Первые шаги

— Что?! В шприце?! — Разъяренный Шаврин не давал оперативникам вывести женщину, держа ее практически за глотку. — Я спрашиваю!!!

— Блокиратор! — практически выплюнула растрепанная Ирина Валерьевна в лицо доктору. — Лечите теперь эту дрянь: может, что и получится! — Жуткий сумасшедший хохот дамы эхом понесся по отделению. Впрочем, на шум и крики уже сбегалась отовсюду куча народа, так что эхо приготовилось отражать новые возгласы.

— Дрянь! Мразь! Всю жизнь мне сгубила!!! — орала Вержбицкая, пытаясь дотянуться до безучастной больной. — Ненавижу!!!

Оперативникам наконец удалось вывести рьяно сопротивляющуюся женщину в коридор, но и оттуда долго еще слышались ее крики:

— Ненавижу-у-у!!!

Шаврин смотрел на несчастную пациентку, недоумевая, как она, ни разу вживую не повстречавшись с администраторшей, могла вызвать такие чувства. В том, что они раньше не встречались, доктор до сегодняшнего вечера мог бы, наверное, поклясться на Библии, так как Вержбицкая присутствовала при приеме новой пациентки и никакими жестом или гримасой не выдала своих чувств. Впрочем, ей успешно удавалось и далее скрывать свои эмоции, выдавая их за сопереживание судьбе впавшей в кому целительницы, так что клясться, наверное, было бы опрометчиво. С любой другой пациенткой ее номер прошел бы, и Виктор Афанасьевич вряд ли бы стал проверять кровь больной на наличие блокиратора, но с девушкой, к которой проявляет интерес ПГБ, Шаврин решил быть особо внимательным. Не зря.

Что ж, может, пэгэбэшники, вызванные им при подозрении на милейшую Ирину Валерьевну, и поделятся с ним результатами расследования, но сейчас предстояло срочно убрать капельницу и отправить содержимое на анализ. И надеяться, что вред, нанесенный пациентке, обратим.

Интерлюдия четырнадцатая

Григорий медленно брел по коридору, обводя пальцами узор на дубовых стенных панелях. В этом крыле монастыря все убранство дышало мрачной сдержанной роскошью, но обстановка не давила на мужчину. До аудиенции оставалось еще минут десять и можно было спокойно поразмышлять.

Кто из гвардейцев не мечтает совершить подвиг? Чтобы встать потом перед залом восхищенных зрителей и получить высшую награду из рук первого лица империи? И чтоб потом все друзья завидовали, а красивые девушки любили и сами падали в руки (а лучше — в кровать)… Или другой вариант — посмертно: все строго, оркестр, флаг, суровые товарищи несут гроб, за ним процессия из родственников, череда безутешно рыдающих спасенных, опять же девушки с платочками у глаз, прощальный салют… Не будем лукавить, проскакивали такие мыслишки у молодого военного. Но и в страшном сне не могло ему присниться, как это будет на самом деле.

Сколько раз прокручивал он в голове тот злополучный момент на параде! Искал и находил гораздо лучшие решения. Но… если бы…

Вода-воздух-жизнь. Воздух отдается на поддержание МБК, для самого гвардейца это не рабочая стихия. Вода — вот основное оружие бойца. На случай каких-либо беспорядков у него были заготовки водяных струй для разгона толпы, а на случай посерьезнее — водные лезвия. Жизнь распределяется по телу на поддержание организма при перегрузках. И, как оказалось, нет ничего для того, чтобы обезвредить падающую бомбу. Единственный вариант, пришедший в голову — подхватить снаряд и вынести подальше. Ладно еще ума хватило оттолкнуть от себя в последний момент, но все равно бомба, начиненная мелкой шрапнелью, взорвалась слишком близко, а набравший скорость гвардеец, не успев уйти в сторону, пролетел через все облако разлетающихся осколков. Есть предел прочности и у МБК, даже он не рассчитан на нахождение в эпицентре взрыва. Тем более что террористы явно не поскупились на хорошего специалиста и материалы. Оглушенный Григорий сначала пробивает крышу здания, потом валится на улицу. Подоспевшие полицейские жертвуют казенными и личными «лечилками» на спасение героя. Лучше б оставили себе.

Сначала госпиталь. Отец мечется по столице в поисках целителя, но все опытные заняты во дворце: жертв среди придворных и зрителей — десятки. Найденные молодые ребята делают все что могут, но повреждений организма слишком много. К тому же целители скорее мешают друг другу, так как не могут дозированно распределить свою энергию. Излечивая один участок, они намертво сращивают другой, еще не подготовленный. Осколки шрапнели от их несогласованных усилий дробятся и вживляются в тело. Больно… Источник гаснет.

Операции, одна за другой. Освободившиеся сильные целители наконец-то добираются до героя, но поздно. Самые страшные деформации еще получается убрать, но остаются сотни мелких. И опять, подлечивая одно, заставляют еще сильнее зарасти другое. Попробовали оперировать обычным методом, давая организму самому восстановиться. Примерно после двадцатой операции Григорий сдался: написал отказ от лечения и выписался домой.