Первые ростки

— Пошел к черту! — выкрикнул Винсент и получил еще один удар. Сопротивление было бесполезно, потому что оно только забавляло Валентина. Что теперь делать? Ни жить, ни умереть. Валентин точно не даст ему освободиться. Но как не сойти тут с ума?

Это продолжалось очень часто. Каждые пару дней Валентин приказывал пытать своего пленника, а потом требовал поцеловать свои сапоги. Несколько недель Винсент сопротивлялся, но одно и то же на протяжении многих дней доводило его до безумия. И вот однажды он просто не выдержал, выполнил то, что заставлял сделать его Валентин. В тот день Винсент понял, что его мучения никогда не закончатся, пока он не сдастся. Так смысл тянуть? Он же никого не предает этим решением. Из-за гордости? Так ее уже не осталось. Винсент подполз поближе к Валентину, одетому сегодня в темно-серый, почти траурный, костюм. Он еле коснулся губами сапог аристократа, сделал это угрюмо, молча, но сделал.

— Ого, а ты долго держался! — воскликнул Валентин, подпрыгивая от нетерпения на стуле, — Что ж так быстро? Целуй так, как целовал бы свою любимую женщину. Давай же.

Винсент поднял глаза и с ненавистью посмотрел на Валентина, но все же подчинился. Он приложился к сапогам своего врага долгим поцелуем, чувствуя на губах отвратительный привкус кожи. Терять ему уже было нечего. Унижаться, так унижаться.

— Молодец, — захохотал Валентин, — Так держать. Мне даже понравилось. Гордый и дерзкий мальчишка все-таки подчинился. Ты даже не представляешь, насколько я рад. А теперь поговорим о твоей магии. Расскажи мне о своих заклинаниях.

— Еще чего, — зло пробормотал Винсент, — Я готов унижаться, сколько тебе захочется, но я никогда и ни за что не расскажу секреты моей семьи, что бы ты со мной ни делал. Я не предам память брата.

— Это мы еще посмотрим. Один раз сдался, значит, сломаешься и еще, — заметил Валентин, — Закон мироздания, знаешь ли. Тебе, кстати повезло, что я не хочу калечить столь прекрасное тело. Все могло быть гораздо хуже.

Валентин оказался прав. Всего несколько месяцев, и Винсент начал потихоньку рассказывать все, что знал. Обо всех заклинаниях, о том, как их использовать. Сколько бы он ни сопротивлялся, рано или поздно терпеть сил не оставалось. В один из дней, когда Винсент снова был у Валентина, тот придумал новую забаву, теперь он называл своего пленника только псом, и перестал звать по имени.

Уже наступили холода, поэтому в камере находиться было тяжело. Винсент лежал на ледяном полу и тяжело дышал. Казалось, что мороз проникал под кожу, распространялся по всему телу, но это хоть уменьшало боль от ран, только вывих руки не давал успокоиться. Она ныла и пульсировала, не давая даже подремать.

— Роберт, — пробормотал Винсент, сворачиваясь калачиком, — Я опозорил нашу семью, выдал все секреты, которые изучались годами. Дурак. Валентин прав, я всего лишь пес, который тут же начинает скулить, когда его бьют, не больше. Сколько лет я уже здесь? Года три? Надоело. Роберт, я хочу, наконец, встретиться с тобой. Больше нет сил терпеть, забери меня отсюда, брат. Мои силы кончились. Почему я не умер тогда с тобой? Роберт… Прости.

Спустя несколько месяцев Валентину удалось окончательно подчинить своего пленника. Винсент превратился в бездумное существо, которое делало все, что ему говорят, и не сопротивлялось. Валентин вывел его наверх, в свой дом, и заставил служить себе: подавать еду, помогать одеваться, прислуживать во всем. И Винсент подчинялся, выполнял каждый приказ, не возражая и не задавая вопросов. В те дни он впервые увидел младшего брата Валентина, Альберта, спокойного и тихого мальчика, который с ужасом смотрел на человека со страшными шрамами и холодными глазами. Еще в этом доме жила их младшая сестра, Изабель, бойкая девочка, с любопытством наблюдающая за всем вокруг. Она совсем не боялась Винсента и с первых секунд внимательно приглядывалась к нему.

Как потом выяснилось, прошло уже четыре года со дня его исчезновения и того самого магического боя. Долго же он тут пробыл. Винсент понимал, что его уже явно никто не ищет, вряд ли хоть один человек плакал на его похоронах, не то, чтобы хотел его искать. Смысла уже ни в чем не было. Абсолютно. Винсенту просто стало все равно, что с ним будет. Валентин, кажется, был доволен, проделанной им работой.

Шло время, и ничего не менялось. Винсент ни разу даже не пытался бежать, хотя Валентин на всякий случай приковывал пленника в одной из комнат. Вот так и проходили его дни. Раз за разом, не прерываясь. Однообразие не утомляло и не угнетало, оставалось только спокойствие.

— В последнее время ты только молчишь, — недовольно сказал Валентин за завтраком, — Никакого интереса. Даже грубить перестал, а ведь мне это так нравилось. Почему?

Винсент молча стоял возле его стола, даже не пытаясь сказать хоть слово.

— Отвечай же! — зло воскликнул Валентин, хлопая рукой по столу.

— Не вижу в этом смысла. Грубость ни к чему не приведет, — бесцветным голосом ответил Винсент, смотря куда-то в пустоту. Нет, это был явно не Винсент Найтфилд, кто-то другой, кто занял его место.