Первые искры (СИ)

В одном Мелаирим был прав: я действительно не понимал, каким был мир до изгнания Огня. Но я верил в вырождение кланов и в то, что маги трех других стихий — ни разу не образцы высоких моральных качеств. За исключением Авеллы и Акади, конечно.

— Думай, Мортегар. Ты придешь к верному решению, я знаю.

— Конечно, — усмехнулся я. — Ведь решение примет Огонь. Он захватывает меня, меняет. Я за один час делаю больше смелых поступков, чем сделал за всю жизнь до этого.

Мелаирим улыбнулся:

— И после каждого поступка видишь огненные буквы?

Я замялся. Сказать по правде, букв с силой Огня я уже давно не видел, с тех пор как управлял огнем, чтобы спасти Натсэ.

— Быть может, ты приписываешь Огню слишком многое. Огонь лишь воспламенил тебя, а горишь ты уже сам. Кстати, насчет твоей рабыни…

— Я не хочу, чтобы она чувствовала себя униженной, — быстро сказал я.

— Ты слишком о ней заботишься. К жертве лучше не привыкать — будет больно. Поверь моему опыту, маг Огня.

Мелаирим кивнул на прощание и вышел из зала, оставив меня скрипеть зубами. Не хотел я приносить в жертву Натсэ! Но моя сестра погибала в огне Яргара…

***

Я немного опасался, что душ будет общим — кто знает, чего ждать от этих других миров. Но, хвала Огню, мальчики пошли налево, девочки — направо. Оставалось надеяться, что и рабов потом додумаются разделить так же.

Душевые напоминали попытку средневекового архитектора воссоздать то, что он видел на фотографии из двадцать первого века. Низкий каменный потолок, каменные перегородки, отделяющие кабинки одну от другой. Зайдя в кабинку, я поднял голову и увидел на каменном потолке незнакомую руну. Миг спустя оттуда брызнула тёплая вода.

Я не стал терять время, взялся за мыло и мочалку. Вот интересно, это они сами до такого додумались? Или я не первый попаданец из мира, где развитие цивилизации пошло по пути сантехники?.. Надо будет как-нибудь поинтересоваться историей этого мира. Кстати. Я же в академию поступаю. Тут, наверное, будут общеобразовательные предметы? Вполне возможно, мой интерес удовлетворят в академическом порядке.

Под конец вода стала прохладной, потом и вовсе исчезла.

— Как тут греют воду? — спросил я у Ямоса, когда мы вышли из кабинок и начали вытираться.

— Солнцем, — ответил он, ковыряя в ухе пальцем. — Утром холодная идёт, зараза…

Значит, и рабам сейчас достанется холодная. Ну тут уж я не знаю, что сделать. Не тащить же Натсэ с собой на полном серьезе. Хотя, конечно, от такой перспективы сердце замирает…

***

Спать легли, когда было уже темно. Ямос и Танн упали и тут же захрапели, причем, Танн занял почти весь пол. Натсэ сидела на подоконнике, пытаясь пальцами расчесать спутанные влажные волосы. На меня она не смотрела — насупилась.

— Извини, — сказал я.

— Какой смысл извиняться, если ты имеешь право делать со мной всё, что угодно?

— Это не так, — возмутился я.

— Это так. Просто другой на твоём месте делал бы со мной другие вещи. А ты хочешь, чтобы я захотела этих вещей сама, потому что ты ко мне якобы хорошо относишься.

— «Якобы»? — Мне сделалось грустно.

— Если хочешь настоящих взаимных чувств, найди девушку без ошейника. Со мной ты никогда не будешь уверен, что я думаю на самом деле. Как рабыня, я обязана улыбаться и говорить: «Да, хозяин».

— Тогда я сниму с тебя ошейник! Попрошу Мелаирима.

— И ты веришь, что после этого я сразу не исчезну?

— Верю, что исчезнешь. Чтобы не навести на меня Орден Убийц. Но однажды ты с ними разберешься и вернешься.

Натсэ оставила в покое свои волосы и уставилась на меня. В комнате было темно, и я почти не различал её лица.

— В твоём мире, наверное, даже туалеты строят из волшебства, иначе я просто не понимаю, откуда такая наивность.

— В моём мире вообще нет волшебства, — улыбнулся я. — Потому мы в него и верим. К тому же, у нас есть аниме.

— Есть что?

— Долго объяснять. А теперь — иди сюда и ложись спать.

Отдав ей конкретный приказ, я почувствовал странное. Как будто у меня в руке оказался поводок, ведущий к её ошейнику, и я за него дёрнул. Натсэ тут же соскочила с подоконника и легла рядом со мной. Я дернулся от неожиданности — ожидал, что будет куча пререканий.

— Что ж, это, по крайней мере, честнее, — сказала Натсэ. Она старалась говорить отстраненно, но голос её дрожал.

Кровать была узка для двоих. В конце концов, мы сумели расположиться: Натсэ легла на боку, спиной ко мне. Я обнял её одной рукой, чувствуя сквозь ткань пижамы напряженные мышцы.

Время шло. Постепенно Натсэ расслабилась, да и я тоже — за одним небольшим исключением, над которым был не властен.

— Хозяин? — шепотом позвала Натсэ.

— Что?

— Ты дурак.

— Знаю.

Уснуть в таком положении казалось немыслимым. Но сначала тихонько засопела носом Натсэ, потом я почувствовал, как окружающий мир теряет очертания, расплывается и тает. На какое-то время я провалился в сон…

А потом чьи-то руки — штук шесть, не меньше — грубо схватили меня и выволокли из постели. Мне заткнули рот тряпкой, натянули на голову мешок и куда-то понесли. Всё это в полной тишине, нарушаемой лишь шуршанием одежды.

Глава 31