Первый день вечности

– Клиент будет ошеломлен, когда увидит это, – Сева погладил свою камеру, будто это был не неодушевленный предмет, а его любимая девушка. – Фотографии подготовлю к среде, заезжай посмотреть. Я сделаю тебе портфолио. На следующей неделе пойдем в агентство, я познакомлю тебя с кем надо. Такой талант не должен просто так пропадать.

Я не верила собственным ушам. Журнал, портфолио, агентство… Это было больше, чем то, на что я смела надеяться, отправляясь сюда. И все же что-то не давало мне покоя. Теперь, когда я общаюсь с Севой напрямую, Жене больше незачем возиться со мной. А это значило только одно: я больше его не увижу. Разве что через несколько лет, когда вырасту и стану известной. Я почему-то не сомневалась, что мне на роду написано пройти путь настоящей звезды. Может быть, тогда Измайлов заметит меня и начнет воспринимать как женщину. Но до этого еще столько лет! Слезы навернулись на глаза, но я уверенно смахнула их так, чтобы никто не заметил. Басаргин взял мой телефон и вручил свою карточку.

– Позвони прямо с утра, я скажу когда приезжать, – попросил он и закрыл за нами дверь. Мы с Женей спустились на первый этаж. Секретарши Маши уже не было на месте, а на улице давно стоял промозглый ноябрьский вечер и снова шел снег.

До моего дома мы добрались молча, лишь изредка обмениваясь коротенькими фразами. Мне хотелось плакать, но еще больше прижаться к плечу своего мужчины-идеала. Ни того, ни другого я не могла себе позволить.

«Мерседес» остановился у моего подъезда.

– До встречи, Ксю, – Женя взял меня за руку и, как вчера, поцеловал в запястье.

– До встречи, – эхом повторила я. Я так и не решилась спросить, когда она, эта самая встреча, будет.

Выйдя на прохладный воздух, я замерла. В паре шагов от меня снова стояла Зотова все с тем же ухажером, что и вчера. Если после нашей прошлой встречи я могла попрощаться со спокойной жизнью в школе, то теперь с моей репутацией было покончено раз и навсегда. Ксюша ни разу не видела моего спутника, зато прекрасно рассмотрела две совершенно разные и очень дорогие машины. Я бы и сама сделала надлежащие выводы, окажись я на ее месте, а на моем – любая другая девчонка.

Стараясь не смотреть в злобные маленькие глазки одноклассницы, в которых зависть была разбавлена торжеством, я ввалилась в подъезд и наконец дала волю слезам. Я стану моделью. Мечта почти исполнилась. Теперь я не сомневалась, что все получится именно так, как мне хотелось. Но Женю я больше не увижу. Если можно было бы попросить добрую фею исполнить одно мое желание, я попросила бы повернуть ситуацию так, чтобы красавец журналист влюбился в меня, и, если бы для этого пришлось отказаться от наклюнувшегося шанса создать карьеру в мире моды, я сделала бы это не раздумывая. Естественно, феи в наших краях отродясь не водились, зато имелся грязный, вонючий бомж дядя Ваня, который сегодня был чуть менее пьян, чем всегда. Он с сочувствием посмотрел на меня и промямлил что-то из разряда: «мужики не стоят твоих слез, красавица». И тут же попросил пять рублей на хлеб, но я точно знала, что он истратит деньги на водку.

На следующее утро в школу я шла как на гильотину. Мои худшие опасения оправдались, стоило мне только переступить порог. Зотова не поленилась еще вечером обзвонить кого надо, и теперь все параллели от первой до одиннадцатой были в курсе моего «позорного» поведения. Какой-то сопливый первачок показал мне неприличный жест, когда я переодевала сменку, а развязного вида одиннадцатиклассник предложил провести с ним ночку в выходные, с таинственным видом сообщив, что в субботу его предки уедут к друзьям.

– Отвали, Ульянов, – буркнула я в ответ на «лестное» предложения и поплелась к кабинету алгебры, прекрасно осознавая, что неприятности только начинаются.

Класс замер при моем появлении, двадцать пять пар глаз вперились в меня, словно впервые видели.

– Вот и шлюха наша пожаловала! – завопила Зойка Фирсова, одна из тех, кто прежде соблюдал по отношению ко мне враждебный, но нейтралитет.

Ребята загудели, словно пчелы. Они кидались в меня неприличными фразами, демонстративно воротя носы. Мальчишки, которые раньше всегда меня воспринимали благосклонно, встали на сторону девчонок. Я с надеждой посмотрела на своего самого старого друга Вадика Седова, которого знала с детского сада, но он только отвел глаза в сторону.

– Заткнитесь, все! – Настя стояла на стуле, возвышаясь над головами присутствующих.

Одноклассники на миг оторопели и обернулись на голос. Никогда прежде им не доводилось слышать, чтобы «дурная толкиенистка», как Гордееву называли за глаза, кричала на кого-либо. Обычно она просто не замечала окружающих, воображая себя не то эльфом, не то еще кем.

– Заткнитесь! – повторила Настя. – Личная жизнь Ксюши вас не касается. А завидуйте молча, а то выглядите идиотами.

– А кто это у нас такой умный? – подбоченилась Литовцева. Она наслаждалась своим торжеством и даже распухла от радости.