Первый детский симфонический (повесть о казанской жизни 70-х) (СИ)

«Комаровские», на моей памяти, враждовали также с «аметьевскими», с «Высотной», ЖБИ, «Борисково», со «Вторыми горками». Когда я учился в девятом классе, в драке «шабла́ на шаблу» убили пацана со Вторых горок. Забили насмерть. Как беспристрастно и сухо констатировал милицейский протокол: «крики прекратились, удары продолжали наноситься». По «делу» тогда проходили четверо — все бывшие ученики нашей школы. Время стерло из памяти их имена, но кликухи помню до сих пор: Афоня. Купец, Селя и Гоголь. Все получили различные сроки заключения. Один из них «ходил» с одноклассницей Ирой Гараниной, она, помнится, еще собирала подписи учеников школы с просьбой взять его на поруки — не помогло. Весьма печальным фактом было другое. Многие наши пацаны рассуждали примерно так: «его (погибшего пацана)сюда никто не звал, он сам со своей шабло́й приперся на Комарова, не убили бы его — убил бы он». Замкнутый круг. Этот трагический случай вызвал большой общественный резонанс: в газете «Советская Татария» даже вышла статья «Драка». В ней автор пытался анализировать причины подобных вопиющих инцидентов, и не только у нас на Танкодроме.

Самой крутой в городе, в пору моего детства, считалась группировка «тяп-ляповских» — с жилого микрорайона вокруг завода «Теплоконтроль». Слава о ней «гремела» далеко за пределами Казани, группировкой руководили криминальные авторитеты. Суд по уголовному делу «тяп-ляповских» также освещался в газете «Комсомолец Татарии».

* * *

В чем причины столь широкого распространения в Казани подобных негативных явлений, о которых я пытаюсь поведать? Не знаю. Да и не ставлю задачу исследования этого, просто описываю, как всё происходило, исходя из личных воспоминаний и ощущений. Вражда молодежных группировок, массовые драки здорово отравляли казанскую жизнь той поры, заметно влияя на духовную атмосферу города. Народ вокруг постоянно пугал друга друга бесконечными страшилками, начинавшимися одинаково: «возвращался (возвращалась) поздно вечером домой...».

Определение «казанский феномен» появилось позже, при Горбачеве, в период «перестройки и гласности», когда я уже проживал в Сибири. Почему-то эта тема очень полюбилась журналистам и телевизионщикам, постоянно представлявшим родной город в нелицеприятном свете, как-будто ничего позитивного в Казани вообще не происходило. Тогда по телевидению и в прессе, после информационного «воздержания» «застойных» времен, вообще считалось нормой смаковать негатив. Вытаскиваешь «чернуху», «льёшь грязь» в глаза и уши сограждан — значит идешь «в ногу со временем». Гласность же! Безусловно, не замалчивать, освещать негативные явления жизни, призывать бороться с ними — показатель гражданской зрелости общества. Но всё хорошо в меру: тот период остался в памяти, как всеобщее низвержение основ и принижение значения почти всего, что было создано поколениями советских людей, сопровождавшихся мазохистски упоительными самооплевыванием и самобичеванием.

Всегда бесило, когда кто-то, узнав, что я из Казани, сразу начинал «давить на мозг», задавая вопросы про гопников, типа, «а правда, что у вас в Казани...» или, еще «лучше»: «...у вас, у татар...» В Новосибирске хулиганья, конечно, хватало, но массовых драк, войн группировок, как в Казани, в те времена не было.

Перво-наперво приходилось объяснять вопрошавшему, что никакой, абсолютно никакой националистической подоплеки в «казанском феномене» не было даже близко: группировки были подчеркнуто интернациональными. Главный вопрос: «где живешь?». «Честь улицы» — превыше всего. И вообще, Казань, мол, в этом плане не уникальна: молодежные группировки тогда безобразничали и в Горьком, и Свердловске, и в других крупных индустриальных городах, но с чьей «легкой руки» «ославили» именно Казань, не ведаю.

Не существовало у группировок и экстремистской направленности — подавляющее большинство гопников были «пролетарского происхождения». Помню, в марте-апреле 1979 года, к 90-летию со дня рождения Гитлера, по Казани поползли упорные слухи, что невесть откуда взявшиеся «бритоголовые» собираются шумно и широко отметить юбилей фюрера. Никто их в глаза не видывал, однако слухи множились и множились: кто-то говорил, что, мол, откуда-то приедут, кто-то — что они настолько глубоко законспирированы, но обязательно повылазят, «вот увидите»! Власти города, видимо, отнеслись к подобным слухам всерьёз, поэтому вечером 20 апреля на опустевших улицах города дежурили усиленные наряды милиции. «Патрулировали» город, с целью обнаружения и наказания «бритоголовых», и группировки гопников, каждая на «своей» территории. Впервые милиция их не трогала, а на вопросы «чего тут шляетесь?», пацаны объясняли: «Да не, начальник, отвечаем, всё нормально будет: мы, в натуре, бритоголовых ищем!» И действительно, махачей «шабла́ на шаблу» в тот день не случилось, между группировками было заключено всеобщее перемирие, правда, никаких бритоголовых ни милиции, ни гопникам обнаружить не удалось. И слава Богу.