Первые снайперы. «Служба сверхметких стрелков в Мировую войну»

В армии всегда существовал известного рода предрассудок против слишком меткой стрельбы, и он вполне понятен, если принять во внимание общие стрелковые задачи на войне. Снайпинг — это высшее достижение стрелка, — стрельба в строю — его заурядное дело. Очевидно, было бы невыгодно увеличивать меткость стрельбы за счет уменьшения глубины площади обстрела. Но последняя война была, что бы ни говорили против, — а говорилось много, — преимущественно войною специалистов, вызвавшею целый ряд нововведений и среди них на долю снайпера выпало доказать на деле свою чрезвычайную ценность.

Все, о чем я говорил выше, выяснилось лишь гораздо позднее и к тому времени, о котором я говорю сейчас (сентябрь, октябрь 1915 года) — несомненно, преимущество имелось на стороне германцев, и наша задача состояла в том, чтобы их побить в состязании, в котором они сами сделали почин. Надо помнить, что немцы, — отнюдь не англичане, изобрели снайпинг.

Что немцы были приготовлены к нему, видно из того факта, что к концу 1914 года в их армии имелось до 20 тысяч телескопических прицелов с соответствующим числом снайперов, обученных обращению с ними. Произвести точный подсчет наших потерь того времени, являвшихся жертвами германского снайпинга, не представляется возможным; но не подлежит сомнению, что эти потери были очень тяжелы и, безусловно, германские снайперы были ответственны за смерть очень многих из наших лучших солдат. В эту борьбу вкладывалось больше личного и общечеловеческого элемента, чем в работу артиллериста или рядового пехотинца. Британский или колониальный снайпер единолично выходил на борьбу с баварцем или прусаком, и по всей линии фронта происходили форменным образом дуэли, в которых сражающиеся видели не больше, чем кокарду или лоб своего противника, но тем не менее этот противник в их глазах принимал облик определенной личности с прозвищем и ярко выраженной индивидуальностью.

Только лица, действовавшие в качестве снайперов в 1915 году, знают, как трудно было вырвать превосходство из рук германцев. К концу 1914 года, как я уже упомянул, в германской армии насчитывалось до 20 тысяч телескопических прицелов, и герцог Радиборский сослужил большую службу своему отечеству, когда он собрал все спортивные винтовки из Германии (они там насчитывались тысячами), и послал их на Западный фронт, и без того уже снабженный такими винтовками казенного образца. Вооруженные этими винтовками германские снайперы оказались в состоянии проявить чудеса в области меткой стрельбы. Против них, за отсутствием телескопических винтовок с нашей стороны, нам поневоле приходилось пользоваться открытыми прицелами строевой винтовки; исключение составляли немногие охотники на красную дичь из Шотландии, имевшие подобное оружие и предоставившие нам заимообразно свои Маузеры и Манлихеры. Но тут опять возникло затруднение в виде отсутствия запаса патронов специальных систем, и по этой причине много винтовок приходилось отсылать обратно.

К этому времени ловкость германских снайперов вошла в пословицу, и в самый ранний период позиционной войны, некоторые из храбрых немецких стрелков, укрывшись на нейтральной зоне впереди своих окопов, неминуемо простреливали головы всем нашим офицерам и солдатам, рискнувшим выглянуть поверх бруствера. Эти люди, в большинстве бывшие лесничие или чины военно-полевой полиции, делали свое дело с доблестью и мастерством, которых нельзя не признать в полной мере. Из-за разрушенного домика или с какого-нибудь запущенного огорода, уперев иногда винтовку о валяющийся труп, они засыпали нас градом пуль, дававших, главным образом ранения в голову. Мы были осторожны, и представляли им мишени очень малых размеров, но когда им удавалось попасть в кого-нибудь из нас, то исход обыкновенно был смертельный; самые отчаянные из наших солдат унывали при виде ужасного действия остроконечной пули, которая, оставляя впереди маленькое входное отверстие, вырывала на противоположной стороне головы убитого дыру величиной с кулак. Несомненно были случаи, когда немецкие снайперы переставляли свои пули задним концом вперед, превращая их этим самым в «дум-дум» (разрывные), так как мы постоянно находили осколки таких пуль; но тут необходимо помнить, что многие пули производят действие как «дум-дум» и не будучи перевернуты[9]. В продолжение всей войны мне пришлось иметь дело с тысячами английских снайперов и видеть их пули; но ни разу за всю войну я не заметил хотя бы одной пули подпиленной или как-либо приспособленной с целью заставить ее разорваться при попадании.

^{Рис. 3. Опрос пленного германского снайпера.}