Первый генералиссимус России

— Мабудь, кум, они старые да страшные, как моя баба, — тускло глядя на жбан с хмельной брагой, говорил один выпивоха другому. — Гляну на нее, аж жуть берет. Бр-р-р! Потому лучше быть в кабаке, чем дома. А они, мнится, оттого и не показались народу, чтобы раньше срока не пугать.

— Мабудь, так, — соглашался кум, отгоняя свободной рукой мух, роем круживших над его кружкой.

Те испуганно шарахались, но тут же возвращались, норовя не только в кружку забраться, но и в рот гонителю.

— Кыш, проклятые, пропасти на вас нет.

— На кого это ты? — Осовело уставился первый выпивоха на второго.

— Да на мух, кум. Прилипчивые, как мытарь на торгу… Ни перстом, ни крестом не отбиться…

— И жирные, — икнув, добавил первый, — как наша попадья.

— Точно, кум.

— А о чем это мы?..

— Кажись, о попадье…

— А-а-а… Знатная попадья…

В кабаке не только крепкий сивушный дух, но и стойкий полумрак. Дневной свет, пробиваясь сквозь маленькие подслеповатые оконца, не в силах осветить все приземистое помещение. Не помогали и лучины, потрескивавшие опадавшими в воду под поставцом искорками и огарками. Не добавляли света и лампадки, теплившиеся в углу, над стойкой, за которой орудовал раскрасневшийся кабатчик Прохор Савич. Да как не раскраснеться его роже, коль не только воздух сперт, но и переживаний сверх головы: чтобы ни один посетитель не ушел, оставив деньгу за щекой или в кисе, спрятанной в складках рубахи на поясе. Тут не только раскраснеешься, но и потом с ног до головы не раз покроешься…

Шум и гам стоят несусветные. Все пытаются друг другу что-то рассказать, что-то доказать.

Вот дьячок Пахомий пьяно жалуется соседу, «клюющему» носом столешницу, на Ивашку Истому:

— Поди, донесет, обормот, креста на нем нет…

— Истинно так… Без креста и совести живет…

А за соседним столиком, кто-то кого-то уже кулаком тычет в рыло. Или от большой любви, или из-за того, что во мнениях не сошлись. Посреди же кабака два подвыпивших купчика, едва держась на ногах, пробуют пуститься в пляс. Но вот их ноги подкашиваются, и они, расквасив морды о деревянный пол, катятся под соседние столы. Тут набегают половые и обоих вышибают вон. Нечего занимать место! Но этого кроме кабатчика и его молодцов никто не замечает. Обычное дело! Словом, веселье в полном разгаре. И только черные усатые тараканы, собравшись в шевелящиеся кучи, безучастно взирают на происходящее с закопченных деревянных стен. Дожидаются своей очереди, чтобы занять опустевшие от посетителей столы.

Курчане судили и рядили о воеводшах и так и этак, но, в конечном счете, сходились в одном: те почему-то не прибыли с мужьями в Курск. И при этом ошибались: и молодая супруга старого воеводы Шереметева (женат был второй раз), и юная супруга молодого воеводы Шеина прибыли. Просто, Авдотье Никитичне, доводившейся крестной Шереметеву, часто хворавшей и с трудом переносившей длительные путешествия, сподручнее было ехать вместе с супругой Петра Васильевича Марией Ивановной в одной колымаге. Можно было и пошушукаться о своих бабьих делах, и косточки общим знакомым перемыть-переполоскать… И, вообще, скрасить поездку. Петр Васильевич против такого соседства не возражал. «Места всем хватит», — буркнул, когда речь о том зашла. Не был против и Алесей Семенович: «Чем бы баба не тешилась, лишь бы не плакала». Сам же он тряске в колымаге предпочел скачку на коне.

Поэтому, когда колымага Шереметева вкатывалась на торговую площадь Курска, они обе, уставшие от дорожной тряски, прижавшись друг к дружке, дремали. А Петр Васильевич, жалеючи горемычных, будить не стал, рассудив, что на город Курск, где им пребывать не меньше года, еще успеют наглядеться.

Так что стрелец Никишка мог особо не опасаться за честь собственной жены и свое мужское поругание. Воевода Шеин имел супругу. Опасность того, что станет засматриваться на других женок да соблазнять их, снижалась до минимума. Хотя, чем черт не шутит, когда Бог спит?..

А то, что ни Никишка, ни Ванька Кудря, ни сам их десятник Фрол Акимов не ведали о присутствии воеводш в воеводском поезде, объясняется просто — слишком мало провели времени в почетном конвое. Не успели все разглядеть да высмотреть…

ГЛАВА ВТОРАЯ, в которой рассказывается о курских воеводах Шеине и Шереметеве, а также о первом дне их воеводства в Курске

1

Как и планировалось, поселились воеводы в казенном доме, расположенном сразу же за подворьем Знаменского монастыря. На фоне большого каменного собора дом в два яруса с подвалом, некогда построенный на территории детинца еще князьями Ромодановскими — отцом и сыном, — когда те тут воеводствовали, казался игрушечным. Впрочем, он, сложенный из дубовых плах, увенчанный шатровой крышей из крепко подогнанного и изрядно просмоленного для пущей крепости теса, ладненький, смотрящий во все стороны света множеством стрельчатых окошек, на первое время мог сойти. А далее, что Бог даст…