Первый гром и первая любовь

- Дома лучше... Каждому дома лучше...

Кухарский посмотрел на своих товарищей.

- А ведь есть педагоги, которые утверждают, что детские дома будут новой формой воспитания граждан социалистического общества... Но вот вам простой аргумент Дины: "дома каждому лучше"... Ну что ж, если ты, Наталка, согласна, бери детей!

- Да взять-то она их возьмет, только чем их кормить? - спросила Дина.

Наталка неожиданно громко и бойко подтвердила:

- Чем буду я их годувать*? - и посмотрела на Кухарского.

______________

* Годувать - кормить.

- Сделаем так: поставим вопрос на обсуждение правления колхоза, с тем чтобы сиротам постоянно выделяли хлеб. Будем просить отдел народного образования района обеспечить сирот одеждой, обувью и бесплатными горячими завтраками, когда они пойдут в школу, думаю, это будет сделано, - сказал Кухарский.

- Ой! - выговорила сияющая Наталка. - Так я и отпишу Павлу.

- Отпиши, отпиши, и пусть скорее приезжает. А завтра приходи в правление колхоза, там тебя назначат на работу. Аванс получишь. Вот так, товарищ Наталка! - сказал Сидоренко и рассмеялся.

- Что касается остальных сирот, выход один: надо составить список и всех устроить в детские дома, - продолжал Кухарский. - Там детей не обижают. Ты не волнуйся, Дина.

Она ничего не ответила, но, когда шла домой, думала упорно: есть другой выход! Есть, должен быть! Уж если братиков возьмет Наталка, так неужели одиночек никто не возьмет?

Дина очень боялась Павла, Наталкиного мужа. "И зачем только люди выходят замуж? - думала она. - Хорошо, если б этого Павла вовсе не было на свете!.. Какой-то он на фотокарточке хмурый, недовольный, может, и сердитый..."

Она глубоко задумалась и не слышала торопливых шагов за спиной. Женя догнал ее.

- Думаешь, Наталка серьезно решила? - спросил он.

- Если б ты знал, сколько я ее уламывала! Ужас сколько!..

- Но ведь это очень смело, даже подвиг с ее стороны: взять четверых ребят, да еще не заручившись согласием мужа... - сказал Женя.

- Мужа? - повторила Дина. - Кому он нужен, такой муж?

Грудский расхохотался.

- Да ей, твоей Наталке, он нужен! Уж не задумала ли ты их разлучить?

- Разлучать не собираюсь, а называть подвигом это тоже незачем. Никакого подвига нет! Вот если бы Наталка поселилась в сестриной хате и не приняла бы сирот в их собственный дом, это было бы настоящей подлостью! И не знаю, с каким сердцем, с какой совестью могла бы она там жить!

- Не знал, что ты умеешь злиться. А ведь умеешь?

- Еще как! - ответила Дина. - Я знаешь какая злая! Я за своих ребят ух что сделаю!

Несколько секунд шли молча.

- Ну ладно, хватит о делах, - сказал Женя, - тебе жалко расставаться только с детьми? Больше ни с кем?

- Н-нет... почему...

- А у нас... просто так?

Дина дернула плечом.

- Пошутили и разбежались? - допытывался Женя.

Он вспомнил рассказ Кухарского о неверности жены. Неужели все таковы?

- Ясли закроют, - медленно заговорила Дина, - мы с Ганкой уедем...

- С Ганкой?

- Я беру ее к себе... Написала письмо домой. Мы с Ганкой уже все решили. Ты считаешь, я неправильно делаю? Но ведь ей некуда...

- Правильно, правильно! - с нескрываемой досадой отвечал Женя. Навстречу им шла группа женщин, и он умолк, дожидаясь пока они пройдут. Потом с горечью продолжал: - Бери к себе хоть всех, не о том идет речь. Я говорю о нас: о тебе и о себе.

- Я как-то не думала... не знаю...

Ей не хотелось обижать его, она видела, как он нахмурился, но Дина просто не знала, что она может сказать сейчас. Мысли ее были заняты совсем другим. Как к нему относится? Конечно, хорошо, но, видимо, этого недостаточно. Он ждет каких-то важных, решающих слов... Дина продолжала молчать.

- Понятно... А я-то... - Он вдруг резко повернул назад.

ПОРА РАССТАВАНИЙ

...Наливались в полях хлеба, на лугах скосили первую траву и по зеленой щетинистой стерне пустили колхозное стадо - несколько тощих коров и дурного бодучего быка.

В колхозе выдали второй аванс на трудодень. Многодетные семьи стали получать по пол-литра молока с фермы, через день глечик молока выдавали детям, которые жили в яслях.

Кто-то забрел на бахчу и ахнул! Ни разу не обработанные и не прополотые дыни, арбузы, тыквы дали богатый урожай, какого не бывало и в лучшие времена. Дыньки круглые, оранжевые, похожие на детский мяч, желтели на поле. Решили срочно убирать: ребятишкам лакомство, да и на рынок в Херсон можно отправить.

Петренко вечером прикатил в ясли с веселым сообщением:

- Завтра пораньше заеду за вами, отвезу на бахчу, наберете себе дынь, там их полно.

- Зайди, - пригласила Дина, - куда торопишься?

- Петренко, Петренко приехал! - Дети моментально облепили машину.

Петренко прошел в дом, сел на лавку, протянул вперед ногу и сказал:

- Поехали?

Это была любимая игра - скакать на ноге Петренко и воображать себя всадником.

- Ого! Какие вы стали, по тонне каждый, Юрко, слазь, не можу... Ну и откормила же ты их, Динка, все оладушки да пампушечки? Ой, чуть не позабыл, письмо тебе...

Он протянул Дине конверт, надписанный знакомым каллиграфическим почерком Дина обрадовалась, папино... Но читать сразу не стала и положила письмо под салфетку на "комод".