Первый дневник сновидений

— В отличие от тебя. Твоё подсознание навесило сразу три замка на одну дверь.

Генри покачал головой.

— Нет, Лив. Это не моё подсознание. Это я сам, — он поёжился и потёр себя по оголённым рукам. — Может, пусть снова засветит солнце? Так действительно было намного лучше. Когда нам ещё представится случай побывать в Калифорнии?

Я задумчиво покусывала нижнюю губу.

— Значит, я тоже могу поставить на свою дверь защиту против нежданных посетителей?

— Да, не только можешь, но и должна, — голос Генри изменился. Сейчас он вовсе не казался весёлым или расслабленным, напротив, был совершенно серьёзным. — Вполне может быть, что твоими снами интересуется ещё кто-то. Ничто не покажет тебе человека настолько хорошо, со всеми его слабостями и тайнами, как его собственные сны.

— Понимаю.

Вообще-то, до сих пор не очень. Я снова поглядела на дверь. Каждый, у кого найдётся хотя бы одна моя вещь, может безнаказанно пройти в мои сны — какая ужасная мысль. Думать об этом было даже хуже, чем представлять, как кто-то читает записи моего нового исследования. Вдруг страшно захотелось заколотить эту дверь досками, навесить замков и посадить рядом с ней огромного сторожевого пса.

— Почему же тогда Грейсон не охраняет свою дверь как следует? — спросила я. — Ведь любой дурак может сказать «Фредди» задом наперёд.

— Грейсон — самый честный и чистосердечный человек из всех, кого я знаю, — ответил Генри. — Вряд ли ему есть что скрывать во снах. Кроме того, он слишком скромный, поэтому и подумать не может, что его сны могут кого-то заинтересовать.

Генри пожал плечами.

— Да и вообще, Грейсону не слишком-то хочется со всем этим связываться, ему просто очень страшно.

— А тебе нет?

Глубоко вздохнув, Генри наклонился вперёд и взял мою гитару.

— Даже очень. Но именно поэтому всё так увлекательно.

Я кивнула.

— Да, точно. Самые увлекательные вещи — они же всегда и самые опасные, — тихо сказала я. — И всё-таки надо добраться до самой их сути.

— Или не всё-таки, а как раз поэтому, — Генри резко отвернулся и начал настраивать гитару.

— Прошу, скажи, что ты не умеешь играть на гитаре! — вырвалось у меня.

Он поднял бровь.

— Потому что..?

Потому что…

Потому что уж слишком много в нём хорошего! Будто мало того, что у Генри такие красивые глаза, он знает наизусть стихи викторианской эпохи, а когда я вижу его улыбку, внутри у меня будто всё переворачивается… Но, возможно, он играет так плохо, что это станет как раз той вещью, которая будет меня в нём раздражать.

Я вызывающе посмотрела Генри в глаза.

— Ты действительно умеешь играть или просто притворяешься?

Он провёл рукой по струнам и задумчиво улыбнулся.

— Лив, это ведь сон, поэтому если я захочу, то смогу играть на гитаре не хуже Карлоса Сантаны. Или Пола Гилберта, смотря кто тебе больше по душе.

— О…

Кто такой, интересно, этот Пол Гилберт? Надо завтра утром обязательно поискать его в Гугле.

Генри начал играть, совсем тихо. Баха. И играл он хорошо. Я не могла отвести глаз от его пальцев. Такую технику нельзя было просто придумать. Или всё-таки можно? Ведь во сне у меня получалось даже летать, хотя я толком не знала, каким образом я это делаю.

Но всё-таки… восхитительно.

— Всё, ты без ума от моей игры, правда? — насмешливо спросил Генри, и я взяла себя в руки. Он до сих пор задумчиво улыбался.

— Мечтай дальше, — сказала я как можно презрительнее. — Эта прелюдия такая лёгкая, я могла сыграть её ещё в восемь лет.

— Ясное дело, — он отставил гитару и встал. — Ну, я пойду. Пока не зазвонил будильник и этот прекрасный сон не закончился.

В его улыбке проскользнуло что-то бесстыдное.

— Спасибо за то, что показала такие интересные грани своей натуры.

— Да пожалуйста, — я чуть не заскрипела зубами. — Заколку можешь оставить себе. Или отдать мне, потому что через мою дверь ты больше никогда пройти не сможешь, это уж точно.

— Хочется верить, — ответил Генри, снова став совершенно серьёзным. Он вытащил из кармана мою заколку, положил на свою раскрытую ладонь и сосредоточенно поглядел на неё. Серебряная бабочка задрожала, взмахнула крыльями и поднялась в воздух. Я смотрела на Генри, раскрыв от удивления рот.

— Только учти, что эти препятствия должны быть эффективными, — напомнил Генри. — И защищать не только от людей.

— А от кого ещё? — я с трудом оторвала взгляд от парящей в небе бабочки. — От Повелителя теней и тьмы? Страшного хозяина ветра? Интересно, он тоже должен стащить у меня сначала какой-нибудь предмет или такие дешёвые трюки ниже его достоинства?

Генри вздохнул.

— Тебе стоило бы относиться ко всему этому чуть более серьёзно.

— Прости, но я не могу. Если у меня нет фактических доказательств, я никак не в состоянии поверить в существование демона, который исполняет заветные желания и повелевает снами. — Я посмотрела ему в глаза. — А ты?

Генри не отвёл взгляд и даже не моргнул.

— Возможно, всё, что с нами произошло — это действительно лишь совпадение. А может, и нет. Как, например, ты объяснишь мне вот это? — он обвёл взглядом пейзаж вокруг. — Наши сны?