Первые залпы войны

Как только смолк разрыв мин, немцы снова стали штурмовать высотку. Во время обстрела к ним подошло подкрепление. Цепи были гуще. Сибирцев скомандовал: «Огонь!» Но пулеметы молчали. Пулеметчик в ячейке рядом со мной был убит. Второго номера не оказалось на месте. Я отодвинул убитого и, зарядив новый диск, стал поливать наступающих длинными очередями. Через несколько минут заговорил станковый пулемет слева. Стрелял Сибирцев, а ленты заправлял тот сержант, что перевязывал ему руку. Немцы, несмотря на большие потери и плотный огонь, упорно лезли вперед по склону высотки. Сибирцев скомандовал: «Приготовить гранаты!» Немцы, приблизившись к нашим траншеям на тридцать шагов, стали срывать с ремней гранаты. Но рота Сибирцева опередила их. Плотная стена взрывов, а за ней другая остановили противника. Фашисты дрогнули и покатились назад. Наши вслед поливали их из пулемета и автоматов.

— Ну а теперь сразу не подымутся, передышка потребуется, — сказал Сибирцев. Убедившись, что соседи покинули свои рубежи, он решил отводить роту.

— С нами пойдешь или в полк? — спросил он меня.

— В полк.

— Ну, смотри, — Сибирцев покачал головой и с каким-то сочувствием посмотрел на меня.

Там, где находился штаб полка, никого не было. Мне стало жутко. Вначале я подумал, что заблудился. Но, приглядевшись, понял, что вышел правильно. Повернувшись на восток, стал прислушиваться. В том направлении, куда, показалось мне, уходила рота Сибирцева, доносился треск немецких автоматов, а направо, где, как я предполагал, должен быть поселок и разъезд, через который мы проходили ночью, слышались винтовочные выстрелы вперемешку с очередями немецких автоматов. Я побежал к станции, чтобы присоединиться к своим. Тишина здесь, где был штаб, нагоняла больше страху, чем сам бой. Я несся что есть сил туда, где стреляют, и минут через пятнадцать был уже на станции. Упав под кусты, стал наблюдать, что здесь делается. В нескольких местах горели вагоны. На уровне колес мелькали ноги, то там, то тут слышался треск автоматов, винтовочные выстрелы и виделись вспышки огня. Мне надо было определить, где наши, а где немцы, и принять решение для дальнейших действий. Около ближайших вагонов я увидел группу бойцов. Они залегли и изредка постреливали в ответ на автоматные очереди, которые слышались со стороны скопления вагонов в середине станции. По силуэтам и теням, которые трепетали в отсветах пламени горящих вагонов, можно было понять, что немцы надеются отрезать бойцам путь к дамбе, единственной дороге на тот берег. Оценив обстановку, я по-пластунски подполз к бойцам.

— Патроны в дисках есть? — спросил бойца с ручным пулеметом.

Тот посмотрел на меня удивленно, дескать, откуда ты взялся.

— Пара заряженных дисков есть, да вот полдиска осталось, — сказал он.

— Как поднимутся те, что спрятались за крайним вагоном, садани по ним погуще. А мы этих заставим прилечь и сразу же броском — на дамбу.

— Ладно, — ответил пулеметчик, уже не глядя на меня.

Как только немцы справа попытались продвинуться вперед, чтобы отсечь нам путь к дамбе, пулеметчик выпустил по ним длинную очередь. Немцы залегли и стали отползать назад, огрызаясь короткими автоматными очередями. Трое из них остались неподвижно лежать там, где скосил их пулемет. Одновременно короткими перебежками к нам приближалась группа из десятка немцев. Возглавлял ее длинноногий немец, видимо офицер. Мой сосед со снайперской винтовкой тут же сразил этого немца, как только он приподнялся, и, согнувшись, побежал в нашем направлении. Немец выпрямился во весь рост, покачнулся и упал. Остальных я полоснул тремя короткими очередями. Потеряв офицера и трех солдат, оставшиеся от группы опрометью бросились бежать и укрылись в ближайшей канаве.

— Ребята, к дамбе! — крикнул я.

Мы стрелой бросились туда, где земляной вал терялся во тьме. Замешательство и растерянность атакующих длились не больше минуты. Но мы успели добежать до места, которое не освещалось огнем горевших вагонов, и сразу же залегли. Опомнившись, немцы открыли огонь из автоматов и пулеметов. Но для нас этот огонь сейчас не был страшен, поскольку мы находились в канаве, которая проходила вдоль дамбы. Пули свистели выше нас и в стороне. Мы не отвечали немцам огнем, а они не решались сунуться в темноту.