Первый. Бывший. Единственный

У меня ведь тоже все внутри кипело, в силу взрывоопасного характера. Но сейчас рубить сгоряча сук, на котором я так долго сидела, было бы верхом глупости.

Я лишь хмыкнула и направилась к кофеварке. Крепкая доза арабики для поддержания жизненного тонуса мне сейчас не стала бы лишней.

– Вася! – Дубравин двигался за мной по пятам. – Я с тобой разговариваю или с кем?

От близости бывшего мужа даже волосы на моем затылке зашевелились, а по телу пошли мурашки.

– Держите дистанцию, Иннокентий Петрович, – обернулась я, выставив ладонь вперед. – Иначе мне придется вызвать охрану, чтобы поубавили ваш нешуточный темперамент. Раньше, кстати, ты справлялся с ним лучше.

– Раньше ты редко выводила меня из себя, а все наши ссоры заканчивались… – он замолчал на полуслове, но договаривать и не требовалось. Я прекрасно помнила, чем заканчивались наши кратковременные размолвки.

Мы горели, а потом растворялись друг в друге.

Только если я исчезала в Кеше без остатка, то он умудрялся делить это все еще и с другой женщиной.

Память – страшное оружие. Она оживляет картинки прошлого перед глазами в самый неподходящий для этого момент, а тело с готовностью реагирует на это, словно получило сигнал к действию. У тела ведь тоже есть определенная память…

– Кофе будешь? – спросила я Дубравина, но получилось, что кофемашину.

Я повернулась к бывшему спиной, лишь бы скрыть подлинные эмоции, которые вызвала его провокация, и горящие огнем щеки. В жар меня бросило точно по заказу.

– Не уходи от разговора.

– Так я и не собиралась, – обернулась через плечо я, едва восстановила хрупкое эмоциональное равновесие. – Просто недоумеваю, с чего мне посвящать в детали личной жизни чужого, по сути, человека.

Дубравин отшатнулся.

Да, я тоже научилась метко целиться.

– Или мне стоило отправить тебе открытку, когда со мной случилось столь знаковое событие? – продолжала проворачивать нож я. – Так извини, обстоятельства не располагали, и, если ты помнишь, друзьями мы не расстались.

– А ты стала стервой, – задумчиво покачал головой бывший муж. – Не ожидал.

Послышался сигнал кофеварки, я наполнила любимую чашку и жадно вдохнула бодрящий аромат.

– Это все комплименты на сегодня? – спокойно спросила Дубравина я. – Тогда не задерживаю. Мне предстоит много работы, так что буду благодарна, если перестанешь мне портить наслаждение от кофе.

– Я не уйду, пока не получу ответ на свой вопрос. И в твоих же интересах ответить честно.

– Вот как?

– Если девочка моя, то будем разбираться через суд.

У меня внутри точно невидимую тетиву натянули.

– Ты мне угрожаешь? – уточнила я.

– А есть повод? – прищурился Дубравин.

В словесных и зрительных дуэлях у него была значительная фора, но и я не собиралась уступать. Ни в чем.

– Пока ты трусливо пряталась после нашей неожиданной встречи, я успел отыскать очень интересную информацию.

– Да неужели? – выгнула бровь я. – И какую же?

Дубравин подошел вплотную. Я даже вынуждена была поставить чашку на стол, чтобы случайно не выронить.

– По всем срокам выходит, что ты забеременела, когда мы еще состояли в браке.

– И что с того?

– Руслана может быть моей, – сказал он едва ли не мне в губы.

– Может, – согласилась я, тут же заметив, какой яростный блеск появился в глазах бывшего мужа. – Но ты забываешь, что я решила последовать твоему примеру и вычеркнуть верность из списка семейных ценностей. Так что кандидатов в отцы значительно больше. Сколько любовников ты мне приписывал, помнишь?

– А со сколькими ты на самом деле спала? – выдохнул он, явно не собираясь так просто отступать.

– Ты действительно хочешь знать? – понизила голос до шепота я. – Может, мне стоит посвятить тебя и в более интимные подробности? Давай не стесняйся, раз начал.

На мгновение бывший муж застопорился, и это дало мне возможность перевести дух. Но потом он двинулся в бой с новой силой. Стал теснить меня к стенке, а как я уперлась в нее спиной, так и сам прижался, точно в комнате резко перестало хватать свободных сантиметров.

Я и возмутиться не успела – да что там возмутиться, моргнуть забыла, – как бывший муж впился в мой рот поцелуем. С таким напором ему бы страны брать, точно остался бы в победителях.

– М! – укусила его за губу я.

Инстинкт самосохранения, а может, та самая стервозность, в которой умудрился упрекнуть меня мужчина, не позволили мне сдаться сразу же. Я взметнула рукой, чтобы отрезвить бывшего пощечиной, но…

Дубравин переиграл меня.

У него всегда была отличная реакция. Так чего же мне удивляться, что он избежал удара, еще и мои руки прижал своей к стене?

Я мгновенно ощутила себя бабочкой, пришпиленной булавкой. А когда Дубравин вернулся к поцелую – хотя это цунами сложно было так назвать, – яростно встретила его напор.

Я сражалась. Телом. И сама не поняла, когда настолько сильно включилась в процесс, что перестала возмущаться для вида.

Это было жадно, неистово, знакомо и незнакомо одновременно. Это было так, будто вернуться домой после долгой-долгой поездки или попробовать любимое с детства и почти забытое лакомство.

Обезоруживающе.

Дезориентирующе.

Мало.