Первый Гончар

Орхорист не согласен, он показывает другого ребенка, более богато одетого. Но я вижу глубже – вижу, как чернеет кровь. Как яд накапливается в телах и убивает всех. Всех? Да, всех. И этого упертого орхориста тоже.

Он снова хмурится, сморщивает нос как урюк. Помогает мне занести ребенка в небольшую комнатку на верхнем этаже. Бормочет что-то про “а если сын герцога Важнотипского умрет первым, они меня тоже убьют”

Я выгоняю его за дверь, а он напоследок бросает:

– Не понять Ведьме страдания родителей! Этот сирота, толку его спасать…

Я запираю дверь на засов.

Мне не понять. Открываю сумку, достаю браслет и защелкиваю на запастье парнишки – тот дышит спокойнее, боль ушла. Теперь надо вывести яд.

У меня ведь нет детей.

А среди Гончаров нет женщин. И не будет, надеюсь. Гончар вкладывает в глину свою кровь и жизнь, время, которое отведено свыше. Странным образом все связано – наши тела, наше время и наша сила.

Раньше мужчины просто считали это своим делом. Не женским. Еще бы – никто за три века так и не додумался создать что-то вроде моего серебряного ножа. И каждый раз, когда резали руки для кровавой жертвы, надо было иметь рядом помощника, который бы остановил кровотечение. Риск смерти всегда оставался. Почему они легко создавали отраву, сверхострые мечи и копья, а нож, раны от которого затянутся сами – не смогли? Даже не подумали.

Я создала Гончаров, когда рискнула. Сотворила нечто запредельно простое, спасла друга. И создала правило: ни одна женщина больше не ступит в выжженную пустыню Гончарного дела. Потому что наше время циклично, разрыв и плата за магию уничтожали связи и лунные циклы.

Да. Мне не понять боль родителей.

Мальчик у меня на столе открыл глаза – ясные, светлые.

– Как ты себя чувствуешь?

– Голова болит, – тихо сказал он.– Вы заберете меня в рай?

Я закашлялась. Сирота, значит?

– Очень может быть.

В дверь колотил орхорист.

– Ведьма! Сын герцога умер!

Сквозь стекла окуляров я видела другое.

– Он просто без сознания, несите его.

– Нет, он умер! Тебя приказано убить! Все из-за тебя!

Боже, как это глупо… Знала, же, что устроят подлость. Видела. Тот важно важный сынок даже не был болен. Но десятки других детей – да. И теперь – что? Мне уйти и оставить все как есть?

Он достал меч

– Смерть тебе!

Я прижала к себе спасенного ребенка и накинула капюшон.

Лишь капля моей крови осталась на плитах пола – я поцарапалась, уходя.

– Ведьма! – летело мне вслед, а мы шли, невидимые, незаметные, сквозь бурю фанатиков. На площади я огляделась – все были отравлены, все. Надо было сразу надеть окуляры. Кто мог травить весь город у подножия высокой горы?

Если только… жадность? Что они добывали в шахтах, кто бы знал?

– Уходите из города, если хотите жить, – шепотом сказала я женщине у прилавка.– Я – Ангел, и глас мой священен!

– Уходите прочь, город отравлен, – невидимым шепотом говорила я всем.

А от храма летело: ВЕДЬМА СБЕЖАЛА! НАДО ПОЙМАТЬ!ОНА ВАС ВСЕХ УБЬЕТ!

– Так ты не ангел? – грустно спросил меня мальчишка в пустыне. Он с ужасом смотрел на меня – мои песочные часы  на шее разбились, и лицо снова показывало реальный возраст – старой, старой тетки, которая незнамо как живет еще и все создает гениальные вещи.

– Я Ведьма, малыш, тетя-Ведьма.

– Аааа, – протянул он, будто что-то понял, – Вам помочь дойти до дороги?

– Не надо.

Потому что впереди я видела, как должны ополчиться на меня свои – за то, что вышла живой из города синих.

Пусть я и Мать Гончаров, и Ведьма, и гений. Но мне никогда не стать своей для толпы менее талантливых мужиков.

– Мы пойдем в пустыню, а потом в горы – говорю я ему, и он кивает.

Я же Гончар. Я что-нибудь придумаю.

Снова. Лишь бы дойти до гор.

Серебряный нож

Из дневников Морейн

… После войны с орхористами и основания Гильдии, меня часто спрашивали, как я стала такой? За спиной шептались: мол, Ведьма продала душу, лишь бы …

Лишь бы что? Гончары знают лучше всех, что никто на этом свете не купит душу. Кому она нужна. Творец сам их лепит, а другой силы в мире нет. Это только глупые фанатики-орхористы верят в демонов и диаволов.

В этом мире есть только люди. И больше ничего.

Больше ничего, малыш Лим.

– Тетя Ведьма, что это?

Мне следовало бы сказать “Не порежься”, но зачем?

– Ай! – капля крови выступила на пальце мальчишки. Он отбросил нож и облизал палец, но кровь продолжала течь. -Больно!

Я вложила в его руки нож.

– Почувствуй свою кровь, выдохни. Закрой глаза… (какой доверчивый мальчик, вот бы в Гильдии меня так слушали) Хорошо, а теперь попроси, потребуй. Открывай глаза.

Кровь остановилась. Он изумленно вскрикнул:

– Тетя Ведьма, а как ты чудишь? Как ты это делаешь?

Я вздохнула. Мы шли по пустыне уже неделю. Вернее, я тащила выздоравливающего пацана прочь из проклятого родного города синих, одновременно убегая от своих бывших учеников, которым претила женщина в гильдии Гончаров. Не всех я раздражала, нет. Только нескольких молодых и амбициозных.

Они планировали убрать меня по-тихому. Чего уж, Мать Гончаров стара, ее смерть грустна, но ожидаема… Ну вы поняли. Но я  успела уйти.