Первый человек

Она приходит, бравирует, «я свободна», и т. д., изображает женщину без предрассудков. Потом раздевается, ложится в постель, делает все, чтобы… в результате плохой []. Несчастен.

Она бросает мужа — он в отчаянии и т. д. Муж пишет ему: «Это вы во всем виноваты. Продолжайте видеться с ней, иначе она покончит с собой». На самом деле, крах предопределен: стремление к абсолюту, попытки достичь невозможного — в общем, она кончает с собой. Приходит муж. «Вы знаете, что меня к вам привело». — «Да». — «Выбор за вами: или я вас убью, или вы меня». — «Нет, пусть тяжесть выбора ложится на вас». — «Тогда убейте меня». В сущности этот вариант тупиковый, когда жертва на самом деде невиновна. Хотя

Неразборчивое слово. Неразборчивое слово.

[разумеется] она виновна в других вещах, за которые ей расплачиваться не приходится. Нелепость.

*

XX. В ней живет дух разрушения и смерти. Она [предназначена] Богу.

*

Натурист: вечная подозрительность в отношении к пище, воздуху и т. д.

*

В оккупированной Германии. Добрый вечер, repp офицер.

Добрый вечер, отвечает Ж., закрывая дверь. Он сам удивляется своему тону. И вдруг понимает, что у победителей часто бывает такой топ, потому что им неловко чувствовать себя завоевателями и оккупантами.

*

Ж. хочет не быть. То, что он делает, теряет свое имя и т д.

*

Персонаж: Николь Ладмираль.

*

«Африканская печаль» отца.

*

Конец. Везет сына в Ссн-Бриё. Стоят на маленькой площади друг перед другом. Как ты живешь? — спрашивает сын. Что? Да, кто ты, и т. д. [Счастливый], он чувствует, как вокруг него сгущается тень смерти.

*

В.В. Мы, люди этой эпохи, этого города, этой страны, крепко обнялись, потом оттолкнули друг друга, снова обнялись и наконец расстались. Но все это время мы помогали друг другу жить, сохраняя чудесное согласие между собой, свойственное тем, кому приходится вместе бороться и страдать. О, это и есть любовь — любовь ко всем.

*

Всю жизнь он заказывал в ресторанах мясо с кровью и в сорок лет вдруг понял, что на самом деле любит мясо хорошо прожаренное и без крови.

*

Освободиться от всякой заботы об искусстве и форме. Вновь ощутить сиюминутный живой ток происходящего, то есть заново обрести невинность. Забыть искусство значит в этом случае забыть себя. Отказаться от себя, но не во имя добродетели. Наоборот, принять свой ад. Кто хочет стать лучше, тот дорожит собой, кто хочет наслаждаться, тот дорожит собой. Только человек, принимающий вес, что ему выпало, со всеми последствиями, отказывается от себя, от своего «я». И только он соприкасается с жизнью не посредственно.

Вновь обрести величие греков или великих русских через эту невинность второго уровня. Не бояться. Ничего не бояться… Но кто придет мне на помощь!

*

В тот день, по дороге из Граса в Кан, в состоянии невероятного внутреннего возбуждения он внезапно понимает, после стольких лет связи, что любит Джессику, что он наконец любит, и весь мир вдруг кажется ему погруженным в тень рядом с ней.

*

Я не участвовал в том, что говорил или писал. Это не я женился, не я стал отцом… и т. д…

*

Многочисленные списки беспризорных детей, найденных при колонизации Алжира. Да. Мы все здесь найденыши.

*

Утренний трамвай из Белькура до Губернаторской площади. Передняя площадка — вагоновожатый и его рычаги.

*

Я расскажу историю о чудовище.

История, которую я собираюсь рассказать…

*

Мама и история: Ей сообщают про спутник: «О, мне бы не хотелось оказаться там!»

*

Глава с обратным движением. Заложники в кабильской деревне. Оскопленный солдат — прочесывание и т. д. И так постепенно — до первого выстрела колонистов. Но зачем на этом останавливаться? Каин убил Авеля. Вопрос: отдельная глава или сквозная тема?

*

Растейль: колонист с большими усами и седеющими бакенбардами.

Его отец: плотник из предместья Сен-Дени; мать — прачка.

Все колонисты — парижане (многие — с баррикад 1848 года). В Париже безработица. Учредительное собрание проголосовало за выделение 50 миллионов для отправки переселенцев в колонию.

Каждому переселенцу:

жилье от 2 до 10 гектаров

семена, культуры и т. д.

Рацион продовольствия.

Железной дороги не было (она шла только до Лиона). Дальше по воде — на баржах, которые тянули лошади. «Марсельеза», «Песнь уходящих в бой», благословения священников, знамя для Мондови.

6 барж, от 100 до 150 м каждая. Спали на соломенных тюфяках. Женщины, чтобы переодеться, по очереди загораживали друг друга простынями.

Путешествие длилось около месяца.

В Марселе — неделя карантина в большом лазарете (1500 человек). Потом их погрузили на старый колесный пароход: «Лабрадор». Отплытие во время мистраля. Пять дней и пять ночей качки, у всех морская болезнь.

Бон — все население встречает переселенцев на пристани.

Багаж был свален в трюмы, чьи-то вещи пропали.