Первый Император. Дебют (СИ)

— А вы куда спешите, господин… инженер-механик, — улыбнувшись, уточнил Николай.

— Да, Ваше Императорское Величество, спешу! В машинное…, - замялся офицер.

— Ага. Мне тоже будет интересно там побывать. Не сопроводите меня и заодно не покажете, что там и к чему? — снова улыбнулся царь.

— Но, Ваше Императорское Величество, там… — офицер еще больше расстроился. — грязновато-с там, прошу меня извинить. Машины…

— Я понимаю, — мягко ответил Николай. — Думаю, что сменное платье для меня все же найдется, — и обернулся к словно бы случайно сопровождавшему его лейтенанту.

— Так точно, Ваше Императорское Величество! — если лейтенант и был удивлен неожиданно просьбой, то внешне ничем это не выдал.

В результате Николай вместе с Гавриловым оказался в машинном. Где внимательно понаблюдал за мелким ремонтом одной из машин, а затем посетил котельное отделение. Где некоторое время, к удивлению, и даже к ужасу сопровождающих, покидал уголь в топку вместе с матросами-кочегарами. Потом заинтересовался котлами с нефтяным отоплением и долго расспрашивал Гаврилова о их преимуществах и недостатках.

Российская Империя, Санкт-Петербург, Тверская улица, январь 1901 г.

Гостиная выглядела типично для петербургского доходного дома средней руки.

Неудобная мебель модного и непременного в последнее время, как снег зимой, стиля модерн с сероватой обивкой, расставленная с претензией на уютность. Угол занимало пианино. Которое, сейчас, надо признать, никого из присутствующих не интересовало, так как у них имелось более интересное занятие. Прибывший на днях из Москвы присяжной поверенный Извеков, Сергей Маркович, рассказывал последние новости и слухи о самодержце всероссийском. Сергей Маркович состоял в том слое людей, которые создают в империи скромный, но солидный фон для блистания звезд света и полусвета. Такие как он заполняли кресла в театрах, нижние трибуны во время скачек, ужинали и завтракали в модных, пусть и не всегда дорогих ресторанах, подписывались на популярные газеты и заказывали платье у дорогих портных, и в целом составляли то, что называлось «обществом». Манеры его были уверенны и свободны, взгляды — либеральны и даже где-то революционны, поскольку ныне это было модно, но все в пределах допустимого тем же обществом уровня фронды.

— … Да, господа, можете мне не верить, но сам Сергей Александрович в полном недоумении и раздрае чувств! — как «истинный демократ» Сергей Маркович опустил титул московского генерал-губернатора, но все и так поняли о ком идет речь. — После ужасного самодурства ЕГО, в Севастополе, никто не может знать, что воспоследует дальше. А ОН, говорят, сидит, как сыч, в Александрии и чего-то ждет.

— Сергей Маркович, а что на самом деле в Севастополе происходило? Расскажите нам, коль вы все знаете наверняка, — попросил его один из собеседников, тоже присяжной поверенный, но менее известный, чем Извеков.

— Да, да, просим — поддержали его еще несколько голосов.

— Как вы знаете, — горделиво заметил Сергей Маркович, — у меня есть знакомства в кругах…, - все промолчали, но кое-кто подтвердил слова юриста утвердительным наклоном головы, — так вот… они рассказывают, что ОН не только потребовал вывести зимой суда в плавание, что не имеет прецедентов. Но еще и заставил стрелять по мишеням в бурном в сию погоду море! А когда из-за этого случились поломки в орудиях… — он замолчал, нагнетая обстановку, словно на рассмотрении дела в суде. Дождавшись единодушной заинтересованности собеседников, даже дам, которых до того больше волновала новость об охлаждении между августейшими супругами, Извеков продолжил, — ОН вошел в неистовство и, как рассказывают, по прибытии в порт кричал на адмирала Тыртова, словно на мальчишку. И выражения при сем использовал, более подходящие извозчику, — переждав бурю удивления и негодования, юрист снова овладел вниманием слушателей. — Наблюдающих же за строительством «Ростислава» повелел понизить в должностях и штрафовать на суммы ремонта орудий.

Поднявшийся снова шум прервал самый молодой из присутствующих. Он сравнительно недавно закончил заведение на Фонтанке[3], но чувствовал себя среди своих коллег вполне уверенно. Такое поведение было вполне понятным, если учесть, что у него, по слухам, был неплохой покровитель из Государственной Канцелярии. А сам Михаил Пафнутьевич Гаврилов занимал уже серьезную должность столоначальника у Витте, в Министерстве Финансов.

— Однако, как мне написал мой двоюродный брат, — который, как многим было известно служил как раз на «Ростиславе», — матросики и даже механики им очень довольны. Брат пишет, что государь самолично соизволил одеть на себя простое рабочее платье кочегара и участвовать в работах по ремонту механизмов. И даже отстоял некоторое время кочегаром у котла, чтобы, как он выразился, «почувствовать работу».

— Шокинг, — вырвалось по-английски у одной из дам.

— Неужели сие прилично владыке шестой части Земли? — удивился еще один собеседник.