Первый человек в Риме

– Когда человек может вести образ жизни, подобающий своему происхождению, Гай Юлий, то нет необходимости ни в диких пирушках, ни в сомнительных друзьях. – Сулла вздохнул. – Это был просто способ провести время. Смею предположить, это должно показаться тебе странным. Но жизнь, которую я вел более тридцати лет, висела на мне как тяжелый жернов.

– Без сомнения, – согласился Цезарь.

И вдруг ужасная мысль пришла в голову Суллы.

– Но ведь цензоров нет! Что же мне делать?

– Одно из условий, которые Марк Скавр выдвинул при своей добровольной отставке, – чтобы новых цензоров выбрали в следующем апреле. Подожди до выборов, – спокойно сказал Цезарь.

Сулла собрался с силами, глубоко вдохнул:

– Гай Юлий, у меня есть к тебе еще одна просьба.

В голубых глазах Цезаря появилось выражение, которое Сулла никак не мог определить. Словно Цезарь знал, о чем намеревается просить собеседник… Но как мог он знать, когда эта идея ему самому только что пришла в голову? Самая блестящая идея, самая счастливая. Ибо, если Цезарь согласится, обращение Суллы к цензорам будет иметь значительно больший вес. Происхождение Суллы и его деньги, увы, сильно подпорчены тем образом жизни, который он вел.

– Какая просьба, Луций Корнелий?

– Твое согласие на мой брак с твоей дочерью Юлиллой.

– После того, как она столь безобразно поступала с тобой?!

– Я… я люблю ее, – произнес Сулла, веря в то, что говорил.

– Юлилла еще не оправилась в достаточной мере, чтобы думать о замужестве, – сказал Цезарь. – Но я запомню твою просьбу, Луций Корнелий. – Он улыбнулся. – Может быть, вы стóите друг друга и после всех передряг заслужили свое счастье.

– Она дала мне венок из трав, – сказал Сулла. – И только после этого удача повернулась ко мне лицом!

– Я тебе верю. – Цезарь поднялся, собираясь уйти. – Тем не менее пока мы никому не скажем о твоем желании жениться на Юлилле. И, кроме того, я настаиваю, чтобы ты держался подальше от нее. Что бы ты к ней ни чувствовал, она все еще пытается найти выход из своего положения, и я не хочу облегчать ее задачу.

Сулла проводил Цезаря до двери и там протянул ему руку, улыбаясь сжатыми губами. Никто лучше не знал эффекта этих слишком длинных и слишком острых клыков, чем сам их владелец. Не для Цезаря его отвратительные, страшные оскалы. Нет, Цезаря надо беречь, его надо обхаживать. Разве есть лучший способ расположить к себе цензоров – и выборщиков, – чем иметь женой Юлию?

– Ямус! – позвал Сулла, когда закрыл за Цезарем дверь.

– Да, господин.

– Не беспокойся об обеде. Приведи дом в траурный вид по случаю смерти госпожи Клитумны. Проследи, чтобы вернулись все ее слуги из Цирцей. Я ухожу организовывать похороны.

«И упаковывать вещи, – подумал Сулла. – Пора прощаться с прежней жизнью, с Клитумной. Ни о чем я не буду жалеть, кроме Метробия. Я буду скучать по нему. Очень».

Год третий (108 г. до н. э.) Консульство Сервия Сульпиция Гальбы и Квинта Гортензия

С приходом зимних дождей война в Нумидии утратила прежний характер и была почти остановлена. Ни одна из противоборствующих сторон не оказалась в состоянии развернуть войска. Гай Марий получил письмо от своего тестя Цезаря и, размышляя над его содержанием, удивлялся. Знал ли консул Квинт Цецилий Метелл Свин, что с наступлением нового года станет проконсулом, его командование будет продлено и будущий триумф обеспечен? В штабе Метелла в Утике никто даже не упоминал о поражении Марка Юния Силана и о потере всего его войска.

Все это давно было известно Метеллу, а старший легат Гай Марий будет последним, кому об этом сообщат. Вот что возмущало Мария. Бедному Рутилию Руфу поручили наблюдать за зимними пограничными гарнизонами, что не позволяло связаться с ним при развитии событий, не говоря уже о возобновлении войны. А Гай Марий, которого вызвали в Утику, вообще оказался в подчинении у сына Метелла Свина! Этот молодой человек двадцати лет от роду, младший офицерик в личном кортеже своего отца, был счастлив командовать гарнизоном и руководить обороной Утики. Когда требовалось решить любой вопрос, связанный с диспозицией войск, Марию приходилось обращаться к невыносимо высокомерному Свиненку, как вскоре все стали его называть. Утика – крепость второстепенная. В обязанности Мария входила вся рутинная работа, которую не хотел выполнять командующий. Работа, более подходящая для квестора, а не для старшего легата.

Мария это бесило, он терял самообладание, особенно когда Метелл Свиненок забавлялся за счет Мария. Свиненку это очень нравилось, тем более что его отец Свин дал понять, что это нравится и ему. Полупоражение на реке Мутул спровоцировало Рутилия Руфа и Мария на яростную критику командования. Они заявили, что лучший способ выиграть войну с Нумидией – захватить самого Югурту.

– И как же я это сделаю? – спросил тогда Метелл, отрезвленный своей первой битвой достаточно для того, чтобы выслушать чужое мнение.

– Хитростью, – сказал Рутилий Руф.

– Какой хитростью?

– А это ты сам должен придумать, Квинт Цецилий.