Первый год войны

13-я гвардейская стрелковая дивизия в этот день 42-м полком занимала оборону по левому берегу Северского Донца, а 34-м и 39-м полками — в районе Польная, Шевченково 2-е, отражая атаки двух полков и до 40 танков, которые прорвались со стороны Максимовки и совхоза «Земляной». В полосе 244-й стрелковой дивизии гитлеровцы не проявляли активности. Наши войска совершенствовали свои оборонительные позиции.

В полосе 300-й стрелковой дивизии весь день шел бой. Ее части сражались в полуокружении, отражая атаки с запада на участке Красное Знамя, Богородичное и с юга, со стороны Юрченково, где до полка пехоты и 45 танков противника атаковали западную окраину села Новый Бурлук.

13-й танковый корпус с 84-й танковой бригадой, взаимодействуя с соединениями 38-й армии, преградили вражеской танковой группировке дорогу на восток и северо-восток, образовали общий фронт в районе Попасное, Веселое, Петровское и далее по реке Большой Бурлук. В течение дня здесь не затихал танковый бой. Гитлеровцы повернули часть сил фронтом на запад, атаковали с тыла 38-го и 300-ю стрелковые дивизии, вынуждая их свертывать оборону.

В течение 12 и 13 июня мы старались сделать все возможное для того, чтобы войска 28-й армии активными действиями на флангах разгромили белоколодезьную и веселовскую группировки немцев и восстановили оборону по Северскому Донцу, но многократное превосходство врага, прежде всего в танках и авиации, не позволило осуществить этот замысел.

Вынужденное решение

В ночь на 13 июня я два часа убеждал начальника штаба фронта генерала И. X. Баграмяна в необходимости отвести войска на рубеж Бударка, Ольховатка, Шевченково 2-е. Но Баграмян медлил, никак не решался ставить этот вопрос перед главкомом. Наконец в 2 часа 13 июня главком принял такое решение. Но дорогое время было упущено. Не все наши соединения успели отойти и закрепиться на указанном рубеже. Очень трудно пришлось 38-й и 300-й стрелковым дивизиям, они выходили из полуокружения. 244-я стрелковая вообще не успела отойти в тот день. Целую неделю она сражалась в окружении и вырвалась из него совершенно обескровленной. Таким образом, за четыре дня ожесточенных боев в междуречье Соверского Донца и Большого Бурлука противник, несмотря на многократное превосходство, не смог окружить войска 28-й армии.

13 июня до второй половины дня мой командный пункт находился в совхозе «Федоровка», а запасный — в селе Старый Хутор, куда были поданы концы связи от штаба фронта и оттуда — к соединениям.

С утра я отправил начальника штаба генерал-майора А. Л. Мартьянова со всеми службами в Старый Хутор, а сам с членом Военного совета, необходимыми штабными командирами и радистами остался в совхозе «Федоровка» управлять войсками.

В первой половине дня танки противника, овладев селом Пролетарское, что в двух километрах западнее совхоза «Федоровка», создали угрозу командному пункту армии, поэтому я вынужден был оставить этот пункт и со всеми командирами и бойцами, находившимися со мной, двинулся в Старый Хутор. Там меня ждал связной с запиской генерала Мартьянова. Он писал: «По распоряжению начальника штаба фронта все линии связи перенесены в село Козинка».

Я, естественно, возмутился: как можно переносить линии связи, не поставив в известность ни меня, ни начальника штаба армии? Однако пришлось отправиться со всем штабом в Козинку. В самом селе командного пункта не оказалось, но нас встретил там заместитель начальника связи фронта, который руководил переносом средств связи. Он доложил, что командный пункт находится в лесу у Посохова и что меня лично вызывает главком для доклада обстановки.

Место, выбранное для командного пункта, меня не удовлетворяло по ряду причин, но главным образом потому, что оттуда было далеко до войск. Это затруднило бы управление. Поэтому я приказал развернуть командный пункт на прежнем месте, в селе Старый Хутор, и попросил члена Военного совета Н. К. Попеля проследить за выполнением приказа. Сам же отправился в Валуйки к главкому на доклад.

Приехав в город, зашел к начальнику штаба фронта генерал-майору И. X. Баграмяну и доложил, что войска армии прочно закрепились на рубеже Бударка, Ольховатка, Шевченково 2-е и в течение дня отразила все попытки врага прорваться на восток.

Во время моего доклада раздался телефонный звонок. Представитель штаба фронта генерал-майор Л. В. Ветошников, находившийся при штабе 28-й армии, сообщил из села Старый Хутор по гражданской линии связи, что на фронте армии сложилась тяжелая обстановка, войскам не удалось закрепиться на указанном рубеже, они стихийно отходят на восток. Выслушав этот доклад, Баграмян посмотрел на меня, ожидая разъяснений.