Первый горн (ЛП)

Постоялый двор был построен квадратами. Заезжаешь верхом через большие ворота, и если повернуть налево, то там примерно пятнадцать шагов тянется крепостная стена с боевым ходом, и ты смотришь прямо на дверь главного здания, самого постоялого двора. Это здание, вместе с оборонной башней, образовывают левый нижний угол. Левая боковая сторона состоит из кузницы, верхний левый угол формируют кузница и склад, который представляет две третьи верхней линии квадрата. Там присоединяется конюшня, которая доходит до правого верхнего угла, поворачивает вниз, и, в свою очередь, образовывает правый нижний угол, заканчиваясь примерно в двенадцати шагах справа от ворот.

Если подвалы соответствуют планировки находящихся наверху зданий, тогда здесь должна находиться внешняя стена. Но Леандра была права: полки были выровнены не с той же точностью, что другие. Они стояли немного криво.

Много времени не потребовалось, и мы убрали одну из них в сторону. Точнее снесли её. Хотя полки и казались стабильными, они уже больше не были таковыми. Само дерево было ещё на удивление здоровым, однако соединения больше не были такими крепкими, как когда-то. За двумя тяжёлыми оружейными полками обнаружилась не каменная плита или кирпичная стена, а размельчённая горная порода, которую скреплял простой цементный раствор: замурованная дверь.

Хозяин постоялого двора смотрел на брешь в стене и задумчиво чесал себе затылок.

— Я понятия не имел, — ответил он на наш невысказанный вопрос. — Я ничего об этом не знал, — он поскрёб пальцем раствор между камней, и тот осыпался. — Он очень старый. Может это был мой предок. Ну зачем?

— Думаю, скоро мы это выясним, — сказал я. — Но это может подождать. Здесь ваш работник тоже не проходил, камни никто не трогал.

— А что это была за последняя комната? Прачечная? — спросила Лиандра.

— Да. Но там больше нет никаких дверей. Там он тоже не мог исчезнуть.

— Давайте посмотрим, — предложил я.

Когда мы уходили, я бросил последний взгляд на замурованную дверь.

Прачечная находилась рядом с кухней. Как и у кухни, у неё была общая стена с башней. Слева от неё лежал коридор, ведущий в башню. В прачечной не было ни одного окна. Это была большая, прямоугольная комната, примерно двадцать шагов в длину и двенадцать в ширину.

В ней доминировали шесть больших, железных котлов, каждый из них около шести футов в диаметре и три фута в высоту. Они стояли на прямоугольных фундаментах над угольными шахтами, которые на три четверти были прикрыты. С одной стороны они топились, с другой к котлам вёл мостик. Слева и справа мостика отопление прикрывали каменные плиты, а за каждым котлом вдоль стены наверх вела выложенная кирпичами дымовая труба. Другой работник хозяина постоялого двора, Тимоти, забрался на одном из этих мостиков и стоя на деревянной скамеечке, мешал длинным, выцветшим шестом в одном из котлов.

Он неуверенно перевёл взгляд с хозяина постоялого двора на нас, но Эберхард подал ему знак, чтобы он игнорировал нас и продолжал работать.

У меня сложилось впечатление, что он начал работать с ещё большим рвением.

Я не отводил взгляда от дымовых труб.

— Они ведут между комнатами в стене наверх. Вон там находится небольшое спальное помещение. У него нет собственного камина, оно отапливается отсюда, — объяснил хозяин постоялого двора, указывая вниз. — Воздух для огня поступает через шахты в полу.

С другой стороны, возле стены, обращённой к коридору, ведущего в башню, был на всю длину построен ряд каминных чанов.

В конце, справа от двери, находился колодец со странной конструкцией и кривошипом.

Я подошёл к колодцу и присмотрелся к нему. Вдоль деревянной катушки проходила ржавая, железная цепь, а к ней с одной стороны были прикреплены кожаные вёдра.

— Нужно крутить вот здесь, тогда вода в вёдрах поднимается наверх, — объяснил хозяин постоялого двора. — Эти колёсики взаимодействуют друг с другом, большое, с кривошипом, крутиться в четыре раз медленнее маленького.

Я посмотрел на него, и он внезапно немного смутился.

— Когда я был маленьким, я был очарован этим механизмом. На самом деле, он очень простой: У большого колеса зубьев в четыре раз больше, чем у нижнего.

Ну и ладно! Меня это не особо интересовало.

— Вода попадает в эти чаны?

Он кивнул и указал на деревянный желоб, который можно было подвинуть к тому месту, где опустошались вёдра.

Этот желоб можно было поворачивать, либо чтобы наполнять водой корыта, либо чтобы направлять её к каменным чанам.

Я стоял там, разглядывая конструкцию и чесал себе затылок.

— Я не понимаю. Если бы это была конюшня, всё было бы ясно, но ведь никто не будет приводить сюда лошадей, чтобы напоить их.

Хозяин постоялого двора выглядел озадаченным.

— Я тоже не понимаю всего, что было здесь построено, — наконец сказал он.

Хотя под двумя большими котлами горел огонь, здесь было не так тепло, как на кухне. Комнату наполняли клубы тумана, а освещение было плохим, свет давала только одна масляная лампа.