Первые после Бога: книга о деньгах. Загадки человека

Еще одним скептическим объяснением феномена вспоминания прошлой жизни является неадекватность и необъективность людей в оценке собственных случайных видений, снов и даже просто мимолетных идей. Не будем даже заострять внимание на частой иррациональности поведения даже самых трезвомыслящих людей, поскольку это известно всем и доказывать тут нечего. Просто надо констатировать, что какому-то псевдореальному видению человек запросто может придать избыточное значение. Допустим, гипотетической тете Маше приснился необычно реалистичный сон о том, как она танцевала на балу в каком-то дворянском доме. Все в этом сне было невероятно достоверно — никаких несуразиц, типичных для парадоксальных снов. Скорей всего, тетя Маша будет вынуждена подумать, что она в прошлой жизни была дворянкой. Еще больше она будет убеждена в этом, если все это ей привидится не в ночном сне, а в случайном минутном забытьи во время отдыха. Тогда у человека могут не сработать типичные стереотипы в отношении сновидений, и он подумает, что на него снизошло видение из прошлых воплощений. За конкретными примерами подобной игры разума далеко ходить не надо. Мой личный опыт как раз тому пример. Проблема в том, что одним из первых осознанных воспоминаний в моей жизни была следующая картина. Я нахожусь на каком-то крупном пустыре посреди густого смешанного леса; небо затянуто низкими облаками, а моросящий дождь всему придает серость. Время года — ранняя осень, год — 1000–1500-й. Вокруг около сотни людей в серых потертых одеждах и в редких, тоже потертых боевых латах. У меня в руках огромный тяжелый то ли меч, то ли дубина, им я размахиваю вокруг себя, отгоняя противников на безопасное расстояние. В отличие от меня, другие режут и бьют друг друга гораздо активней, постоянно раздаются возгласы и крики людей, в их глазах я на мгновение замечаю ярость и сожаление. Я забываю про свой тыл, начинаю просто размахивать впереди себя, и тут же приходит расплата — кто-то хватает сзади мою голову одной рукой, а другой быстро проводит острым кинжалом по шее.

Этот момент был самым интересным. Особенной боли я не почувствовал из-за ярости, но при этом остро ощутил, как лезвие режет мне кожу и глотку. Я не просто почувствовал это как-то смутно и неопределенно — совсем наоборот. Даже микроскопические металлические шарики от заточки на самом лезвии были ощутимы. При этом я быстро потерял связь с происходящим и в течение нескольких секунд, пока темнота перед глазами расширялась и в конце концов не поглотила меня, думал лишь о том, что мне не надо было влезать в это рискованное дело, ведь я мог предполагать, к чему это приведет. Я подумал о том, что надо было вести другую стратегию жизни и боя и что где-то меня ожидают близкие, которых я теперь не увижу. Дальше была темнота.

Откуда такое видение взялось, я не помню. То ли оно приснилось. То ли оно всегда было в моей памяти с самого рождения. То ли мне это привиделось. Одно было истиной — это было крайне реалистичное ощущение, и те мысли, что у меня возникли в последние мгновения жизни, были совсем нетипичны для детского разума и тем более сна.

Очень долгое время я был на 100 % уверен, что это был момент моих последних секунд прошлой жизни. Если такой сон или видение — сейчас трудно определить ввиду слишком раннего возраста — произошел, когда мне было около 2–4 лет, то практически с того самого момента вплоть лет до 20-ти я был убежден в достоверности пережитого. Удивляет то, как мне в детстве могла прийти в голову идея прошлой жизни? Я вряд ли тогда обо всем этом мог что-то знать, но, как сейчас все еще помню, у меня просто не было другого объяснения.

Однако после 20 лет в отношении многих вещей начали преобладать разумные и рациональные стороны моего разума, и я также переоценил всю эту ситуацию заново. Может быть, это было не самым верным делом, так как прошло много лет и какие-то вещи я мог просто забыть и не учесть. Но, так или иначе, я пришел к выводу, что это был сон или что-то вроде этого, который был необычен по реалистичности самого сюжета и ощущений в нем, как иногда случается. Возможно, это был первый сверхреалистичный сон в моей жизни, и именно поэтому он так запал в мой разум. А на сюжет могли повлиять сказки и книжки, вроде подаренной бабушкой и основанной на эпосе «Калевалы», которая была любимой.

Даже до сих пор, несмотря на неверие в достоверность такого видения, мне трудно объяснить, откуда я в том возрасте мог понимать и осознавать совсем незначительные и при этом важные для достоверности детали. Остается лишь все это списывать на мощь подсознания, которое, возможно, уже в первые несколько лет жизни способно выполнять очень сложные вычисления, выстраивая программу реалистичного сновидения.