Читаем Первый год войны полностью

37-я армия в составе шести стрелковых, одной кавалерийской дивизий, двух танковых бригад, пяти тяжелых артиллерийских полков, двух минометных дивизионов ударом на участке Дарьевка, Иванодарьевка в общем направлении на Дружковку должна была во взаимодействии с 57-й и 12-й армиями нанести поражение группе Шведлера. Ее боевой порядок строился в два эшелона, во втором предполагалось иметь две стрелковые и кавалерийскую дивизии. Ближайшей задачей предусматривалось выйти на рубеж Беленькое (4 километра северо-восточнее Краматорска), Марково, Артемовск. В первый день ей предстояло овладеть Новоалександровкой, Федоровкой, Трипольем. Штаб армии располагался в Лисичанске. Разграничительная линия слева определялась: Петропавловка, река Северский Донец, Крымская, Артемовск, Гришино.

12-й армии предстояло нанести удар в общем направлении на Дзержинск, содействуя 37-й армии в разгроме группы Шведлера и обеспечивая левый фланг группировки фронта{41}.

Против 57-й армии оборонялись 257-я и части 298-й немецких пехотных дивизий. 257-я дивизия была полностью укомплектована и вооружена, считалась у врага одной из лучших. Она занимала оборону на широком фронте. Но передний край, имевший большое количество огневых средств, занимали небольшие силы. Подавляющая часть солдат находилась в населенных пунктах, которые были превращены в узлы сопротивления, имевшие между собой постоянные линии связи. Ближайшие резервы предположительно располагались в Лозовой, Барвенково и Славянске. На участке прорыва армия в первом эшелоне имела превосходство: в людях - в 7 раз, в полевых орудиях - в 2,5 раза, в минометах - в 8 раз, в ручных пулеметах - в 2 раза. Но у немцев было гораздо больше, чем у нас, станковых пулеметов.

Ширина полосы наступления армии составляла 40-50 километров, причем местность была сильнопересеченная, что затрудняло передвижение войск, особенно артиллерии на конной тяге. На глубину до 20 километров стоял густой лес, который позволял нам хорошо маскироваться, но вблизи фронта почти не было населенных пунктов, где могли бы обогреваться войска.

В полосе наступления оборона противника проходила по правому берегу Северского Донца, который возвышался над левым берегом и почти на всем протяжении был труднодоступен для наших войск. Особенно в тяжелом положении оказалась артиллерия. Она имела отличные огневые позиции, но совершенно не располагала наблюдательными пунктами, с которых просматривалась бы глубина вражеской обороны. Все мосты и переправы через Северский Донец немцы уничтожили. Правда, пехота и обозы могли двигаться по льду, но для артиллерии и танков требовалось строить мосты и усиленные настилы.

Из трех рокадных железных дорог, имевшихся в полосе наступления армии, две дороги Валуйки - Кондрашевская и Валуйки - Лисичанск находились в удовлетворительном состоянии, третья - Купянск - Красный Лиман ремонтировалась и подвергалась артиллерийским обстрелам.

В тылу армии было недостаточно грунтовых дорог, к тому же их занесло снегом настолько, что автотранспорт не мог двигаться.

Немцы в своем ближайшем тылу имели три рокадные железные дороги: Харьков - Лозовая - Славянок, Красноград - Лозовая - Славянск, Павлоград Краеноармейское - Славянск, которые находились вне досягаемости нашего артиллерийского огня, были в хорошем состоянии и полностью обеспечивали подвоз необходимых материальных средств. Вообще район действий врага был покрыт густой сетью грунтовых и железных дорог. Это позволяло ему быстро перебрасывать войска в нужном направлении, сосредоточивать и бесперебойно снабжать их всем необходимым.

Операция 5-7-й армии должна была проводиться в три этапа: первый предусматривал подготовку, во втором прорывалась оборонительная полоса противника и выполнялась ближайшая задача, в третьем этапе войскам надлежало выйти на рубеж Лозовая, Хорошее. В подготовительном этапе усилия штабов всех степеней, командного и политического состава направлялись на обеспечение войск всем необходимым для операции, сосредоточение запасов в районе развертывания, скрытное занятие войсками исходного положения для атаки.

К этому времени отлично поработала наша разведка. Мы имели полное представление об инженерном оборудовании переднего края обороны врага, его группировке и системе огневых средств. Частными боевыми действиями нам удалось захватить некоторые пункты на западном берегу Северского Донца, что позволило выдвинуть вперед наблюдательные пункты артчастей. Мы начали заранее готовить мосты и переправы для артиллерии и танков.

На всю операцию для войск армии предполагалось накопить четыре боекомплекта патронов и снарядов, четыре сутодачи продовольствия, на одиннадцать суток фуража, четыре заправки горючего. Но малое количество железных и грунтовых дорог, большие снегопады и сильные морозы не позволили сделать все. Несмотря на огромные усилия довольствующих органов, было накоплено по 2-2,5 комплекта боеприпасов, а продовольствия, фуража, горюче-смазочных материалов - на 5-7 суток.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Р' ваших руках, уважаемый читатель, — вторая часть книги В«100 рассказов о стыковке и о РґСЂСѓРіРёС… приключениях в космосе и на Земле». Первая часть этой книги, охватившая период РѕС' зарождения отечественной космонавтики до 1974 года, увидела свет в 2003 году. Автор выполнил СЃРІРѕРµ обещание и довел повествование почти до наших дней, осветив во второй части, которую ему не удалось увидеть изданной, два крупных периода в развитии нашей космонавтики: с 1975 по 1992 год и с 1992 года до начала XXI века. Как непосредственный участник всех наиболее важных событий в области космонавтики, он делится СЃРІРѕРёРјРё впечатлениями и размышлениями о развитии науки и техники в нашей стране, освоении космоса, о людях, делавших историю, о непростых жизненных перипетиях, выпавших на долю автора и его коллег. Владимир Сергеевич Сыромятников (1933—2006) — член–корреспондент Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ академии наук, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ Федерации, лауреат Ленинской премии, академик Академии космонавтики, академик Международной академии астронавтики, действительный член Американского института астронавтики и аэронавтики. Р

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное