Первый горн

Дверь была такой же стабильной, как и другие на постоялом дворе, за исключением двери в сам зал для гостей. Только эта была украшена гербом. На заднем фоне герба виднелось колесо, а на переднем, боевой молот, стоящий вертикально на топорище.

— Вот вам и молот, — тихо сказал я. — Теперь мы знаем, почему постоялый двор называется так.

Эберхард задумчиво разглядывал герб.

— Вы правы, — сказал он. — И тот, кто поставил здесь эту полку, пожалуй, был никто иной, как мой прадед. Потому что это он дал постоялому двору название.

Я подошёл к двери и нажал на ручку.

Дверь была заперта. Какой сюрприз.

— Проверю, может какой ключ подойдёт, — предложил Эберхард.

Мы согласились. Если ни один не подойдёт, придётся выбивать дверь, а этого никто не хотел.

Раздался щелчок, но сначала больше ничего не произошло, только то, что самый первый ключ застрял. Ничего другого ожидать и не следовало, было и так ясно, что этот замок заест. Но Эберхард не сдавался, с помощью тряпки постарался закапать в замок масла, проявляя такое терпение, какое я не смог бы выказать.

Каждая моя отдельная косточка болела, и я невероятно устал. Я опустился на бочку и просто смотрел перед собой. Мне срочно нужно поспать и также срочно что-то поесть, всё моё тело требовало этого.

Раньше я чувствовал себя не настолько скверно, но с тех пор прошло уже двадцать лет. Рука прикоснулась к моему плечу, это была Лиандра. Она внимательно посмотрела на меня, а потом указала на теперь уже открытую дверь. Должно быть, я задремал, потому что пропустил, как замок уступил, и Эберхард смог его открыть.

Между тем, что мы считали стеной зала для гостей и башней, находилась ещё одна комната.

— Напомните мне, что нужно измерить комнаты, — сказал я, не обращаясь ни к кому конкретно, когда остановился в дверях и осмотрел комнату.

С правой стороны находилось запертое окно. Почти невозможно было поверить в то, что никто никогда не замечал, что в кухне не хватает окна. Оно тоже было оснащено тяжёлой ставней с бойницей, слишком узкое для взрослого человека, чтобы можно было пролезть через него.

Напротив меня стоял большой, широкий письменный стол, за ним сидел хозяин дома. Перед письменным столом ещё два стула приглашали занять место для разговора с ним. Он сидел на крепком стуле, одна рука в доспехах ещё лежала рядом с винным кубком на столе, удерживаемая там высокой спинкой стула и весом доспехов.

Через открытое забрало нам улыбался череп, на котором ещё были видны клочки кожи и остатки бороды. На нагруднике его панциря с левой стороны был выгравирован бык, с правой колесо и молот.

Позади нашего хозяина дома, скрытая под пылью, грязью и паутиной, на стене висела карта, какую я ещё никогда не встречал раньше.

— Карта мира! — выдохнула Лиандра.

Рисовать карты — это очень кропотливая работа, мне пришлось научиться этому во время моей военной службы. Если карта становилась слишком большой, что-то всегда было не так, что-то не соответствовало, например, река заканчивалась не том месте, где должна.

Однако карты, которые я знал, выглядели по-другому. Слева в узкой стороне комнаты стоял большой, стабильный шкаф, а также пустая подставка для доспехов.

На письменном столе под толстым слоем пыли можно было различить несколько вещей. Во-первых, чернильницу, перо и перочинный нож, потом меленькую деревянную статуэтку, оловянный кубок и пустую бутылку, низкую шкатулку из чёрного дерева, длинной около трёх футов, шириной один, и дюйм в высоту. На ней лежала переплетённая в кожу книжка.

Эберхард отпрянул и сидел теперь на бочке, на которой ещё недавно отдыхал я. Он закрыл лицо руками.

Мой предок должно быть об этом знал, когда нашёл постоялый двор! Это не мог быть никто другой! И всё это время… всё это время мы делили наш дом с мертвецами! — Он осенил себя знаком троицы. — Да смилуются над нам боги!

Я посмотрел на покрытый панцирем скелет.

— Думаю, что твой предок нашёл всё так, как мы видим сейчас. Может это было уважение к мёртвым, поэтому он оставил всё нетронутым. Скажи, он мог читать и писать?

— Нет, — ответил Эберхард. — Он был охотником, я уже рассказывал. Это его жена была той, кто управлял постоялым двором.

Мне было ясно, что здесь случилось. Его невеста никогда бы не переступила порог этого дома, если бы он ей рассказал. Поэтому он умолчал о находки, не сказав ничего ни ей, ни кому-либо другому.

Предок Эберхарда прекрасно знал, что книга на той шкатулке имеет смысл. Я изучал скелет за его столом.

Казалось, будто мужчина чего-то ждёт, может быть, чтобы отдать свой последний отчёт? В жизни он должно быть был внушительным, да и в смерти тоже.

Командующий офицер подразделения. Колесо и молот были подсказкой: это была станция снабжения, логистическая база. В то время, когда соорудили этот гарнизон, не существовало ни Лассандаара, ни Колдена. Это и правда было очень давно. Я осторожно обошёл письменный стол и вытер пыль с карты.