Первые люди на Луне (пер. Толстой)

— Посмотрите, — показал я. — Вон там! И там! Он посмотрел туда, куда я показывал пальцем.

— Что такое? — спросил он.

Как описать тот предмет, что я увидел? Он был невелик и, однако, показался мне таким чудесным, таким необычайным. Я уже сказал, что между иглами, устилавшими почву, были рассеяны какие-то круглые или овальные тельца, которые можно было принять за гальку. Вдруг одно из них, потом другое, зашевелилось и раскрылось, показывая зеленовато-желтый росток, потянувшийся к лучам восходящего Солнца. Через несколько мгновений зашевелилось и лопнуло третье тельце.

— Это семена, — сказал Кавор и как бы про себя прошептал: — Жизнь!

«Жизнь!..» Тотчас у меня промелькнула мысль, что наше далекое путешествие совершено не напрасно, что мы прибыли не в бесплодную пустыню минералов, а в живой, населенный мир. Мы продолжали с интересом наблюдать.

Помню, как тщательно прочищал я запотевшее стекло.

Жизнь мы могли наблюдать, только смотря сквозь центр стекла. Ближе к краям мертвые иглы и семена увеличивались и искажались выпуклостью. И все-таки мы могли увидеть многое! По всему освещенному Солнцем откосу чудесные бурые тельца лопались, как семена или стручки, — они жадно раскрыли уста, чтобы пить тепло и свет восходящего Солнца,

С каждой секундой количество лопающихся семян увеличивалось, между тем как их передовые застрельщики уже вытягивались из расколовшихся скорлупок и переходили во вторую стадию роста. Уверенно и быстро эти удивительные семена пускали из себя корешок в почву и изогнутые ростки в воздух. Скоро весь откос покрылся крохотными растеньицами, впитывавшими яркий солнечный свет.

Но недолго оставались они в этом состоянии. Почкообразные ростки надулись и раскрылись, высунув кончики крошечных остроконечных бурых листочков, которые росли быстро на наших глазах. Движение это было медленней, чем у животных, но быстрее, чем у всех виденных мною растений. Как нагляднее передать вам процесс этого произрастания? Листочки вытягивались. Коричневая оболочка семян морщилась и быстро распадалась. Случалось ли вам в холодный день взять термометр в теплую руку и наблюдать, как тонкий столбик ртути поднимается в трубке? Так же быстро росли и эти лунные растения.

В несколько минут, как казалось, ростки более развившихся растений вытянулись в стебелек и пустили из себя второй побег листьев. Весь откос, еще недавно такой мертвый, усыпанный иглами, покрылся теперь темной оливково-зеленой растительностью колючих листьев и стеблей, поражающих мощью своего роста.

Я повернулся к востоку, и — чудо! — там тоже вдоль всего верхнего края скалы показалась бахрома растительности, поднимавшаяся так же быстро, темневшая на солнечном блеске. А за этой бахромой возвышался силуэт массивного растения, узловатого, вроде кактуса, пучившегося и надувшегося, как пузырь, наполненный воздухом.

На западе другое такое же растение поднималось над порослью. Но здесь свет падал на него сбоку, и я мог разглядеть, что растение окрашено в ярко-оранжевый цвет. Оно росло на наших глазах. Стоило отвернуться на минуту и снова на минуту и снова взглянуть на него, как контуры его уже изменялись; оно выпускало из себя толстые, массивные ветви и в короткое время преобразилось в кораллообразное дерево высотой в несколько футов. В сравнении с этим быстрым ростом развитие земного гриба-дождевика, который, говорят, в одну ночь достигал фута в диаметре, показалось бы очень медленным. Но дождевик растет при силе тяготения, которое в шесть раз больше, чем на Луне.

Из всех оврагов и равнин, которые были скрыты от наших глаз, но не от живительных лучей Солнца, над грядами и рифами сияющих скал вытягивались заросли тучной колючей растительности, спешившей воспользоваться коротким днем, в продолжение которого нужно расцвести, обсемениться и погибнуть. Этот быстрый рост лунной растительности казался чудом.

Представьте это! Представьте рассвет на Луне! Оттаивание мерзлого воздуха, оживающую и шевелящуюся почву, бесшумный быстрый рост стеблей и листьев. И все это залито ослепительным светом, в сравнении с которым самый яркий солнечный свет на Земле показался бы слабым и тусклым. И среди этих джунглей — в тени полосы синеватого снега. И, кроме того, не забудьте, что все это мы видели через толстое выпуклое стекло, дающее, подобно чечевице, лишь в центре ясные и верные изображения, к краям же увеличенные и искаженные.

Глава 9 ПЕРВЫЕ ИЗЫСКАНИЯ

Мы перестали наблюдать и повернулись друг к другу с одной и той же мыслью, с одним и тем же вопросом в глазах. Раз эти растения живут, значит, есть воздух, которым могли бы дышать и мы.

— Открыть люк? — предложил я.

— Да! — согласился Кавор. — Если только там воздух.

— Скоро, — заметил я, — эти растения достигнут человеческого роста. Но можно ли быть абсолютно уверенным, что там есть воздух? Может быть, это азот или углекислота?

— Это легко проверить, — сказал Кавор и приступил к опыту.