…

— Должны сообразить, — сказала Натсэ. — Ты пропал, печать пропала. Значит, вышел через какой-то из недавних ходов. Проследят наверняка обычный маршрут Мелаирима из академии до дома, ну и этот. Главное, чтоб лысый не очнулся…

Говоря, она стучала зубами и ёжилась. Бутылку мы опустошили и выбросили еще по дороге, и большая часть пойла досталась мне. Поэтому меня утренний холодок не беспокоил. Ганла превосходно себя чувствовала в плаще, а вот Натсэ в своём истерзанном наряде была всё равно что голая. К тому же тут, у реки, на равнине, ветер дул довольно сильный.

Выпитое сделало меня каким-то невероятно отважным. Взвесив все за и против, я сел рядом с Натсэ и приобнял её за плечи. Она дёрнулась, посмотрела на меня.