Первые шаги (сборник рассказов)

— Да, правда, самое меньшее восемь волчат.

— И каждый стоит пятьдесят тугриков. Это значит четыреста тугриков. Так ведь, отец?

— Да, конечно, сынок.

— Хорошие деньги, но ничего не поделаешь, — вздохнул Галсан, выколачивая трубку о камень.

— Как это ничего не поделаешь? Грех бросать такую добычу… — заволновался отец.

— Грех-то грех…

И тут отец понял: вход в пещеру узкий, сын не протиснется — слишком велик. Только он, отец, сухонький да маленький, может проскользнуть внутрь и достать волчат.

— Ну что ж, я полезу!

— Как можно, отец! — притворно запротестовал сын. — Да нет, лучше не стоит… Вот до чего дожили — вас посылаю в волчью пещеру. Грех это, нехорошо…

Но голос сына выдавал алчное нетерпение.

— Не будем терять времени, сынок… — Старик подошел к пещере.

— Ну, как знаете, отец. Но, может, не стоит все-таки? — опять проговорил Галсан, доставая тем временем ремни.

— Ничего, сынок, попробую, — сказал Балдан.

Сын обвязал отца поверх пояса ремнями, и Балдан, тяжело дыша, подошел к темному входу.

— Не бойтесь, отец, я буду крепко держать. Только, смотрите осторожнее, не ударьтесь.

Старику было немного боязно, колотилось сердце, но он не показывал вида — зачем сына волновать? Только сейчас старик узнал пещеру. Глубокая, как колодец, внизу она разветвлялась на два коридора; в одном из них волк устроил свое логово.

В детстве он не раз лазил в эту пещеру и сына тогда затолкнул силой именно сюда. Сейчас старик вспомнил об этом.

Все ниже и ниже спускался он в пещеру. «Сын добр ко мне, заботится, чтобы я не ударился», — успокаивал себя Балдан. Сын действительно крепко держал ремни. Ни он, ни Балдан подумать не могли, что случится несчастье, хотя оба знали: дважды природу не обманешь. В логове притаилась волчица, раненная ночью Галсаном. Страшен раненый зверь, готовый вцепиться клыками в любого. Из глубины пещеры донесся свирепый рык, прервавший размышления бедного старика.

Перевал Тэнгэр-уул (перевод Л. Скородумовой)

I

До перевала Тэнгэр-уул было совсем близко. Ветер со свистом сметал со скалистых вершин снег. Тяжелые тучи неслись по хмурому небу и, сливаясь с туманом, закрывали собой перевал. Вдруг на северном склоне горы показалась и тут же исчезла полосатая спина снежного барса. Старик Наянтай провел рукавом по заиндевевшим ресницам. Холодок пробежал по спине. Снежный барс! Как он тут оказался? На этом перевале, в такую пургу! Что делать? Остановиться? Пойти назад?… Нет, отступать поздно. Дороги назад нет.

Заплакал внук. Наянтай оставил верблюда, обошел сгрудившихся в кучу овец и приблизился к мальчику. Тот сидел на коне сгорбившись и тихонько всхлипывал.

— Слезай с коня, Банди. Не плачь. Мужчина не должен плакать. — Старик взял в свои жесткие руки маленькие детские ладошки и стал согревать их своим дыханием. — Это первый в твоей жизни перевал, а ты плачешь. Нехорошо… Ты лучше побегай, побегай!

Мальчик послушно слез с коня и быстро пошел, почти побежал, не выпуская из рук уздечки.

Вьюга усилилась. Ветер прижимал к каменистым склонам кусты караганы. Мела поземка. Она казалась волнистой рекой, подкрашенной еле пробивающимися лучами заходящего солнца. То и дело проносились высохшие комки перекати-поля. Старик увидел: мальчик, ведя за уздечку коня, следит, чтобы овцы не разбегались. И, успокоившись, пошел к верблюду.

«Ну и метель! В такую непогоду не то что семилетний ребенок, даже взрослый может прийти в отчаяние. Снег лезет за ворот, забивается за пазуху, но не тает, видно, тело мое совсем остыло, словно погасшая печь… Да еще пуговица оторвалась. Была бы жива старуха, она бы пришила. Одно название, что живой, — едва дышишь, промерз до костей… Сил совсем не осталось… Но надо идти, надо преодолеть перевал Тэнгэр-уул».

Есть хочется, думал в это время мальчик. Свирепствует пурга, ледяной ветер бьет в лицо, но все-все вокруг так интересно. Дальняя снежная дорога и высокий перевал впереди! Он никогда еще не видел такой злой метели. Зачем это деду понадобилось идти к перевалу — ведь и здесь есть где-нибудь укрытое от ветра место. Но дед говорит: «Нас двое мужчин, так неужели мы не одолеем вьюгу?» Деду семьдесят лет, а он не отступает, уверенно идет сквозь метель. И с ним идет Банди. Разве пристало ему плакать из-за какой-то вьюги, какого-то мороза?

Из головы старика не выходит барс. Только сейчас он вспомнил: здесь, в горах Тэнгэр-уул, испокон веков водились снежные барсы. Нападают ли они на людей и на скот? И старик незаметно перешел к воспоминаниям.

Раньше Наянтай никогда не расставался с седлом — то сенокос, то переезды на отгонные пастбища. И никогда его не покидала мечта зажить спокойно, ни от кого не завися.

И вот наконец эта мечта сбылась: поселился он в теплом доме. Можно сказать, рай наступил, только бы отдыхать. Но вот заболел. Никогда в жизни не знал он никаких простуд, а теперь кашель замучил. Лежит в тепле Наянтай и спрашивает себя: «Смогу ли еще когда-нибудь оседлать коня? Поскачу ли когда в степь?»